Когда она снова заглянула на кухню, передача уже кончалась. Ветлугина благодарила рекламного красавца за то, что тот пришел в студию, а сам красавец церемонно поцеловал ей руку. Алена с улыбкой смотрела на него.
— Ну, Максим, у вас такая современная профессия, а вы так старомодны, — заметила Алена.
— Почему современная? — улыбнувшись одними уголками рта, ответил Максим. — Без рекламы в том или ином виде общество не может существовать. Я уверен, что реклама существовала даже у древних египтян.
— Самая древняя профессия, — почему-то сказала Ирина.
— Ты знаешь, Ирочка, — вдруг сделала не менее неожиданное заявление Елена Петровна, — мне кажется, он к ней неравнодушен.
Эта идея так поразила Ирину, что она рассмеялась.
— Зря смеешься, — обиделась свекровь. — У меня на это наметанный глаз. И кроме того, Ветлугина очень интересная женщина. Она мне очень нравится. Вот только, — Елена Петровна пожала плечами, — не могу понять эти клички: почему Алена, почему не Елена? Это как-то несолидно.
Нина уже крепко спала. Женщины еще с полчаса поговорили ни о чем, а затем Елена Петровна удалилась. Ирина вздохнула спокойно.
Когда свекровь ушла, Ирина в который раз задумалась, насколько разными людьми могут быть мать и сын. Даже как-то не до конца верилось, что Сашу Турецкого, такого искреннего, порывистого, иногда даже слишком решительного, воспитала эта недалекая светская дама.
22.00
Когда передача закончилась и свет в студии погас, Алена отложила лист с синопсисом передачи и посмотрела на Максима.
— Ну ты молодец, я даже не ожидала. Думаю, зрительницы тебя оценили. Завалят нас теперь письмами с просьбой прислать твой адрес.
— А ты чего, будешь ревновать, что ли? — развязно спросил Максим.
Сейчас он был совсем не похож на того рекламного красавца, которого только что видели зрители. Он держался проще, не так напыщенно, но в то же время это была не совсем та интеллигентная простота без липшей позы, а некая простонародная грубоватость. Она совсем не подходила тому образу, который старательно строил Максим, и потому на публике ему приходилось держаться даже слегка надменно, чтобы скрыть недостаток воспитания и культуры. Если бы зрители увидели его сейчас, они еще больше удивились бы, как этому мальчишке удалось стать главой довольно заметной рекламной фирмы. И тем не менее это было так.
— Тебя? — холодно пожала плечами Алена. — Не стоит быть слишком самонадеянным, друг мой.
А вот Алена Ветлугина не разочаровала бы зрителей. Она была столь же подтянута, остроумна, интеллигентна, как и на экране, разве что ее юмор был чуть более острым, а в манере общаться появились деловитость и сухость, которые напрочь отсутствовали у Ветлугиной-ведущей суперпопулярной передачи «С открытым забралом».
Однако в целом Алена была на экране почти такой же, как в жизни или, скажем, в кругу друзей. В этом, как она сама догадалась уже давно, и состоит талант телеведущего — быть перед камерой самим собой. Между прочим, это очень трудно и удается мало кому.
— Ну что, малыш, — она снова посмотрела на Максима.
— Может быть, отметим? — Максим подошел к Алене ближе и положил руку ей на плечо. Она спокойно убрала ее.
— Пожалуйста, без этого.
Если бы сейчас эту сцену могла наблюдать Ирина Турецкая, она бы, наверно, с удивлением обнаружила, что Елена Петровна была права.
— Мне придется еще задержаться, — сказала Алена. — Если хочешь, можно спуститься вниз и выпить кофе.
Максим кивнул.
Они вместе вышли из студии и оказались в одном из длинных, похожих на тоннель коридоров Телецентра, по которому, как по проходу внутри муравейника, бесконечно двигался людской поток. В «Останкине» на Ветлугину если и обращали внимание, то только случайные люди — здесь привыкли ко всяким знаменитостям, а тем более к знаменитым телеведущим. А вот по магазинам Алена старалась не ходить уже много лет — не могла выносить, когда на нее пялятся все, начиная от продавцов и кончая слоняющимися у гастронома начинающими алкоголиками. (Зрелые алкоголики если и смотрели телевизор, то их мутный взор с трудом различал пол ведущих).
Несмотря на то что в подавляющем большинстве учреждений Москвы рабочий день давно закончился, в «Останкине» он продолжался — жизнь здесь затихает только на считанные ночные часы. Народу в лифте было еще довольно много, работало и кафе на первом этаже. Алена заказала по чашке кофе по-восточному, по рюмке коньяка «Бурбон» и по бутерброду с икрой — уже много лет ее ужин был более чем легким, в ее возрасте приходится думать о фигуре.
