Ознакомительная версия.
— Дед прав, — впервые в жизни согласился с дедом отец. — Быть опером — неблагодарное занятие. Ты людей защищаешь, а они же потом тебе в рожу плюют.
— Что-то ты никогда об этом не рассказывал, — усомнился в словах отца Альберт.
— Повода не представилось, — пробурчал отец, хмуря косматые брови. — А теперь — есть.
— Да, Альбертик, работа оперативника — это кровь, пот и грязь, — поддакнул отцу дед. — Это что-то вроде ассенизатора. Опер имеет дело с тем дерьмом, которое человек годами копит у себя в душе, а потом выплескивает на первого встречного. Ну подумай сам — зачем тебе это нужно?
Однако Альберт был непреклонен. Чем больше отец и дед отговаривали его, тем крепче становилось убеждение Альберта в правоте своего решения.
— Наш характер, — вздыхал дед, — мясищевский.
— Да уж, — хмуро поддакивал отец, шурша газетой «Криминал», за чтением которой он проводил все вечера.
Возможно, если бы Альберта Мясищева отговаривали не отец с делом, а мать, он бы ее и послушал, но матери у Альберта никогда не было. Вернее, когда-то она конечно же была, но Альберт ее совсем не помнил.
Восьмиклассником Альберт записался в секцию карате (хотя учитель физкультуры настаивал на том, чтобы Мясищев продолжал занятия баскетболом). Его долговязая, тощая фигура, одетая в белоснежное кимоно, вызывала у парней смех. «Тебе бы косу на плечо — был бы вылитая Смерть», — говорили ему. Но Альберт не обижался. Упорство и труд сделали свое дело, и вскоре Мясищев одержал свою первую победу в краевых соревнованиях по карате. А через четыре года — уже будучи слушателем школы милиции — он стал полноправным обладателем черного пояса.
В школе милиции он учился легко. У Альберта была прекрасная память. Кроме того, он отличался сообразительностью и понимал преподавателей с полуслова.
Однокашники Альберта любили — за товарищеский дух, которому он оставался верен, за доброжелательность и простодушие. Водку он никогда не пил, но совсем уж законченным трезвенником не был — позволял себе иногда бокал-другой красного вина.
Альберт Мясищев совсем был бы доволен своей жизнью, если бы не одно «но». Дело в том, что у Мясищева-младшего никогда не было девушки. С женским полом у него вообще отношения не складывались. Попадая в компанию представительниц прекрасного пола, Альберт моментально краснел и начинал заикаться, как какой-нибудь закомплексованный семиклассник. А стоило какой-нибудь девушке приблизиться к нему настолько, чтобы он почувствовал ее дыхание и запах ее духов, как Альберт вообще терял дар речи. Он превращался в немого болвана с пунцовыми щеками, что в сочетании с нелепой, долговязой фигурой делало его легким объектом для девичьих насмешек.
Догадываясь о проблеме друга, друзья однажды скинулись и купили Альберту дорогую проститутку. Оставшись в комнате наедине с девушкой, Альберт вдруг покраснел (еще гуще, чем обычно) и пробормотал, задыхаясь от стыда:
— Вы такая красивая… Я вас недостоин…
И выскочил из комнаты.
В общем, Альберт Мясищев не был избалован вниманием женского пола. В остальном же с ним все было в порядке.
В тот день, когда подполковник Сафронов вызвал к себе лейтенанта Мясищева, последний был занят написанием курсовой — он учился заочно в местном юридическом институте. Голос подполковника звучал сухо и отрывисто:
— Срочное, важное задание. Встречаемся в моем кабинете. Просьба не опаздывать.
— Слушаюсь, товарищ подполковник.
— Жду.
И подполковник положил трубку.
Через сорок минут Альберт вошел к Сафронову в кабинет:
— Товарищ подполковник, лейтенант Мясищев для получения задания прибыл!
— Вольно, лейтенант. — Сафронов оглядел внимательным взглядом тощую, долговязую фигуру Альберта, почему-то вздохнул и сказал: — Дело, которое мы собираемся вам поручить, исключительной важности. Вам придется поехать в Москву.
Альберт открыл рот:
— В Москву?
— Вижу, вы не рады?
— Что ты, товарищ подполковник, совсем наоборот! Я ведь в Москве только в детстве был. И то проездом.
— Теперь вам придется пожить там довольно долго, — сказал подполковник. — Все необходимые документы получите по прибытии в Москву. Вот адрес квартиры, в которой вы будете жить.
Подполковник положил на стол лист бумаги с печатным текстом и пододвинул его пальцем к Альберту. Альберт пробежал взглядом по странице и нахмурил кустистые, как у отца, брови.
— Товарищ подполковник, — солидно сказал он, — а в чем будет заключаться мое задание?
