— И что вы обнаружили?
— Я увидел, что дверь квартиры 6Д открыта. Вспомнив, как ограбили мисс Блейер, я, конечно, зашел внутрь и вот что увидел. Кто-то уже успел побывать’ здесь до меня. Я сразу же вызвал полицию, и вот вы приехали.
— И вот мы приехали, — сокрушенно вздохнул Ингерсол.
ГЛАВА XIV
Если тебе присылают по почте снимок футбольной команды, то первое, что ты думаешь о приславшем, это то, что он просто сумасшедший, если, конечно, ты не понимаешь, зачем он это сделал и что под этим подразумевается.
Если бы до этого ребята из восемьдесят седьмого участка не имели достаточно информации, то они бы в жизни не догадались, что может означать эта ксерокопия. Но, наученные прошлым опытом, они начали не спеша сопоставлять последний снимок с предыдущим.
Если Вашингтон означает «первый»…
А Гувер означает «федеральный».
Вильма Бэнки означает «банк».
То что же тогда значит… В; Бурен мог означать только самого себя, но он никак не увязывался с последним снимком.
Если «Зеро» означает, «круглую площадь», то при чем здесь футбольная команда?
— Почему не бейсбольная? — спросил Мейер.
— Или хоккейнай? — добавил в свою очередь Карелла.
— Или баскетбольная, или ватерпольная, или волейбольная, черт возьми! — раздраженно сказал Хейвз.
— Почему футбольная?
— Что он этим хочет сказать?
— Но он, вроде, все уже нам сообщил…
— Может, он хочет нам сказать, что все это для него игра?
— Но почему именно футбол?
— А почему бы и нет? Игра есть игра.
— Но не для Глухого.
— К тому же сейчас не футбольный сезон.
— Да, сейчас бейсбол в самом разгаре.
— Почему же все-таки футбол?
— Все, что было нужно, он нам уже сказал.
— Пару минут назад я говорил то же самое.
— Кто-нибудь звонил в восемьдесят шестой участок?
— Я. Вчера днем.
— Они прикроют банк завтра?
— Говорят, что муха не проскользнет.
— Может, у него в деле задействовано одиннадцать человек? — предположил Хейвз. ’
— Что?
— Футбольная команда. Одиннадцать игроков.
— Нет, секунду, — сказал Карелла. — А что он все-таки нам не сообщил?
— Он все сообщил. Дату, название банка, адрес…
— Да, но не время.
— Одиннадцать, — снова повторил Хейвз.
— Одиннадцать часов, — подтвердил Мейер.
— Да, — убежденно кивнул Карелла и снял трубку телефона. — Кто в восемьдесят шестом занимается этим делом?
Полицейские восемьдесят шестого участка ничем, кроме, разумеется, имен, не отличались от своих коллег из восемьдесят седьмого. Полицейские, как и все работающие в маленьких коллективах, становятся очень похожими друг на друга, и поэтому их очень трудно различить как отдельные индивидуальности.
До звонка Кареллы детектив первого класса восемьдесят шестого участка Альберт Шмидт разговаривал с мистером Альтоном, управляющим одного из отделений Первого Федерального банка. Но после разговора с Ка- реллой появилась важная дополнительная информация, и Шмидту пришлось второй раз навещать банк лично.
Мистер Альтон, маленький толстенький человечек с лысеющей головой, до сих пор, по-видимому, не мог отойти после первого разговора! с полицией. Новый визит детектива, сообщившего еще и точное время ограбления, окончательно вверг управляющего в уныние.
— Но я никак в толк не возьму, — говорил он, — откуда им известно даже точное время ограбления?
— Не знаю, — задумчиво произнес Шмидт. — Может, бандиты вообще не придут, сэр. Может, они все это специально придумали, чтобы сбить нас с толку.
— Но вы же говорили, что на этом участке висит столько преступлений…
— Да, он нам доставил кучу неприятностей. Не мне, конечно,'лично, а всему полицейскому управлению. Поэтому мы и считаем, что лучше лишний раз перестраховаться.
— Не знаю, не знаю, — качая головой, говорил мистер Альтон. — Пятница у нас самый напряженный день. По пятницам мы выплачиваем наличные рабочим сразу трех заводов. Если вы замените…
— Да, мы как раз думаем, что преступники рассчитывают взять эти деньги, мистер Альтон. Именно зарплату.