— Ну, за успех, — сказала она, улыбнувшись своей знаменитой белозубой улыбкой, которая вот уже почти десять лет очаровывает миллионы телезрителей всех тех уголков бывшего Союза, где по-прежнему принимают канал «3x3».
Кстати, те, кто был знаком с ней раньше, знали, что в молодости улыбка Лены Ветлугиной была не столь безупречной. Но она очень давно поняла, что, заботясь о популярности, нельзя пренебрегать никакой мелочью, а зубы — это наша визитная карточка. Именно поэтому Алена потратила свой первый крупный гонорар на металлокерамику, о которой в те годы знали далеко не все.
— Главное, мы сделали первый ход, — говорила Алена. — Я хочу, чтобы твоя «Пика» стала ведущей рекламной фирмой на нашем канале. Надо всем показать, что она уже ею стала. И теперь у тебя появляются реальные шансы участвовать в приватизации канала и получить свою долю акций. Будет и второй ход.
— Убираем Асиновского? — понимающе кивнул Максим.
Он смотрел на Алену из-за длинной, падающей на глаза пряди, и Алена не могла снова не отметить про себя, до чего же он все-таки хорош собой. Но лучше, когда молчит. Впрочем, к делу это не относилось.
— Так как насчет того человека? — вдруг спросила Алена. Она умела, когда было нужно, почти мгновенно отбрасывать всякие посторонние мысли. — Ну, того? Нельзя больше откладывать…
— Все на мази, — приосанился Максим. — Один из моих ребят через своих знакомых вышел на этого парня. И вроде как получил добро.
Ветлугина усмехнулась и покачала головой, карие глаза смотрели цепко и в то же время немного насмешливо.
— Кого ты мне сватаешь, Максим?.. Только не надо дурочку гнать, будто этот твой… Володя, верно? — Максим изумленно кивнул. Судя по выражению лица молодого человека, ей и выражений-то таких знать не полагалось. Алена с удовольствием это подметила и продолжала: — Будто твой Володя сам с ним за бутылку сторговывался. Не верю. Вот если он ходил в компанию, где, по слухам, временами бывает один из ста пятнадцати возможных посредников легендарного Скунса, я тебе, может быть, с натяжкой еще и поверю…
— Хм, — сказал Максим. Ветлугина попала в самую точку. — Хм-м-мда.
— Значит, заказ все же прошел. Теперь ответ будет либо в переулке… — она засмеялась, — либо… О нейтральной территории договорился?
— Договорился, — с видом раненого достоинства ответил Максим. — У Жени Лубенцова.
В то, что Евгений Николаевич Лубенцов, серьезный и самостоятельный бобр вдвое старше Максима, был ему «Женей», Алене поверить было не легче, чем в Володину выпивку на брудершафт с киллером по прозвищу Скунс. Однако уточнять детали Алена не стала. Тем более что респектабельный миллионер, чьи ранние шаги в бизнесе были подернуты флером таинственности, в качестве посредника был кандидатурой едва ли не идеальной…
— Очки зарабатывает, — вздохнула она. — Хорошо бы еще наш сизокрылый и впрямь прилетел…
— Гарантировать тут… сама понимаешь, — развел руками Максим. — Специфика…
— Да уж, — серьезно кивнула Ветлугина. — Киллер — человек интересной профессии.
— Знаешь… — вдруг заметил Максим. — Я слышал, этот Скунс… в общем, с порядочным прибамбахом. Если что не по нем, караул поздно будет кричать…
— Назвался груздем… — пожала плечами Алена. — У нас тоже специфика…
В это время Алена увидела, как в дальнем конце зала появилась высокая коренастая фигура. Это был начальник рекламного отдела, выделившегося два года назад в самостоятельную фирму, Константин Асиновский.
— Поздно засиживается на работе, — заметила Ветлугина, и ее лицо приняло такое выражение, какого ни один телезритель не смог бы вообразить и никогда не поверил бы, что лицо Ветлугиной вообще может стать таким — подбородок заострился, глаза сузились.
— Ты так его ненавидишь? — улыбнулся Максим, и в его красивых, чуть раскосых глазах мелькнула ирония.
— А как я могу относиться к человеку, который фактически грабит наш канал, — очень серьезно ответила Алена, — который получает львиную долю доходов от рекламы, а? Если бы тебя кто-нибудь постоянно грабил, как бы ты к нему относился? — Она помолчала. — А я ведь помню его на трибуне во время открытых партийных собраний, куда сгоняли всех нас, грешных беспартийных. Ты бы его слышал! От него мутило…
