Николай Леонов
Волчий билет
Александра Матвеевна поднялась, как обычно, рано. В молодости она спала, пока мать не разбудит, могла проваляться в кровати и до одиннадцати. Да когда это было! Мамы давно не стало, сама она давно на пенсии, как говорится, спи – не хочу, а просыпаться стала не позже семи. Поворочавшись недолго, садилась на постели, искала худыми ногами тапочки, словно было куда старухе спешить. Спешить совершенно некуда, но она поднималась, знала: лежать нельзя – голова разболится, тогда и совсем не встанешь.
Жизнь пенсионерки была расписана почти по минутам, словно у бойца срочной службы. Летом – а за окном стоял июль – в шесть она уже слезала с кровати, два-три раза нагибалась, порой даже приседала, потому что всю жизнь занималась спортом, сдавалась медленно, но верно. С возрастом не поспоришь, скоро восемьдесят, для своих годов Александра Матвеевна держалась молодцом, почти не сутулилась, ходила без палочки, довольно бодро.
Накинув халат и туго подпоясавшись, она взяла со стола чайник, привычно взглянула в окно – сегодня дождя не предвиделось. Она уже шагнула было к двери, но остановилась: что-то в окне было не так, не обычно.
Александра Матвеевна поставила чайник на стол, взяла с тумбочки очки, подошла к подоконнику, посмотрела на роскошный дом напротив, его построили совсем недавно, каких-нибудь десять-двенадцать лет назад. Дом, понятно, стоял на своем месте. Она поправила очки, раздумывая, что же все-таки привлекло ее внимание, что настораживало? Женщина даже протерла очки, вновь посмотрела в окно и вдруг увидела, что на самом краю крыши девятиэтажного дома сидят, обнявшись, парень и девушка. Шесть утра, они сидят на крыше и, кажется, целуются.
Александра Матвеевна перевела взгляд на висевшую в углу икону и перекрестилась, а когда вновь повернулась к окну, тонкие темные фигурки, будто сломавшись, летели вниз. Откуда-то слабо доносилась музыка.
Опер-важняк полковник милиции Лев Иванович Гуров мучил себя утренней гимнастикой. Сильный и целеустремленный человек, он всякий раз начинал новую жизнь с понедельника. Сегодня начиналась неделя и очередной этап. Вообще-то Гуров занимался каждый день, но одно дело минут пятнадцать валять дурака и бежать в душ, совершенно другое – заниматься с полной нагрузкой и с гордо поднятой головой и чувством выполненного долга шествовать затем в ванную, обронив на ходу в сторону спальни:
– Маша, сегодня я победил!
– У меня законный выходной, перенеси свои подвиги на завтра, – отвечала Мария. – Отправляйся к своим убийцам и не беспокой людей с утра пораньше.
– Зависть портит цвет лица, – ответил Гуров, включая холодный душ. Как мальчишка оглянулся, добавил теплой воды и издал крик команчей.
Представление было испорчено телефонным звонком.
– Меня нет и не будет до обеда! – крикнула жена.
– Врать грешно! – Гуров накинул махровый халат, прошлепал босиком к телефону, снял трубку, сердито сказал: – Гуров. Креста на тебе нет!
– Надеюсь, что разбудил, – услышал сыщик знакомый голос начальника и друга генерала Орлова. – Брейся, надевай штаны и галопом, нас ждет начальство.
– Уже горит? – спросил Гуров вслед коротким гудкам отбоя и крикнул: – Маша, я убегаю.
– Так тебе и надо! – ответила жена.
Он побрился, быстро оделся и выскочил на лестничную площадку, зная, что напрасно Петр звонить не станет.
Машину Гуров оставлял в переулке напротив посольства, у входа которого стоял милиционер. Будь ты хоть десять раз полковник и сыщик, машину у тебя угонят запросто и не найдут, как не находят у большинства москвичей. Гуров махнул приветственно рукой постовому, отключил сигнализацию и сел за руль своего «Пежо».
До министерства было десять минут езды, пробки еще не организовались, и Гуров вскоре парковался у белого здания «конторы».
Полковник заскочил в приемную генерала, Верочка махнула на него ручкой, сказала:
– Здравствуйте, вас ждут у Бодрашова.
– Здравствуй, Верочка, цвети дальше. Куда бедному оперу деваться от начальства? То к Президенту беги, то к заместителю министра. И ведь каждый норовит ударить побольнее. Снова неспокойно в королевстве Датском?
– Мне в этот раз не доложили. – Верочка кокетливо улыбнулась. – И не прибедняйтесь, вас ударишь!
– И женщины меня не любят. – Гуров поклонился и вышел.
