— Ладно.
— Слушай-ка, а ведь этим делом не ты занимаешься?!
— Нет… Вообще-то не я…
Вроде бы, Кронберг не придавал особого значения своему вопросу, но Валманн вновь почувствовал себя на крючке.
— Но ты же вроде бы знаком был с этой семьей?
— Да. Много лет назад.
Те же самые грабли: он не мог самостоятельно расследовать дело Хаммерсенгов, однако из-за того, что он был знаком с ними, его постоянно мучили вопросами об этой семье. Ему не разрешали принимать участия в расследовании, чего ему так хотелось. Его втягивали в это дело, но не он отвечал за последствия. Тут в дверь просунулась голова Акселя Фейринга, и разговор прервался.
— У тебя есть минутка?
— Конечно.
Попрощавшись с Кронбергом, Валманн чуть резковато положил трубку. У них было не принято вот так врываться в кабинет старшего инспектора полиции и отрывать того от телефонного разговора. Даже если и сам инспектор был не прочь этот разговор побыстрей свернуть.
Зайдя внутрь, Фейринг бодро огляделся, словно оценивая кабинет.
Вот гаденыш, уже примеряется к моему месту, подумал Валманн.
— У нас появилась дополнительная работа в той хижине, — начал он, и Валманн уже приготовился выслушать жалобы на недостаток рабочих рук. Но Фейринг заговорил о другом: — Вообще-то похоже, что наши старания даром не прошли.
— Вот как?
— Мы уже кое-что обнаружили. Три дозы кокаина.
— Вот как? И где же?
— Под матрасом.
— Еще что-нибудь?
— Уйма отпечатков пальцев, в том числе на свечных огарках. Мы их прогоним по базе данных преступников, — может, будут совпадения. Что касается тела, найденного в лесу, это не поможет: там уже не с чего брать отпечатки.
— Да, конечно… — От мысли об обглоданных костях, разбросанных по лесу, у Валманна слегка свело живот.
— Но мы проверим пятна на полу перед печкой — возможно, это кровь. А вообще там довольно тщательно прибрались.
— Да, мне это тоже бросилось в глаза. Вы осмотрели туалет?
— Десерт мы оставим напоследок… — Спокойно улыбнувшись, Фейринг поморщился. Надо же, чувства юмора, хоть и своеобразного, он не лишен.
— Может, мы найдем здесь след, который выведет нас к нашему приятелю из леса? Как по-твоему?
— Трудно сказать. А ты как считаешь?
Оба они ходили вокруг да около, никто не хотел принимать окончательного решения, боясь, что потом останется в дураках.
— Может статься, он умер от передозировки. — Валманн решил высказаться первым.
— Именно. Но как? Не исключено, что измученный бедняга вломился в хижину, наглотался дури, выскочил в лес, свалился и сломал шею. Только вот…
В этот момент Валманн поднял руку:
— Там был еще кто-то. Тот, кто прибрался.
— Точно!
— И еще у него череп сзади проломлен.
— Ага.
— К тому же незаметно, чтобы в дом кто-то вламывался. За исключением меня.
— Надеюсь, в местной больнице имеется хороший токсиколог, который выяснит все, что только возможно, тогда мы, по крайней мере, разберемся с этой наркотой, — кивнул Фейринг.
— Но не с убийцей.
— А, я же забыл сказать, что отпечатки пальцев на огарках — женские.
— Ох уж эти женщины, все они без ума от свечек… — Валманн попытался прикрыть юмором изумление.
— А эта женщина — в особенности. И там и сям, такого я еще не видел.
— Ей нужен был свет, — сказал Валманн, — чтобы прибраться получше.
— По-твоему, она сама его убила?
— Прибраться нужно было после того, как кто-то его убил. Женщины нечасто разбивают мужикам головы.
— Мы даже не знаем, от чего он умер. Возможно, от передозировки. Видимо, этого мы так никогда и не узнаем. Все-таки в больнице не волшебники сидят. — Фейринг опустил глаза. Гладкая кожа обтягивала мышцы лица, и благодаря этому нижняя часть лица казалась вылепленной. Задумчивость красит его, подумал Валманн.
— Может, бандитские разборки?
— Не исключено. Газетчики уже подняли шум. Только вот…
— Только вот что? — Валманну начинала нравиться эта словесная дуэль с молодым, жадным до работы коллегой.
— Похоже, умерший при жизни был совсем бедным. Я тут подумал про найденную одежду: в бандитских группировках не принято разгуливать в таком старомодном пиджаке, надетом прямо на нательную майку. В одних носках. И трусов на нем не было, — во всяком случае, мы не обнаружили. Такие, как он, не мошенничают, не грабят и никому не угрожают. Если хочешь знать мое мнение, то он настолько опустился, что ниже просто некуда.
