Сэм отнял у него пистолет и прострелил ему ногу. В схватке Сэм обронил нож — малайский крис, как мне кажется. Я подняла его, но Сэм бросился на меня, едва я дотронулась до ножа. Я не помню, как все произошло. Все что я помню, так это что Сэм отшатнулся назад с прижатыми к груди руками, а еще обагренный кровью малайский крис в моей руке.
Свой пистолет Сэм выронил. Холли схватил его, горя желанием пристрелить Сэма, но я ему не позволила. Все произошло в этой комнате. Уж и не помню, я ли это дала Сэму саронг, которым мы покрывали стол, или нет. Во всяком случае, он попытался с его помощью остановить кровь. Потом он двинулся прочь, а я в это время удерживала Холли от выстрела.
Я понимала, что Сэм не пойдет в полицию, но ведь он был способен на все. А еще я знала, что он тяжело ранен. Если он, упав где-то, умрет, то велика вероятность, что оставленные им следы приведут к нашему дому. Я наблюдала из окна за тем, как он спускается по улице, но никто не обращал на него внимания. Однако Сэм был настолько серьезно ранен, что казалось, его шатающаяся походка наверняка всплывет в памяти у всех, как только в газетах появится известие о том, что он был где-то обнаружен мертвым.
Холли был напуган еще больше, чем я. Мы не могли спастись бегством, потому что у него была прострелена нога. Поэтому мы придумали историю о сиамцах, а я отправилась в Окленд, где купила скатерть, занявшую на столе место саронга. У нас дома была коллекция ружей и даже несколько восточных ножей и клинков. Сломав клинки, я завернула их в бумагу и по дороге в Окленд выбросила с парома.
Когда вышли утренние газеты и мы прочитали о том, что произошло, то решили действовать по разработанному плану. Мы сожгли костюм Холли, который был на нем в момент ранения, а также его подтяжки — дело в том, что в брюках было отверстие от пули, задевшей вдобавок и их. Проделав схожее отверстие в пижамных брюках Холли, а затем сняв бандаж с его ноги, — уж старалась, как могла, — я начала смывать запекшуюся кровь, покуда не открылось новое кровотечение. После этого я подняла тревогу.
Женщина обреченно воздела обе руки и характерно цокнула языком.
— И вот вы здесь, — закончила она.
— Можете что-нибудь добавить к сказанному? — обратился я к Холли, который застыл, уставившись на свою забинтованную ногу.
— Лишь в присутствии моего адвоката, — бросил он, не поднимая глаз.
О'Гар отдал приказ капралу:
— Подавай фургон, Флинн.
Спустя десять минут мы уже были на улице, помогая Холли и женщине забираться в полицейскую машину.
Из-за угла на другой стороне улицы показались трое смуглолицых парней, по виду — малайских моряков. Тот, что находился в центре, явно был пьян в стельку, а двое других помогали ему передвигаться. У одного из них виднелся под мышкой сверток, в котором находилась некая емкость, сильно смахивавшая на поллитровку.
О'Гар перевел свой взгляд с них на меня и рассмеялся.
— Как думаешь, если бы мы купились на ту байку, не пришлось бы нам сейчас заниматься этими молодцами? — прошептал он.
— Захлопни пасть, свиной окорок! — рявкнул я в ответ, кивнув на Холли, сидевшего уже в машине. — Если эта пташка увидит их, она немедля «опознает» в них своих сиамцев, и тогда уж одному Богу известно, какое решение примет суд!
Мы заставили озадаченного шофера крутить баранку шесть лишних кварталов, чтобы быть уверенными, что благополучно разминулись с азиатами. И дело того стоило, поскольку теперь уже ничто не могло помешать Холли и миссис Данж отбывать ближайшие два десятка лет за решеткой.
Пол Кейн — пожалуй, один из самых таинственных авторов в мире детектива. Под этим псевдонимом скрывался популярный сценарист Питер Рюрик. Не так давно выяснилось, что и это звучное имя древнерусских князей — лишь прикрытие подлинного автора — Джорджа Кэррола Симса (1902–1966).
Его слава как автора детективов базируется на единственной книге: «Шустрый малый» (1933), о которой Рэймонд Чандлер сказал, что это, «похоже, апофеоз сверхжесткого детектива». Книга родилась из серии рассказов, опубликованных в журнале «Черная маска». «Шустрый малый» вышел первым, в мартовском выпуске 1932 года; за ним последовали еще четыре сюжета о приключениях Джерри Келлиса и его подруги-алкоголички С. Грэнквист.
Кейн сначала работал в Нью-Йорке, но затем, когда Кэрри Грант начал съемки фильма «Корабль игроков», основанного на его произведениях, Кейн перебрался в Лос-Анджелес. Этот фильм, собственно, и побудил его объединить рассказы и развить их в повесть, встреченную прессой градом прямо противоположных откликов. Повесть успеха не имела, и более он книг не писал, однако продолжал работать над сценариями. Наиболее знаменитым фильмом по его сценарию стал «Черный кот» (1934), повествующий о культе сатанистов. В главной роли снялся Борис Карлофф, с которым Кейн подружился на съемках. Его перу также принадлежат сценарии фильмов «Аферы (одного) джентльмена» (1934), «Убийства на Центральном» (1942), «Мадмуазель Фифи» (1944).
«Раз, два, три» впервые опубликован в «Черной маске» в мае 1933 года и вошел в первый сборник Кейна «Семь убийц» (1946).
Раз, два, три
Пол Кейн
(пер. Ю. Балаян)
Я провел в Лос-Анджелесе почти неделю в ожидании этого парня, Хили. По наводке я узнал, что он за кучу липовых опционов прибрал железнодорожную компанию в Квебеке весом в полтораста тысяч баксов. Недурно.
Немного позже мой информатор сообщил, что Хили снялся в западном направлении и что без карт он даже в сортир не отлучается. Я, кстати, тоже.
Снимите три сверху, прошу.
В Чикаго я разминулся с ним на каких-то два часа и, раздосадованный, решил наказать себя прогулкой по кассам. Расспросил кассиров, повидался с агентами и в конце концов кое-что вызнал: оказывается, Хили купил билет до Лос-Анджелеса. Значит, время собираться и нам.
Спасибо.
Пас.
Воскресным вечером в фойе «Рузвельта» я встретил парня из агентства «Истерн инвестигейторс», детектива Гарда. Посидели, выпили, потолковали. Похоже, мишень у нас была одна и та же: детектив прибыл на Западный берег в поисках некоего Хили. Но в подробности он не вдавался, да я и не расспрашивал. Мне было известно, что «Истерн» работает, по большей части, с загадочными исчезновениями, разводами и прочими делами в том же роде.
В понедельник утром Гард мне позвонил и сообщил, что их филиал в Солт-Лейк-Сити засек Хили в Кальенте, штат Невада. Я вежливо и отстраненно поблагодарил его, изобразив безразличие, однако, едва закончив разговор, тут же нанял машину в «Ю-Драйв» и рванул в Кальенте.
Около четырех пополудни я туда прибыл и засек Хили во втором по счету кабаке в компании пяти аборигенов. По виду этих местечковых талантов я понял, что времени у меня навалом.
Хили оказался крупным парнем, с лоснящимся круглым лицом, пухлыми влажными губами и маленькими глазками. Честно говоря, меньшего калибра глаз я в жизни не видывал! И расставлены чуть не на ширину ушей.
Хили выигрывал, проигрывал, но игра их гроша не стоила. Партнеры у него подобрались консервативные, соревновались в осторожности. Игра вначале шла на равных, но Хили повезло, и он выбил-таки из двоих не то семьдесят, не то восемьдесят баксов и в самом благодушном настроении отлучился к бару, где заказал выпивку для партнеров и лимонад для себя.
Я воспользовался случаем и подкатил к нему.
— Извините, мы с вами, похоже, встречались у Лонни и Томпсона в Детройте.
Лонни держит букмекерскую контору, и моя информация о Хили по большей части получена от него.
— Возможно, — улыбнулся он и спросил, что я пью. Я заказал виски.
Он поинтересовался, долго ли я пробуду в городе, и я ответил, что только что прибыл из Лос-Анджелеса, да и то лишь для того, чтобы бросить взгляд на одно-другое-третье; но смотреть, похоже, не на что, события развиваются настолько вяло, что я отбуду обратно сегодня же вечером или завтра утром.
Я заказал еще один лимонад для него и виски для себя, мы поболтали о Детройте, и вскоре он вернулся к своей компании.
Для начала достаточно. Я у него отметился как один из «своих парней».
Я вышел, проехал пару кварталов до отеля «Пайн», снял номер. Создавалось впечатление, что это единственный отель в городе — других как будто и не было… Но на всякий случай я пролистал журнал регистрации и обнаружил Хили. Я поднялся в номер, принял душ, улегся с сигаретой и стал неспешно размышлять… По данным Лонни Томпсона у Хили с собою деньги и аккредитивы. Мне надо было заманить его в Лос-Анджелес — туда, где с ним можно работать.
Я и не заметил, как провалился в сон. И когда через час я проснулся от стука в дверь, было уже темно. Встав, щелкнул выключателем, открыл дверь. Принять Хили достойно не удалось: я пробубнил невнятное приглашение войти и присесть, а сам направился к раковине. Ополоснул лицо холодной водой, чтобы пробудиться окончательно. Повернувшись, я увидел, что он сидит на краешке кровати с растерянным — я бы даже сказал перепуганным, видом. Я предложил ему сигарету и заметил, как дрожит его рука.
