– Так он ее ищет? – поразился Крячко.
– Меня он изо всех сил старался убедить в обратном, – сказал Гуров. – Напирал на доверие в браке и уважение к личной жизни. Это у него-то, кроме курсов рэкетира ничего не кончавшего, уважение к личной жизни! Я так думаю, достала его супруга своими закидонами, да и сделала финт налево. А он теперь ее ищет, а нам из гордости не говорит.
– Налево-то налево, – покачал головой Стас. – Но ты сам говоришь, после пятнадцатого ее на работе не видели, а это уже совсем другой коленкор. Выходит даже, что последний, кто ее видел, – Бурдашов и есть?
– Ну, ты уж палку не перегибай! – укоризненно сказал Гуров. – Не труп разыскиваем. И потом, на работу она как раз пятнадцатого звонила – велела некоторое время без нее обходиться. Правда, там работа такая – хоть всех убирай… Но молчат как партизаны! Я вот что думаю – надо бы нам срочно с Васильковым связаться, ему-то Переверзев наверняка что-то сказал…
– Думаешь, продаст информацию? – недоверчиво спросил Крячко.
– Зачем продаст? – с южным акцентом шутливо сказал Гуров. – Так подарит, дарагой!
– Нынче не те времена, Лева! – с сомнением проговорил Крячко. – Народ табельное оружие направо-налево продает, не то что информацию! Задаром сейчас ничего не бывает. А если бывает, так это, сразу знай, – дезинформация! Не станет Васильков с тобой делиться, помяни мое слово!
– Может, и не станет, – кивнул Гуров. – А попробовать надо. Ты его адрес раздобудь. Кстати, кто мальчишник хотел устроить? Вот и давай вечерком к старому соратнику завалимся – будет тебе приятное с полезным!
У Крячко имелись свои соображения на этот счет, но высказать их он не успел. Позвонила Верочка и сообщила, что генерал Орлов вызывает Гурова к себе.
Гуров понимал, зачем понадобился генералу. Наверняка Орлов клятвенно заверил вышестоящие инстанции, что дело Бурдашова будет под его неусыпным контролем. Теперь покоя не жди. И еще полбеды, коли все ограничится только контролем. Гуров подозревал, что, если результаты его расследования не будут угодны этим самым вышестоящим инстанциям, генерал Орлов может вмешаться самым серьезным и непредсказуемым образом. Орлов был его давним наставником и, пожалуй, другом – именно он перетащил Гурова к себе в главк, – но сейчас Гуров был склонен ему не доверять и настраивал себя держать ухо востро. Ему не хотелось стать объектом чиновничьих манипуляций.
При этом он вовсе не осуждал Орлова, прекрасно понимая, под каким давлением находится генерал. Просто Гуров пока не собирался чересчур раскрывать свои карты. Пока ему были не ясны ни обстоятельства дела, ни роли его участников, делать этого не стоило.
Сегодня генерал был несколько хладнокровнее, чем накануне. Он и выглядел не так официально, как вчера, – в обычном костюме, с галстуком, не слишком удачно завязанным, и с привычным насмешливым блеском в глазах.
– Ну что? – сразу спросил он, указывая Гурову ладонью на стул. – Давай выкладывай! Круг подозреваемых, версии, план розыскных мероприятий. Мне наверху отчитываться. Тебя-то больше никто тревожить не будет – ты у нас свободный художник, мастер! А мне по полной программе придется отдуваться. Так что невинность из себя не строй – давай результаты!
– Мастерства, конечно, не пропьешь, Петр Николаевич, – спокойно ответил Гуров. – Только какие, к черту, результаты! По-хорошему мне помощников бы целый штат да времени недельки две. Надо же творчество Бурдашова изучить – понять, кому он на мозоль мог наступить. Да и с тем, на кого он последний материал собирал, переговорить бы…
– Это исключено! – рыкнул генерал. – Мог бы этот разговор и не заводить. Вчера все было сказано. Или ты мне не веришь? Даю тебе слово – там, – он значительно поднял к потолку палец, – там к этому случаю никто отношения не имеет. Говорю в последний раз. Больше к этому возвращаться не будем. Если уверен в обратном – доказывай. Но молча.
– А Бурдашов, между прочим, статью свою и на больничной койке пишет, – сказал Гуров. – В качестве профилактики.
– Пусть пишет, – буркнул Орлов. – Публиковать он ее не станет, если не почувствует угрозы. А почувствовать он ее не должен. Во-первых, за его безопасностью ФСБ присматривает, а во-вторых, ты его переубедишь, понял? Вот я и спрашиваю, какие успехи?