— В подробности операции вас посвятит ваш связной майор Степаненко. Он придет на явочную квартиру и даст вам все необходимые инструкции. Сколько вам нужно времени на сборы?
— Да нисколько! — выпалил Альберт, но тут же снова напустил на себя солидно-деловой вид и поправился: — Ну то есть… могу лететь уже сегодня вечером.
— Хорошо. Я позвоню в Москву и сообщу о вас. Сейчас поезжайте домой и ждите звонка. Билеты получите прямо в аэропорту. О рейсе вам сообщат дополнительно. Это все.
— Разрешите идти?
— Идите.
Домой Альберт летел как на крыльях. До сих пор у него было всего два важных задания, с которыми (к чести Альберта) он отлично справился. Вероятно, именно поэтому выбор пал именно на него. (Если бы Альберт слышал разговор, состоявшийся между подполковником и важным чином из Москвы, он бы искренне удивился. Поскольку в разговоре прозвучали следующие нелицеприятные фразы: «Нам нужен молодой парень, и желательно, чтобы выглядел он попроще. Этакий простофиля, лопушок, которого можно обвести вокруг пальца. Но чтобы с головой на плечах. Есть у вас такой?» — «М-м… Есть. Зовут лейтенант Мясищев. Выглядит как раз так, как вы описали».)
«В Москву бы не стали посылать черт знает кого! Им нужен был лучший! Это факт! — с гордостью думал Альберт, шагая по широкой улице города и вдыхая полной грудью влажный воздух, пропитанный запахом морской воды. — Клянусь, они не разочаруются в своем выборе!»
3
Москва Альберту понравилась. Большая, светлая, чистая. Она оказалась совсем не такой, как он ее помнил с детства. Повсюду рекламные щиты, неоновые вывески, бары, рестораны, шикарные бутики. За двадцать минут — пока шел от метро к дому — Альберт насчитал восемь «мерседесов» эс-класса, четыре новейших «бэхи» и даже один «бентли», пронесшийся мимо него на скорости сто километров в час (несмотря на ограничительный знак, на котором красовалась красивая цифра «70»).
— Чтоб я так жил, — вздохнул Альберт, вышагивая по сверкающему чистотой тротуару.
Остановившись возле нужного дома, Альберт сверился с адресом, написанным на бумажке, кивнул сам себе и двинулся к крайнему подъезду. На двери стоял кодовый замок, но Альберт знал код.
Квартира располагалась на втором этаже. Открыв дверь, Альберт вошел в полутемную прихожую и вдохнул ноздрями запах пыли и запустения. Похоже, в этой хазе давно никто не жил, подумал Альберт.
Бросив сумку с вещами в угол единственной комнаты и переодевшись в спортивный костюм, Альберт взял в ванной тряпку и ведро и буквально за полчаса навел в квартире блеск.
— Ну вот, — сказал он, оглядывая сияющие полы и чистую мебель, — теперь здесь можно жить.
Альберт с удовольствием бы прогулялся по Москве, но приказ был четкий — расположиться в квартире и ждать связного, майора Степаненко.
— Значит, будем ждать, — философски сказал себе Альберт и сел на диван.
Ждать, впрочем, пришлось недолго. Минут через сорок в дверь позвонили. Альберт почти бегом направился в прихожую и открыл дверь.
На пороге стоял коренастый мужик средних лет с мясистой, красной шеей и хитрым, круглым лицом. Он прищурил карие глаза и сказал:
— Альберт?
— Так точно, — кивнул Альберт. — Альберт Мясищев.
— А я Игорь. Игорь Алексеевич. Степаненко.
Он протянул Альберту руку, и тот с жаром ее пожал. Рука у Степаненко была широкая и твердая, как деревяшка.
Степаненко переступил порог и закрыл за собой дверь. Посмотрел на Альберта и ободряюще ему подмигнул.
«Это и есть связной?» — с удивлением подумал Альберт. И, чтобы окончательно рассеять все сомнения, спросил:
— А вы, простите, в каком звании?
— Мы в звании майора. А вы?
— А мы… То есть я — лейтенант.
— О! — утрированно воскликнул круглолицый. — Такой молодой, а уже лейтенант! В комнату-то пройти можно?
— Да-да, пожалуйста. Извините.
Степаненко скинул туфли, оставшись в ярко-зеленых носках, и прошел в гостиную. Мясищев с удивлением, граничащим с восхищением, посмотрел на его носки. Майор заметил его взгляд и усмехнулся:
— Что, нравятся?
— Необычная расцветка, — уклончиво ответил Альберт.
— Жена подарила. На Двадцать третье февраля. Десять пар! Могу тебе продать, если хочешь.
Ознакомительная версия.
