Именно этим ребятам Жуликов и решил поручить деликатное дело. Завьялов принял предложение. Он решил привлечь своих людей – С. Ачеусова и В. Тимофеева – и предложил план убийства.
11 сентября Жуликов приехал на Кронштадтский бульвар и остановил машину за семьдесят метров от офиса «ЗеКо-Рекордс». Он привез исполнителя, молча протянул ему пистолет с глушителем и тут же уехал. Зеленова в тот час на месте не было.
Человек средних лет, который вошел в приемную директора вместе со своей спутницей, сказал секретарше, что хочет устроиться к ним на работу. Девушка предложила ему подождать. Когда Зеленов приехал, посетитель стремительно поднялся и проследовал за ним в кабинет. Тут же раздались приглушенные хлопки. Парочка проскочила мимо онемевшей секретарши, потом убийца забежал в подъезд соседнего дома. Там он бросил в мусоропровод пистолет и куртку, прошел на остановку, сел в автобус. Киллер ехал к Жуликову – сообщить о результате работы.
Шесть выстрелов в упор сразили директора «ЗеКо-Рекордс» наповал. У него не было ни одного шанса.
Через некоторое время после описанного события оперативники решили задержать Жуликова. Они уже знали о его ключевой роли в этом преступлении. При виде наручников и конвоя Юра и пал духом. Но природное естество взяло свое. Чтобы выпутаться из нехорошей ситуации, Жуликов стал торговаться. Мол, я знаю тех, кто заказал и убил Зеленова. Если вы меня и всех моих ребят отпустите (с ними я потом сам разберусь), то я вам дам полный расклад по «ЗеКо-Рекордс».
Тогда милиция еще имела право задерживать подозреваемых до тридцати суток по президентскому указу. Почти двадцать суток шла своеобразная игра с подследственным. Жуликов выкладывал все новые и новые подробности, валил убийство на кемеровских ребят. Он взахлеб предлагал свои планы: «Вы меня отпускаете, я забиваю стрелку в аэропорту, вызываю исполнителя из Кемерово. Мы с братвой его встречаем, а вы тут и берете тепленьким».
Заместитель начальника отдела уголовного розыска Антон Гусев рассказывал, как выводили Жуликова на чистую воду:
– Он попался не один. В феврале 1997 года мы задержали за разбой семерых молодых людей из Рязанской области. Мы уже располагали многими фактами и понимали, что Жуликов блефует, как говорят, лапшу вешает на уши. Задержали мы и одну из наводчиц – Иру Заводову. Родом она была из Саратова, как и ее подруга Жанна. В марте 1997 года после очередного разбойного нападения, когда жертве изуродовали ножом лицо, Заводова обронила сумочку с косметикой и несколькими безымянными телефонными номерами. Намеренно ли это было сделано – неизвестно. Но тех листочков оказалось достаточно, чтобы вычислить сначала девицу, а потом и первых пятерых бандитов. Сергей Железнов работал с парнями из бригады, а я – с Ириной. Вышел с ней на доверительные отношения, фрукты ей возил в изолятор. Она рассказала, как вместе с тем, настоящим, киллером пасли жертву, как ходили по следу. Жуликова мы так и обыграли. Кивали, делали вид, что принимаем его предложения. Я к тому времени уже знал имя исполнителя заказа, а в один прекрасный момент ребята сообщили мне его фамилию и деревню, где он живет. Парень тот – в прошлом афганец. После чего я пришел в камеру к Жуликову и спросил: «А исполнитель твой случайно не в той-то деревеньке живет?» У Жуликова челюсть отвисла. Потом он встал и минут пятнадцать молча ходил по камере, круги наматывал. После чего: «Я готов все рассказать».
Тот допрос, по словам Гусева, был самым эффективным. Именно тогда обвиняемый дал самые честные показания. Шесть часов допрашивал его Антон Иванович. Потом, выжатый как лимон, с температурой тридцать восемь, еле добрался домой.
На следующий день он с оперативниками поехал в деревню к киллеру по имени Вася.
Этого субъекта порекомендовал Жуликову местный урка Кошечкин. Когда встретились, он представил Василия Селушина, 1958 года рождения, как бывшего афганца и классного мужика, вполне подходящего для серьезного дела.
На аудиенции Вася поведал Жуликову свою печальную историю. Еще совсем недавно он был деревенским коммерсантом, держал торговую точку. Но не разошелся по деньгам и товарам, после чего его палатку неожиданно ограбили и сожгли. Когда местные бандиты поставили Васю на деньги и обещали сурово разобраться за угробленную палатку, мать продала корову и все, что можно было найти в хате. А сын и не догадывался, что те же бандиты, скорее всего, и обворовали его, а потом и подожгли тот жалкий сарай.