Для Гурова это было неожиданностью – если журналист находится под наблюдением ФСБ, значит, с этой стороны ему действительно нечего опасаться и главные претензии к нему исходят из какого-то менее могущественного источника. В принципе, в этом не было ничего удивительного. Просто сейчас время такое – все ищут во всем политику. А жизнь мало меняется – любовь и голод правят миром. Грубо говоря, убивают, как и прежде, из-за денег и женщин. Денежки у Бурдашова водились, и женщина на горизонте тоже просматривалась. Точнее, как раз не просматривалась, и именно это и тревожило Гурова.
– Ну что я скажу, Петр Николаевич, – рассудительно заметил Гуров. – Сам знаешь, если понадобится, я тебе и план представлю, и отчет нарисую… Только не пойму – тебе отчет больше нужен или результат? Я не доктор, у меня готовых рецептов нет. Я еще только присматриваюсь. Дай мне хотя бы пару дней, чтобы разобраться, а потом уже спрашивай.
– Ну, спасибо, утешил! – усмехнулся генерал. – Сначала две недели запросил, а теперь до двух дней сбавил. Ты не темни, я тебя не первый день знаю – какое-то представление у тебя наверняка сложилось. Как действовать собираешься?
– Жизнь покажет, – меланхолически сказал Гуров и пожал плечами. – Пока одни пустые концы, Петр Николаевич.
– Ладно, – жестко проговорил Орлов. – Даю тебе день. Один. Завтра к вечеру доложишь, чего нарыл. Ситуация у нас такая, понимаешь – или грудь в крестах, или голова в кустах. Пожалей мою седую голову.
– Моя тоже не русая, – хладнокровно заметил Гуров. – Тоже пожалеть можно.
– У меня не та должность, чтобы жалеть, – уже добродушнее сказал Орлов. – Ладно, закончили! Супругу отправил?
– Без меня отправилась. Спасибо руководству.
– Ничего, устроим ей встречу, – сказал Орлов. – С шампанским и фейерверком.
– С розами, – подсказал Гуров.
– Ага, и с розами, – согласился генерал. – Вот только с шипами разберемся.
– Ну, так я пошел? – спросил Гуров. – Разбираться.
– Иди, – сказал Орлов, опять делаясь суровым. – И помни – завтра как штык!
Вернувшись в свой кабинет, Гуров первым делом спросил у Крячко:
– Адрес Василькова установил? Джентльменский набор готов?
Стас вытянул из-под стола чемоданчик и с важным видом продемонстрировал его Гурову.
– Все как полагается, – солидно сказал он. – «Смирновская», холодные закуски… Только маленькая неувязочка, шеф.
– Что такое?
– Проявил инициативу, позвонил бывшему коллеге на квартиру. Жена сказала, что ушел в МУР по каким-то делам. Скоро быть не обещал. Так что, может, сначала туда? Поклонимся родным стенам? Заодно и Василькова перехватим.
Гуров на секунду задумался, а потом сказал:
– Кланяться мне чего-то не хочется – спина, что ли, плохо гнется… А в МУР заглянуть не возражаю. Любопытно мне, какие такие дела там у Василькова…
Время от времени Гурову приходилось обращаться в МУР, где он проработал не один год, но никаких сентиментальных чувств родные стены у него не вызывали. Ну, может быть, совсем чуть-чуть. Да и появилось там слишком много новых лиц, с которыми у Гурова не было связано никаких воспоминаний, как-то неуловимо изменилась обстановка, в общем, все было немного по-другому. А может быть, дело было в том, что он сам постарел.
Впрочем, Гурова встречали там всегда с пиететом, и не только потому, что был он из вышестоящей организации. Гуров – это было имя. Поэтому получить интересующую его информацию не составляло никакого труда.
Вот и сегодня все прошло как нельзя удачнее. Не привлекая особого внимания к интересующей их теме, Гуров и Крячко довольно скоро выяснили, что Васильков действительно появлялся в МУРе и, более того, заходил в убойный отдел, где некоторое время беседовал с опером Хохловым. Гуров неплохо знал этого парня, толкового и немногословного, поэтому рассчитывал на его помощь.
Гуров успел перехватить Хохлова, когда тот садился в служебную машину, собираясь куда-то уезжать. По его озабоченному лицу было ясно, что он серьезно занят. Гуров понял, что ходить вокруг да около просто нет времени, и поэтому спросил напрямик:
– Слушай, Антон, говорят, у тебя сегодня Васильков появлялся?
– Появлялся, Лев Иванович, – почтительно сказал Хохлов, тем не менее нетерпеливо поглядывая на часы.
– Соскучился или еще по какой причине? – строго спросил Гуров. – Учти, я не из праздного любопытства тебя спрашиваю. Знаю, что торопишься! Отвечай быстрее – везде успеешь.
– Слушаюсь, – по привычке ответил Хохлов и серьезно сказал: – Васильков меня про убийство расспрашивал, которым я занимался.
