Ознакомительная версия.
П.: Да, сами знаете.
К.: Вот передо мной лежит донесение, составленное в третьем полицейском округе 8 апреля 1962 года. Ночью, без десяти час, жильцы дома номер шестьдесят два по Второй Саут-стрит сообщили, что из квартиры на четвертом этаже доносятся крики, звуки ссоры и громкий шум. Когда через десять минут приехал патруль, полицейские Флинн и Ричардсон, жильцы данной квартиры отказались открыть дверь, в связи с чем патруль потребовал, чтобы домовладелец обеспечил им доступ в квартиру, открыв дверь своим универсальным ключом. В квартире находились вы и мисс Макгроу. Мисс Макгроу была в халате, а вы — в туфлях на высоких каблуках и том, что Флинн назвал белым вечерним платьем. У мисс Макгроу шла кровь из раны на лбу. В квартире царил беспорядок. Ни одна, ни другая не захотела сообщить, что произошло, и после того, как было восстановлено спокойствие, — как говорится в этом донесении — патруль покинул вашу квартиру.
П.: Зачем вам понадобилось вспоминать эту старую историю?
К.: На следующий день мисс Макгроу переехала в гостиницу, а еще через неделю нашла себе квартиру на той же улице, в нескольких кварталах дальше.
П.: Повторяю: зачем вам понадобилось вспоминать эту старую скандальную историю? Вряд ли она теперь может мне каким-то образом навредить.
К.: Я просто пытаюсь вас убедить, что на наши вопросы нужно отвечать. Кроме того, самое разумное — всегда говорить правду.
П.: Ну, ладно, как вам угодно. Я выгнала ее. Ну и что? Это была моя квартира.
К.: А почему вы ее выгнали?
П.: Какое теперь это имеет значение? Кого может интересовать ссора трехлетней давности между двумя подругами?
К.: Нас интересует все, что имеет отношение к Розанне Макгроу. Как вам известно из газет, пока что о ней написано не очень много.
П.: Вы хотите сказать, что можете всю эту историю опубликовать в газете?
К.: Ведь это не секретный документ.
П.: В таком случае не понимаю, как газетчики еще все не раскопали?
К.: Возможно, частично потому, что сержант Ромни оказался там раньше, чем репортеры. Когда он отправит этот документ обратно в городской архив, любой желающий сможет там ознакомиться с донесением.
П.: А если он не отправит?
К.: В этом случае дело будет обстоять несколько иначе.
П.: А этот протокол тоже не секретный документ?
К.: Секретный.
П.: Это точно?
К.: Да.
П.: Ладно. Что вас интересует? Только побыстрее, чтобы я успела уйти до того, как на меня нападет истерика.
К.: Почему вы заставили мисс Макгроу переехать?
П.: Потому, что она выставила меня на посмешище.
К.: Каким образом?
П.: Розанна была шлюхой. Она была самой настоящей проституткой. Я ей так и сказала.
К.: И что же она ответила?
П.: Послушайте, лейтенант, на такие вульгарные, грубые слова Розанна ничего не ответила, она была выше этого. Она просто лежала голая в постели, как обычно, и читала какое-то философское сочинение. А меня окинула непонимающим и высокомерным взглядом.
К.: Она была темпераментная?
П.: Вовсе нет.
К.: Что же послужило причиной столь резкого решения?
П.: Попробуйте сами догадаться. В конце концов, на это у вас должно хватить воображения.
К.: Какой-нибудь мужчина?
П.: Один бедняга, с которым ей внезапно захотелось переспать. А я в это время ждала его в ресторане в тридцати милях оттуда. Он не понял, как мы договорились, — тоже был тупицей — и решил, что должен прийти ко мне домой. Когда он явился, я уже ушла. Розаннна же была дома. Она все время сидела дома. Ну, а потом случилось то, что случилось. Слава Богу, этот болван исчез до того, как я вернулась. Потому что в противном случае я бы сейчас клеила пакеты в тюрьме, в Сиу-сити.
К.: Откуда вы узнали, что за время вашего отсутствия что-то произошло?
П.: Она мне сказала. Розанна всегда говорила правду. „Зачем же ты это сделала?“ — спросила я. „Моя милая Мэри Джейн, мне захотелось“. Кроме того, ей нельзя было отказать в логике. „Вот видишь, моя милая Мэри Джейн, он тебя недостоин“.
К.: Вы по-прежнему утверждаете, что были подругами с мисс Макгроу?
П.: Как ни странно, были. Если Розанна вообще имела какого-нибудь друга, то им была я. Когда она переехала, стало лучше: мы не должны были теперь смотреть друг на друга с утра до вечера. Когда она приехала после окончания университета, то уже была сиротой. Незадолго до этого в Денвере умерли ее родители, почти в один и тот же день. Сестер и братьев или родственников у нее не было, я уж не говорю о друзьях. Кроме того, у нее не было ни цента в карманах. Возникли какие-то осложнения с наследством, и прошло несколько лет, прежде чем она получила деньги. Это произошло вскоре после того, как она нашла себе новую квартиру.
К.: Какой у нее был характер?
П.: Мне кажется, у нее был какой-то комплекс самостоятельности; из-за него с ней происходили невероятные вещи. Ею владела навязчивая идея, что она не должна хорошо одеваться. Считала достоинством ходить как пугало. В лучшем случае носила вытертые джинсы и бесформенные свитера. Ей стоило больших усилий надевать платье, когда она шла на работу. У нее была куча странных замашек. Бюстгальтер она почти никогда не надевала, хотя он ей был нужен больше, чем многим другим. Не ходила в туфлях. Всегда говорила, что вообще не переносит одежды. По выходным могла ходить целый день голая. Ночной рубашки или пижамы для нее словно не существовало. Меня это ужасно нервировало.
К.: Она была неаккуратная?
П.: К своей внешности она относилась так, словно делала кому-то назло. Будто бы и не слыхала, что существует косметика, парикмахер или колготки. Но в других делах доходила до педантизма, особенно если речь шла о книгах.
К.: Какие у нее были интересы?
П.: Много читала. И много писала, только не спрашивайте меня что, потому что я этого не знаю. Летом проводила целые часы на природе. Утверждала, что ужасно любит гулять. Кто хочет, может это проверить. Ну и, конечно, мужчины. Других интересов у нее не было.
К.: Мисс Макгроу была привлекательной женщиной?
П.: Ни в малейшей степени. Неужели вы не поняли этого из того, что я рассказывала? Конечно, если вообще меня слушали. Но по мужчинам она сходила с ума, хотя при этом ставила их гораздо ниже женщин.
К.: У нее был постоянный приятель?
П.: После того, как она от меня переехала, она некоторое время встречалась с каким-то мужчиной, который работал в отделе городского освещения. Примерно полгода, пару раз я их видела. Одному Богу известно, сколько раз она ему изменила, наверняка раз сто.
К.: Когда вы жили вместе, она часто приводила домой мужчин?
П.: Да.
К.: Как вы понимаете слово „часто“?
П.: А что под ним подразумеваете вы?
К.: Это случалось несколько раз в неделю?
П.: Ну уж нет, этого она себе позволить не могла.
К.: Как часто это случалось? Отвечайте.
П.: Я прощаю вам этот ваш тон.
К.: Я разговариваю таким тоном, какой считаю нужным. Она часто приводила с собой домой мужчин?
П.: Раза два в месяц.
К.: И каждый раз это был кто-то другой?
П.: Не знаю. Каждый раз я не видела. Только иногда. Она почти всегда сидела дома и приводила мужчин, когда я уходила на танцы или еще куда-нибудь.
К.: Мисс Макгроу никогда не ходила с вами?
П.: Никогда. Я даже не знаю, умела ли она вообще танцевать.
К.: Вы можете назвать имена некоторых мужчин, с которыми она встречалась?
П.: Ну, например, один немецкий студент, мы познакомились с ним в библиотеке. Я их познакомила. Помню, его звали Милденбергер. Ули Милденбергер. Она приводила его домой раза три-четыре.
К.: За какой период времени?
П.: За месяц, может быть, за пять недель. Но он звонил ей ежедневно, так что они встречались еще где-то. Он жил здесь, в Линкольне, несколько лет, но в этом году весной вернулся в Европу.
К.: Как он выглядел?
П.: Эффектно. Высокий, широкоплечий блондин.
К.: Вы с этим Милденбергером тоже находились в интимной связи?
П.: Послушайте, какое вам до этого дело?
К.: Сколько мужчин, по вашему мнению, она привела домой за то время, что вы жили вместе?
П.: Ну… примерно шесть-семь.
К.: Мисс Макгроу привлекали мужчины какого-то определенного типа?
Ознакомительная версия.