— Видно, так оно и есть. Вы провели экспертизу зубов?
— Зубы в плохом состоянии, такое характерно для наркоманов. Криминалисты говорят, что он достаточно взрослый и те зубы, которые лечили, лечили довольно давно и, скорее всего, не в Норвегии. Работа на редкость грубая.
— А он может оказаться иностранцем?
— Невозможно определить, но он не азиат, не африканец и не араб — это исключено. По коже и остаткам волос ясно, что волосы у него были светлые и тонкие. Скандинавский тип.
Мужчины быстро оглядели волосы друг друга. Валманн полагал, что здесь он в выигрыше: у Фейринга волосы явно начали редеть.
— Вы продолжаете обыск в хижине? — Со стороны Валманна это звучало не как вопрос, а как утверждение.
— Пока это наш единственный козырь.
— Если пятна на полу окажутся кровью и это — кровь умершего, нам придется напрячься изо всех сил и отыскать женщину со свечками.
— Ясное дело.
Он вновь озвучил очевидное, в основном из-за того, что мысли его были далеко — они парили над холодной блестящей поверхностью за окном. Лед на Мьёсе уже давно сошел, но каждое утро над водой появлялся морозный дымок, уплывающий в сторону Стангеланда, словно дыхание зимы, не желавшей уходить.
— Может, у них семья была… — Валманн умолк — пора бы ему отвыкать от привычки думать вслух.
— Милая семейка…
Нет, вот так сидеть и выдумывать — это просто безнадега. Нужно дождаться результатов экспертизы — тогда они узнают больше.
Он резко поднялся со стула, словно внезапно вспомнил о каком-то неотложном деле. На самом же деле он вдруг представил, как в этой хижине жили двое — мужчина и женщина, и вот однажды они наглотались дури, в результате чего мужчина повел себя странно, а потом по той или иной причине умер. Все их недавние находки пока подтверждают эту версию, и, возможно, на нее можно будет опираться и в дальнейшем. Фейринг уже подошел к двери.
— Да, совместная жизнь — штука непростая. — Он дружески подмигнул Валманну, и у того появилось неприятное подозрение, что их с Анитой споры по поводу дела Хаммерсенгов уже обсуждались в столовой. — Я буду держать тебя в курсе, — продолжал коллега, — патологоанатомический отчет немного задерживается, но у нас пока есть чем заняться.
— Особенно толчком, — парировал Валманн с легкой грубоватостью, которая как нельзя более уместна в мужской компании.
На лице его молодого коллеги появилась дежурная улыбка.
— Во всяком случае, наша женщина со свечками была норвежкой — это точно.
Фейринг вопросительно посмотрел на него.
— Два номера «Смотри и слушай» на сиденье унитаза. Ни за что не поверю, что иностранец будет такое читать.
В половине четвертого этим прекрасным вечером в конце апреля вокруг домиков на хуторе Брагенес не было заметно никакого движения, зато на полях кипела работа.
Он позвонил, но, не дозвонившись, в конце концов отправился в путь. И плевать, что целый час придется провести за рулем: эта поездка ему не в тягость. Он делал это добровольно, поэтому не было надобности проверять, действительно ли ему так хочется поскорей вернуться домой к ужину и вечерним разговорам.
Поблизости от дома на поле разворачивался трактор. Валманн вывел «мондео» к самому краю поля и мигнул фарами. Трактор сделал порядочный круг по полю с сеялкой, а потом подъехал к нему.
— К нам опять пожаловала полиция? — Ловко спрыгнув со ступеньки, Гудрун Бауге подошла поближе. Очевидно, она не очень удивилась или встревожилась — всего лишь отметила, что он снова здесь и что это, без сомнения, доставляет ей определенное неудобство.
— Я пытался дозвониться… — Валманн с досадой замолчал: он не собирался начинать разговор с извинения. Его работа так же важна, как ее.
— В это время года нас почти не бывает дома, — ответила она, скорее с досадой, чем с сожалением, — а аккумуляторы в мобильнике постоянно садятся. Он уже совсем старый, надо бы нам другой купить.
— Я по поводу хижины. Мы ее осмотрели и нашли кое-что, что может быть связано с тем трупом.
— Вот как? А что вы нашли? — В первый раз за все время их знакомства его слова, казалось, заинтересовали ее.
— Я пока не могу подробно рассказывать об этом, но, похоже, около полугода назад в хижине жил кто-то связанный с умершим. В любом случае нам необходимо связаться с владельцем — его ведь Солум зовут? — и выяснить, имеет ли он какое-то отношение к этому. Ваш муж, кажется, сказал, что хозяин сам сдал хижину внаем?