Жуликов пообещал лично разобраться с Васиными делами. За это тот должен был решить одну его проблему. Он вынудил Селушина дать слово, причем до самого последнего момента не говорил ему о характере предстоящей услуги. Вместе они поехали в Москву.
После убийства Василий приехал на квартиру Жуликова. Вид у него был удрученный. Но хозяин похвалил Селушина, похлопал по плечу и сказал, что все его вопросы в деревне он уже решил.
Сам же он сразу после убийства Зеленова получил обещанные деньги и на другой день купил себе новую машину «Опель Омега». Во всей этой истории Жуликов ощущал себя самым ловким и умным человеком. Но в тот же день, выпив на радостях, он ухитрился разбить новый автомобиль под Балашихой. Эту аварию зафиксировали сотрудники ГАИ.
За исполненное убийство Василий не получил и ломаного гроша. Жуликов скинул ему со своего плеча куртку взамен той, от которой Селушин избавился после совершения преступления.
В это время убийцу усиленно искали оперативники угрозыска. Одна из девушек назвала его особую примету – сломанный нос – и назвала имя. Сыщики позвонили в Кадомский район местным сотрудникам. Те не без юмора ответили, что у них полно таких Вась и все со сломанными носами. Такая, мол, в их местах особенность. На три деревни шесть спиртзаводов. Отсюда и менталитет особый. Впрочем, кадомские опера довольно быстро вычислили, кого искала столичная милиция. Местные анискины задержали деревенского киллера без волокиты, шума и спецназа.
Московских сыщиков поразила пронзительная нищета, в которой жил Вася Селушин: хата, обитая некрашеными досками снаружи и изнутри, убогая утварь. Когда за Василием приехали, он как раз заканчивал наваливать стог сена. Увидев сотрудников милиции, которые подъехали на «уазике», убийца все понял, поправил копну, положил вилы на траву. Селушин почти сразу признался в совершенном преступлении.
Козлова брали последним. Для него это было ударом. Сначала он держался уверенно: как же, известный человек, крутая компания. И тут на него надели наручники. Думал ли он, радуясь названию фирмы «ЗеКо», что судьба жестоко посмеется над ним, скаламбурит, сделает его зэком? Но из песни слов не выкинешь. Кто заказывает музыку, тот за нее и платит. Козлов решил исполнить своему компаньону похоронный марш. Он сполна расплатился за эту печальную мелодию двадцатилетним сроком заключения.
Криминальные структуры предпринимали несколько попыток освободить Козлова под подписку о невыезде. Деньги заряжали немереные, до 800 тысяч долларов. Постоянное давление ощущала и следователь по особо важным делам прокуратуры Москвы Татьяна Гизатуллина.
Когда на фирму «ЗеКо-Рекордс» было заведено уголовное дело и начались аресты, с ней отказались сотрудничать многие звезды, в том числе Михаил Шуфутинский и Иосиф Кобзон.
Вспоминая подробности дела, Селушин рассказал, как вошел в маленький кабинет, достал пистолет. Зеленов бросился ему навстречу, пытался выхватить у него оружие. Он зажмурился и нажал на курок, потом выстрелил еще несколько раз.
Сыщики искали пистолет, который Селушин выбросил в мусоропровод. Они прижали дворника этого дома, и он сознался, что нашел оружие среди мусора, но уже успел толкнуть его вместе с кожаной курткой.
Когда Селушина задержали, оперативник из Москвы Сергей Селянин подвел убийцу к храму и сказал: «Вот видишь, церковь стоит? Ты невинного человека ни за что жизни лишил!» Василий горько заплакал.
Кладбище под вывеской «ЛЮКС»
В оперативных сводках по городу Москве в феврале, марте и апреле 1998 года стали регулярно появляться сообщения об исчезновении владельцев автомобилей. Бесследно пропадали и их машины, дорогие и престижные иномарки.
Оперативникам Московского уголовного розыска удалось выяснить немногое. Первыми 9 февраля пропали без вести супруги Хигрины. Они сели в свой автомобиль «Гранд Чероки», поехали продавать машину и не вернулись. 13 февраля отец Константина Хигрина подал заявление в милицию об исчезновении своих родственников. Сотрудники криминальной милиции УВД ЗАО города Москвы возбудили уголовное дело по статье 105, завели и розыскное по факту пропажи супругов.
В последующие два месяца черный список пополнился еще девятью пропавшими гражданами. Серийность этих преступлений оперативники МУРа выявили не сразу. Люди пропадали в различных районах Москвы: Чертанове, Солнцеве, Измайлове, Перове, Нагатине, а также в подмосковных городах Домодедово и Подольске.