Он вышагивал длинными коридорами, приветствовал коллег, прикидывал, что еще могло случиться, если Алексей Алексеевич вызвал начальника главка и его, маленького опера? Здесь он, конечно, кокетничал, так как был в розыске человеком не последним.
Генерал-полковник Бодрашов пришел в министерство недавно, ранее, видимо, работал в первом главке КГБ, ФСК и ФСБ, не знаешь, как организацию и называть. В молодости мастер спорта по самбо в тяжелом весе, он имел соответствующую комплекцию, руку пожимал своей лапищей мягко, говорил негромко, умел слушать, а приказывал редко, любил прикинуться незнайкой, видимо, комплексами не обладал, но любой разумный человек не хотел бы заполучить такого врага. К Гурову генерал относился ровно, с легкой иронией, что, видимо, объяснялось бескомпромиссностью сыщика, но не более того. Вообще-то он со всеми держался одинаково. Сыщику казалось, что генерал ждет момента, когда полковник перейдет невидимую черту, за которую заступать нельзя, чтобы поставить известного сыщика на место.
Возможно, сыщик все это придумал, и генерал не выделял Гурова среди прочих офицеров главка, который он курировал.
Гуров вошел в приемную, секретарь поздоровался, молча указал на двери, и сыщик прошел в кабинет замминистра.
– Здравия желаю, господа генералы! – радостно сказал он. Орлов глянул хитро и кивнул, а хозяин протянул через стол свою мощную длань и спросил:
– Чему радуетесь, Лев Иванович?
За сыщика ответил начальник:
– Они довольны, что здесь мало людей. – Орлов хмыкнул. – У них только вид общительный, по сути Лев Иванович одиночка.
– Петр Николаевич, у меня имеются и другие недостатки, – ответил Гуров. – Явился, готов служить.
Хозяин смерил его взглядом, как бы прикидывая, много ли с полковника можно спросить, сдержанно вздохнул:
– Понимаете, что вас ждет неприятное задание?
– Так точно, господин генерал-полковник, за годы службы я не получил ни одного приятного задания. Можно сказать, привык, – ответил Гуров, встал за спиной Орлова, прислонился к подоконнику.
– Сядь, не в гостях, – буркнул Орлов.
– Взгляните. – Бодрашов протянул фотографию.
Гуров посмотрел на фото, где были сняты девушка и парень. Они лежали в луже крови.
– Как я понимаю, ребята упали со значительной высоты. – Гуров положил снимок на угол стола.
– С крыши девятиэтажного дома, – уточнил генерал-полковник.
– Правительственного, – уточнил Гуров.
– Вы уже в курсе? – спросил Бодрашов.
– Впервые слышу, Алексей Алексеевич.
– Тогда почему правительственного? – спросил генерал.
Гуров поскучнел лицом, покосился на Орлова и нехотя ответил:
– Когда падают с обыкновенного, заместитель министра не вызывает на ковер начальника главка и меня, грешного.
Бодрашов провел ладонью по шее, хмыкнул.
– Парень – Антон Сергеев, сын Платона Викторовича…
Гуров не знал, кто это, но изобразил понимание.
– Следует знать, – буркнул Бодрашов. – Займитесь данным вопросом, к вечеру прошу доложить. Петр Николаевич вам ситуацию разъяснит. Я вас, Лев Иванович, пригласил к себе, чтобы вы сразу уяснили, какое на нас окажут давление. Разговаривая с прессой, постарайтесь быть благоразумнее и осторожнее. – Бодрашов поднялся, пожал Орлову руку, на Гурова взглянул неодобрительно. – Свободны, буду ждать. На место выезжал ваш друг, следователь прокуратуры Гойда, материалы заберите в МУРе.
– Слушаюсь. – Гуров вытянулся, открыл двери, пропустил вперед Орлова, оказавшись в приемной, закончил: – Не большие баре, привезут.
– Наверняка уже у меня в приемной толкутся, – бурчал Орлов, быстро выкатываясь в коридор. – А ты хорош, не знаешь, как зовут одного из богатейших людей России, приятельствующего с нашими силовыми министрами.
– Я знаю, как зовут моего начальника, моих подчиненных и Президента, – зло ответил Гуров. – Почему ты не желаешь защитить меня от подобных дел?
– А зачем мне друг, если я не могу за него спрятаться? – Орлов шел очень быстро, и Гуров некоторые слова слышал, о других догадывался.
В приемной Орлова сидели двое мужчин в штатском, походили на двоечников, ожидавших директора школы.
Гуров обоих знал – замнач МУРа полковник Зайцев и начальник первого отдела полковник Ведин, – пожал им руки. Орлов кивнул, пролетел в кабинет, начал срывать ненавистный мундир.
Гуров подтолкнул приятелей и коллег, вошел, закрыл за собой дверь и выругался:
