Ознакомительная версия.
– Я должна извиниться перед вами, – заявила Матильда, остановившись рядом с Таней, и той показалось – невероятно! – что эта уверенная, сильная, лучезарная женщина слегка дрожит. – Вы были правы! Ключа от вашего номера нет, все остальные на месте. Я не знаю, как это случилось! Это впервые в истории нашего отеля...
Ее голос звучал глухо, будто придушенно, было видно, что женщина с трудом держит себя в руках и близка к настоящей истерике. Ольга вскочила и быстро заговорила с ней по-гречески. Матильда слушала ее, прижав ладонь к виску – было похоже, что у нее внезапно разболелась голова. Таня беспомощно переводила взгляд с одной женщины на другую. Ей очень хотелось утешить хозяйку гостиницы, но еще больше она желала оказаться как можно дальше от этого пустого молчаливого здания, где, как выяснилось, она вовсе не была в безопасности...
Наконец Ольга повернулась к ней:
– Решено, поживешь у меня! Пойдем, заберем твои вещи, заодно осмотрим номер как следует! Ты будешь заявлять в полицию?
– Об этом? – Таня указала на веточку с ягодами, сиротливо лежавшую на столе среди кофейных чашек. – Глупо. Это же не уголовщина, а так, что-то непонятное...
– Да ведь ключ-то в самом деле украли!
– Вот пусть Матильда и заявляет, если хочет, это ее обокрали, а не меня! – твердо ответила Таня. Она уже успела составить мнение о том, как вести себя в создавшейся ситуации. Решение было простым – как можно скорее покинуть этот городок, как можно меньше оставаться одной, и главное – не поддаваться панике, в которую так легко впадали Ольга и Матильда. «Если бы тут был Ваня, он бы живо все расставил по местам! – с сожалением подумала она. – Почему я так не умею? Ну что мне в этой веточке, в этом ключе, какое мне вообще дело до того, что тут происходит, если я завтра на рассвете отсюда уеду? А переночевать в самом деле лучше у Оли, хотя она наверняка будет доставать меня своими пьяными исповедями...»
– Давайте забудем о том, что случилось, – бодро предложила она по-английски, обращаясь в основном к Матильде. – Это такие пустяки! Мы с мужем когда-нибудь обязательно приедем к вам в отель, я просто не представляю себе лучшего места для отдыха! Вы оставите мне телефон, чтобы я могла забронировать номер заранее?
На лице Матильды появилась бледная тень прежней жизнерадостной улыбки. Она кивнула, будто благодарила свою гостью за моральную поддержку, но вид у нее был по-прежнему встревоженный. Ольга недоверчиво сощурилась:
– И ты не побоишься сюда возвращаться? Я бы не смогла.
– Из-за веточки?!
– Из-за твоего прежнего парня, – отрезала та. – Неужели не видишь – кто-то здесь тобой интересуется и, уж конечно, не только потому, что ты явилась не в сезон! Хорошо, что завтра уезжаешь, у меня хоть сердце будет спокойно! Ну, а пока предлагаю в самом деле выехать на весь день в горы, подальше отсюда! Я как раз на внедорожнике, он везде пройдет!
Ольга сняла со спинки стула свою кожаную куртку и тронула Таню за плечо:
– Ну, рассиживаться нечего! Поехали в Стиру, часа за два доберемся, там и пообедаем! Там этого кумари сколько угодно, наберем, а вечером у меня дома сделаем варенье-пятиминутку! Удивишь своих в Москве!
И Таня подчинилась ее напору, прежде всего потому, что не могла больше выносить похоронного вида Матильды. Они втроем поднялись в номер, Таня еще раз подтвердила, что все ее вещи в полной сохранности, отдала хозяйке гостиницы ключ, взяла у нее визитку, поблагодарила за теплый прием, обещала приехать вместе с мужем, передала привет Димитрию... Ольга так ее торопила, что все это заняло не больше получаса, и только оказавшись в машине и махнув на прощанье Матильде, вышедшей на порог отеля, Таня встрепенулась:
– Погоди, я хотела подарить Матильде сувенир!
– После подаришь, я передам. – Та уже выруливала в переулок, ведущий прочь от отеля, в сторону моря. – А что это?
– Водка. – Таня повернулась, провожая взглядом исчезающее из поля зрения «Солнце Мармари». – Я в последний момент подумала, что надо что-то взять с собой, на всякий случай. Паша тоже брал водку, две бутылки... А у меня как раз было куплено ко дню рождения.
– Водку я им передам, они обрадуются, – пообещала Ольга. Теперь машина ехала вдоль побережья, все больше удаляясь от Мармари. Справа сверкало бирюзовое полуденное море, слева тянулись пологие рыжие холмы, густо поросшие лиловым вереском. На склонах то и дело мелькали обособленные белые виллы, на вершинах холмистой гряды согласно вращались лопасти ветряных мельниц. Таня опустила стекло со своей стороны и подставила лицо порывам свежего морского ветра. Их отъезд из Мармари больше всего напоминал бегство... И от этого ей было немного не по себе, словно она напрасно обидела милый городок, где все были к ней так доброжелательны. «Я обязательно вернусь туда, – пообещала она то ли самой себе, то ли этому морю, то ли ветрякам на окрестных холмах. – И все будет по-другому!»
– А кстати, о сувенирах! – прервала ее идиллические размышления Ольга. – Что-то я не заметила двух бутылок водки в вещах твоего парня! Я понимаю, это предмет расходующийся, но интересно, кто его израсходовал? Наши парни в полиции, Димитрий или кто-то в Афинах? Ведь не мог твой Паша их просто выпить за сутки?!
– Он водку в рот не брал, – сразу помрачнев, отрезала Таня. – А бутылки вез в подарок своему приятелю, этому самому Михаилу, так что они точно остались в Афинах. Скажи, есть вероятность, что его найдут?
– Михаила? – Ольга скептически качнула головой и потянулась за сигаретами, лежащими под ветровым стеклом. Ее неказистый армейский джип резко свернул с шоссе, идущего вдоль моря, и стал взбираться на холм по более узкой дороге, покрытой потрескавшимся асфальтом. Сразу стало потряхивать, и Таня наконец пристегнулась. – Ты сама-то в это веришь? В Греции живет куча русских, некоторые из них отзываются на имя Михаил, но я тебя уверяю – ни один не признается, что угробил твоего парня, прости меня за откровенность! Кого и в чем можно обвинить на основании кучки тряпок и костей, которые ты даже толком не опознала? Забудь и попытайся расслабиться! Мы едем в Стиру!
И Ольга, гневно сжав губы, ударила по клаксону, торопя овечье стадо, лениво переходящее дорогу метрах в двадцати от джипа. Маленькая черная собачка, караулившая овец, залилась в ответ сердитым громким лаем, и стадо, суетливо бренча колокольчиками, принялось спускаться к морю. «Интересно, который раз по счету мне советуют все забыть? – подумала Таня, расстегивая куртку. Становилось по-настоящему жарко. – Наверное, мне станет легче, когда я буду знать все о том, что здесь случилось. Я должна знать, ЧТО ИМЕННО надо забыть, а просто вычеркнуть из памяти имя, лицо, звук его голоса – этого, наверное, не смогу сделать никогда».
Вот уже час они ехали по холмистой рыжей равнине, выжженной за лето солнцем, и Тане казалось, что она попала в другой мир – не в тот, что предназначен для туристов, а в обыденный, домашний, закулисный. Мармари даже после окончания сезона выглядел нарядным, ожидающим гостей, а эта равнина, казалось, ничего о туристах не знала. Дорога шла через крохотные белые деревеньки, живущие своей неторопливой, простой жизнью, изредка попадалась заправка, проезжал навстречу грузовик, пересекало дорогу очередное стадо – и все это повторялось с невозмутимым однообразием, которое начинало понемногу усыплять. День установился по-летнему жаркий – Таня давно уже сняла куртку, бросила ее на заднее сиденье и теперь жалела о том, что оставила дома солнечные очки. Ольга тоже разделась и вела машину в одной легкой майке, лихо управляясь с рулем одной рукой – другой она жестикулировала и держала сигарету. На правом предплечье у нее оказалась броская татуировка – черный дракон с разинутой огненной пастью. Тане подумалось, что такие сюжеты любят, скорее, крутые парни на мотоциклах, а Ольга, поймав ее взгляд на своем плече, рассмеялась:
– Нравится или шокирует? Когда-то мне это казалось чудом красоты, а теперь, пожалуй, избавилась бы... Но это невозможно.
– Зачем же, очень тонко сделано, – возразила Таня, разглядывая татуировку. – А что это означает?
– Это означает, что десять лет назад я была набитой дурой и любила такого же тупоголового парня, – с усмешкой проговорила Ольга, сбрасывая пепел с сигареты себе под ноги, на пол салона. – Он увлекался тату, весь был разрисован под хохлому, ну и я к нему присоединилась... Честно говоря, когда согласилась на это, была пьяна. Думала, выражу ему так свою любовь, сделаю тату, как у него, там же, где у него... Самое смешное, что вскоре после этого я его бросила. Любила, как кошка, в рот заглядывала и вдруг просыпаюсь как-то утром и понимаю, что видеть его похмельную рожу не могу! Просто возьму топор и зарублю – вот до чего! У тебя такое бывало?
– Нет, Бог миловал, – поежилась девушка. – У меня обходилось без сильных страстей. Я вообще не любительница экстрима!
Ознакомительная версия.
