Макеев. — Наверняка излюбленное место Баулина. Смотрите, под березой трава вытоптана. Сиживал, видимо, не раз.
— А багажничек для инструмента был в таком состоянии? — спросил Чикуров, заметив, что кожаная сумка на раме под сиденьем открыта.
— Да, — в один голос ответили участковый инспектор и следователь райпрокуратуры, а продолжил уже один Макеев: — И пустой… Между прочим, в карманах шорт и рубашки тоже ничего, кроме носового платка.
— Он живет в доме один? — спросила Дагурова.
— Вообще–то один, — ответил Латынис. — Правда, есть домработница, но она в настоящее время лежит в больнице.
— А ключи как же? — обвела взглядом всех присутствующих Ольга Арчиловна. — Я имею в виду от дома… Их тоже не было?
— Я же сказал, ничего, кроме носового платка, — повторил Макеев. — И еще одна деталь: когда сюда прибыл товарищ Манукянц и «скорая», Баулин был в одних плавках. Причем, плавки мокрые, а волосы на голове сухие…
— Как вы говорите? — переспросил Чикуров.
— Точно, точно говорит! — ответил темпераментно за Макеева участковый инспектор. — Волосы на голове совершенно сухие! Воды на них не было, только кровь!
— А как и где лежал Баулин? — продолжал расспрашивать Чикуров.
— Разрешите мне? — обратился к Макееву Манукянц.
— Да–да, Левон Артемович, — несколько устало кивнул следователь райпрокуратуры. — Вы увидели его первым. После ребят.
— Пойдемте, товарищи, — энергично зашагал назад к шоссе участковый инспектор.
Заметно потемнело. Глухое постоянное ворчание грома раздавалось совсем близко.
Все двинулись за Манукянцем. Он остановился метров через двадцать. Здесь лежали крест–накрест две суковатые палки.
— Вот тут лежал, — пояснил лейтенант. — На спине, головой к дороге. Руки вдоль тела… Мы все это отметили в протоколе осмотра места происшествия. И на схеме указали.
— Да, все это в материалах дела, в машине, — подтвердил Макеев. — Но понимаете, Игорь Андреевич, тело действительно волокли по земле. От самой березы, где стоит велосипед. Метров двадцать.
Чикуров внимательно посмотрел на траву. Дагурова и Харитонов тоже. Но примятости ни там, где был найден Баулин, ни по пути волочения заметно не было.
— Это все ливень, — пояснил Макеев. — Очень сильно хлестал! И потом, здесь небольшой уклон к реке, так что потоки воды со стороны дороги размыли след волочения.
— А когда я приехал, очень хорошо было видно. Честное слово!
Манукянц произнес последние слова так страстно, что все заулыбались.
— В траве прямо дорожка получилась! — для пущей убедительности добавил участковый инспектор.
Возвратились к вещам Баулина. Здесь к ним подошел мужчина лет сорока пяти, в мокрой рубашке.
— Ну как дела, Владимир Ефимович? — поздоровался с ним за руку Харитонов и представил москвичам: — Эксперт–криминалист Хрусталев.
Чикуров и Дагурова тоже назвали себя.
— Похвалиться нечем, — невесело сказал Хрусталев. — Ни пули, ни гильзы… Буквально на коленях облазили все кругом.
Все невольно глянули на его брюки — они и впрямь были мокрые, а на коленях зеленые от травы.
— Я–то ничего, — продолжал Хрусталев, — но люди… Целый день ищут. При солнце и при ливне… Наверняка вот–вот опять разверзнутся хляби небесные.
И словно в подтверждение его слов, с треском ухнуло совсем рядом. Порыв ветра закачал верхушки деревьев.
Макеев посмотрел на Харитонова, на Чикурова: решение зависело от них — старшие по должности и чину.
— Конечно, надо отпустить людей домой, — сказал Игорь Андреевич. — Поиски можно будет продолжить завтра.
Хрусталев исчез за кустами, и скоро со всех сторон послышалось: «Отбой! По машинам! Всем к дороге!»
Зашелестели, захрустели раздвигаемые ветви. Мимо прошли к шоссе несколько молодых ребят.
— Нам тоже пора сворачиваться, — сказал Чикуров. — Только пару вопросов… Землю и траву на исследование взяли?
— Конечно, — ответил Макеев и показал несколько ямок в дерне возле березы. — Здесь предположительно застал Баулина выстрел… Больше всего крови было на траве.
— Ладно, — кивнул Игорь Андреевич. — А подозрительных следов на берегу не заметили?
— Нет, — сказал следователь райпрокуратуры. — Песок… Если и были, то в грозу все смыло.
Он, словно приглашая следователей из Москвы самим убедиться в сказанном, пошел к Лавутке.
Все потянулись за Макеевым.
Лесок кончился метров через тридцать. И сразу начинался песчаный берег. Лавутка тихо несла свои свинцово–синие воды, по которым пробегала рябь от порывов ветра. Невдалеке она делала крутой поворот.
Противоположный берег начинался со стены тугих сочных камышей.
Теперь берег был изборожден множеством следов, которые оставили дружинники, помогавшие искать гильзу и пулю.
— Вы представляете, как могло произойти покушение? — спросил Чикуров у Макеева.
— Я думаю, Баулин приехал, разделся на своем постоянном месте, пошел купаться. Только залез в воду по пояс — дно тут пологое, — как его позвали со стороны лесочка.
— Или он увидел кого–то и вышел сам, — заметил Латынис.
— Или же почему–то раздумал купаться и вышел на берег, — сказал Макеев. — Он подошел к березе, и в него выстрелили.
— Покушение с целью ограбления вы не предполагаете? — спросила Дагурова.
— Да как вам сказать, — помедлил с ответом следователь райпрокуратуры. — На нем были золотые часы. Их не сняли.
— Может, не успели? — продолжала Ольга Арчиловна. — Ребята спугнули…
— Ограбление исключать нельзя, — резюмировал Харитонов.
— А часы где? — спросил Чикуров.
— Так на его руке и остались, когда «скорая» увезла, — ответил Макеев.
Дождь хлестанул сразу. Река ощетинилась брызгами, пошла пузыриться. Раздался оглушительный удар грома.
Все бросились в лесок.
— Вещи Баулина можно забирать? — спросил Латынис у Чикурова, когда они все сгрудились под березкой. — Сфотографировано.
— Забирайте! — крикнул Игорь Андреевич, потому что после очередной молнии последовал долгий раскатистый гром.
— К машинам, к машинам! — скомандовал Харитонов. — С грозой шутки плохи… Смотри–ка, вон как полыхает!
Добежали до шоссе, как завзятые спринтеры. Манукянц тащил на плече велосипед Баулина. Шорты, рубашку и кроссовки профессора, положенные в целлофановые пакеты, нес Латынис.
Дружинники, помогавшие Хрусталеву, уже сидели в машинах. Участковый передал велосипед в кузов грузовика, попросив доставить в отделение милиции. Тронулся грузовик, за ним автобус и «рафик».
— Вы, Левон Артемович, езжайте к дому Баулина, — попросил Чикуров. — Понимаете, на всякий случай…
— Есть, товарищ Чикуров! — Манукянц вскочил на мотоцикл. — Будем охранять.
Манукянц держался так, словно не было никакого ливня и адски пляшущих на дороге пузырей. И его мотоцикл не поехал, а словно поплыл по горной реке, рассекая колесами струящуюся по асфальту воду.
Ветвистая яркая молния разорвала густую черноту неба. Почти одновременно с ней раздался оглушительный залп грома. Ливень превратился в сплошной поток.
— Садитесь, Ольга Арчиловна, скорее садитесь в машину к Латынису! — быстро проговорил Игорь Андреевич, потому что Дагурова нерешительно стояла между «газиком», в котором уже сидели Харитонов и Макеев, и милицейским «Жигуленком».
Ольга Арчиловна села в «Жигули». Чикуров заглянул в «газик».
— Товарищи, большое спасибо… Думаю, дальше мы будем разбираться сами.
— Добре, добре, — кивнул Никита Емельянович. — Если