— Да, но если вы замените моих кассиров своими людьми, то как мы сможем обслуживать наших клиентов?
— Вы полагаете, что, если грабители унесут полмиллиона долларов, обслуживание значительно улучшится?
— Нет, конечно, но… — мистер Альтон снова покачал головой. — Когда ваши люди будут здесь?
— А во сколько вы открываетесь?
— В девять.
— Значит, к этому времени наши люди уже будут здесь, — сказал Шмидт.
В помещении восемьдесят седьмого полицейского участка, очевидно, в предвкушении поимки Глухого, царило оживление, звучали шутки и смех.
— Представляешь, этот тип покупает Слуховой аппарат, — рассказывал Мейер, — и расхваливает его своим друзьям, мол, это лучшее вложение капитала, которое я когда-либо делал в своей жизни. Теперь, даже если я наверху в своей спальне, я сразу слышу, как внизу закипает чайник! Если мне навстречу едет машина, то я знаю об этом уже за милю. Эго самая классная вещь, которую я когда-либо покупал! Ну вот, он все это рассказывает, друзья согласно кивают, а один спрашивает:
«И сколько же ты за нее заплатил?» А он смотрит на часы и отвечает: «Без четверти два».
Зазвонил телефон.
Клинг, все еще корчась от смеха, поднял трубку.
— Восемьдесят седьмой участок. Детектив Клинг.
— Берт, это я.
— О, привет, Августа.
— Да, этот парень просто великолепно играл на скрипке, — рассказывал уже Хейвз. — Когда он начинал играть, люди переставали бить друг другу морды, собаки — гоняться за кошками…
— Берт, через полчаса я заканчиваю работу, — сказала Августа. — Когда ты освободишься?
— Не раньше четырех, — ответил Клинг. — А что?
— Ну, я подумала, может, мы. могли бы заняться любовью прямо днем…
— Этот парень был прямо универсальный миротворец, — продолжал Хейвз. — Он пошел в ООН, и ему оп- ' латили испытательную поездку в африканские джунгли — сыграть на скрипке диким животным, чтобы они перестали пожирать друг друга. А потом он планировал отправиться в кругосветное миротворческое турне.
— Ну… — сказал Клрнг, украдкой взглянув на своих «коллег. — Я думаю, мне удастся смотаться немного раньше. Ты сейчас где?
— Я…
— Секунду, я возьму карандаш.
— В джунглях, в самой глубокой чаще, он останавливается под пробковым деревом, достает свой инструмент и начинает играть, — : говорил Хейвз.
— Говори, — сказал Клинг, придвигая блокнот поближе.
— Вокруг начинают собираться звери: львы, носороги, бегемоты, шакалы, жирафы — ну, в общем, все, кто там живет. Из скрипки льется волшебная музыка, звери кружком сидят вокруг него, нежно обнявшись, никто не дерется, все мирно слушают…
— Да, записал, — сказал Клинг.
— Ну вот, наш парень продолжает играть, и вдруг один леопард подкрадывается по ветке, оказывается прямо у него над головой, прыгает и съедает его живьем!
— Увидимся через полчаса, — тихо произнес Клинг и положил трубку.
— Звери потрясены! — говорил Хейвз. — Выходит лев и спрашивает леопарда: «Зачем ты это сделал? Этот парень приехал к нам из далекой Америки, забрался в самую чащу, он принес с собой свою скрипку, он играл такую волшебную музыку, что мы забыли все свои распри. Зачем совершил ты эту гнусность?» А леопард прикладывает лапу к уху и спрашивает: «Что-что?»
Взрыв хохота потряс стены участка, не смеялся один Клинг.
— Если зайдет Майк Ингерсол, — совершенно серьезно сказал он, словно собирался отправиться на смертноо опасное дело, — я буду в квартире мисс Блейер.
Они занимались любовью в сумраке спальни. Однак< на этот раз что-то не ладилось.
— Что случилось? — шепотом спросила Августа.
— Не знаю, — ответил Клинг.
— Может, я делаю что-то не так?
— Нет-нет.
— Если я…
— Нет, Августа, нет. Все…
— Тогда в чем же дело?
