Он огляделся, стараясь выхватить глазами какие-нибудь существенные детали обстановки и общей атмосферы в квартире, которые могли бы дать толчок к дальнейшей беседе, сделав ее более безопасной и в то же время более продуктивной. С первого же взгляда было видно, что живут здесь люди небогатые. Из мебели – ничего лишнего, только самое необходимое, довольно много книг, но Юрий сразу определил, что изданы они были еще во времена «нормальных» цен. Изданий последнего периода, в ярких твердых переплетах и с золотым тиснением, не было совсем. На подоконнике сиротливо примостился старенький черно-белый переносной телевизор, и от него в открытую форточку тянулся кусок проволоки – самодельная антенна.
Коротков достал носовой платок и принялся с усердным видом тереть ладонь, то и дело недовольно морща нос.
– Вы позволите мне вымыть руки? – наконец произнес он с извиняющейся улыбкой и встал.
Вероника Матвеевна молча поднялась вместе с ним и проводила его в ванную. Юра включил воду и начал с преувеличенной тщательностью намыливать руки, исподтишка оглядывая треснутое зеркало над раковиной, дешевенький бритвенный станок «Искра», который продавался лет десять назад и стоил, сколько он помнил, два рубля тридцать копеек. Десять лет назад Валерию было семнадцать, и это, наверное, его первый станок, которым он и пользуется по сей день. Кафельная плитка в некоторых местах отвалилась, эмалированная поверхность ванны вся покрыта желтыми пятнами. Сразу видно, что квартира много лет не ремонтировалась.
– Вы давно живете в этой квартире? – спросил он как бы между прочим, вытирая руки истертым в многочисленных стирках вафельным полотенцем.
– Чуть больше года.
– А до этого?
– До этого мы жили в Марьиной Роще.
Странно, подумал Коротков, Марьина Роща – удобный район, недалеко от проспекта Мира, с хорошим транспортным сообщением, большими магазинами. Зачем было переезжать в эту тесную «хрущобу» без лифта в загазованном промышленном районе?
Он безуспешно бился с хозяйкой квартиры еще час, пытаясь нащупать тему, на которую можно было бы разговаривать с ней, не вызывая острой негативной реакции и в то же время получая хоть какую-то полезную информацию. Но Вероника Матвеевна оказалась трудным собеседником, и перехитрить ее Короткову не удалось.
– Вы не знаете, когда Валерий и Эля поедут на повторную регистрацию? – спросил он уже в дверях.
– Никогда, – отрезала женщина, окидывая его недобрым взглядом.
– В каком смысле?
– В прямом. Я не допущу, чтобы мой сын женился. По крайней мере, пока я жива, этого не произойдет. И я очень надеюсь, что и после моей смерти тоже.
Короткову надоела роль мягкого дипломата, который сам стесняется того, что делает. Он понял, что все это время его сдерживал возраст Вероники Матвеевны, ему казалось, что недопустимо разговаривать в привычном ему жестком тоне с семидесятилетней женщиной. Но ведь погибли две девушки, и еще две, в том числе невеста ее сына, получили угрожающие письма…
– Вероника Матвеевна, – зло сказал он, разворачиваясь и снова входя в комнату, – вы, наверное, не понимаете всю серьезность положения. Совершены два тяжких преступления. Кроме того, есть все основания думать, что есть некто, кто очень не хочет, чтобы свадьба вашего сына и Элены Бартош состоялась. Слова, которые вы постоянно произносите на протяжении всей нашей беседы, заставляют меня думать, что этот человек – вы. Поэтому я вас убедительно прошу, перестаньте отделываться от меня декларативными заявлениями и давайте-ка говорить по существу. Имейте в виду, я не уйду отсюда до тех пор, пока, во-первых, не пойму, почему вы не хотите, чтобы ваш сын женился на Элене, а во-вторых, пока вы не убедите меня, что вы к этим письмам не имеете никакого отношения. Я ясно выразился?
Произнеся эту грозную тираду, Коротков демонстративно уселся за стол, сложил перед собой руки и стал в упор разглядывать хозяйку. Лицо Вероники Матвеевны стало совсем пепельным. Она попыталась выпрямиться во весь свой небольшой рост, но вместо этого жалко привалилась к стене. Короткову было видно, как дрожат ее руки.
– Вы не имеете права, – сказала она прерывающимся голосом. – Я старый больной человек, мне семьдесят лет, а вы врываетесь в мою квартиру и требуете от меня ответов на вопросы, которые я не считаю нужным ни с кем обсуждать. Вам должно быть стыдно. Вы пользуетесь своей молодостью и силой, чтобы заставить меня давать показания. Я не стану с вами разговаривать.
Она повернулась и ушла в другую комнату, оставив Короткова одного. Такого оборота он не ожидал, но растерянности его хватило ровно на две минуты. Через две минуты, собравшись с мыслями, он решительно поднялся и вышел в прихожую.
– Вероника Матвеевна, – сказал он громко в сторону закрытой двери, которая вела в маленькую комнату, – я ухожу, закройте за мной дверь. Мне очень жаль, что разговор у нас с вами не получился, но, честно говоря, вы сами в этом виноваты. Может быть, в следующий раз наша встреча пройдет более удачно.
Он щелкнул замком, открыл дверь и вышел на лестницу. Спустившись на улицу, Коротков внимательно огляделся в поисках двух необходимых ему вещей: телефона-автомата и места, с которого было бы удобно наблюдать за подъездом. Телефон он нашел довольно быстро, и в течение двух часов ему обещали выяснить, почему мать и сын Турбины год назад переехали в неотремонтированную квартиру в экологически неблагополучном районе. После этого он занял место, с которого ему хорошо был виден дом, где живут Турбины, и стал ждать. Ему никогда не приходилось иметь дело с семидесятилетней подозреваемой, поэтому прогнозировать ее поступки было трудно, и Юрий приготовился к длительному ожиданию. Рано или поздно что-нибудь все равно произойдет.
* * *
Александр Каменский отнесся к просьбе сестры весьма серьезно.
– Конечно, я знаю фирму «Голубой Дунай», – сказал он, – и Бартоша встречал неоднократно по всяким банковским вопросам. Ты мне поставь задачу, я постараюсь выяснить все, что нужно.
Придя на работу, он первым делом просмотрел так называемую «необязательную» почту: рекламные проспекты, приглашения на презентации и прочие красочные бумажки. В пестром ворохе глянцевых листков он довольно быстро нашел то, что нужно, – компания «Интермед» приглашала сотрудников банка, где работал Александр, на выставку новой продукции, предназначенной для ухода за больными. В числе изготовителей значился десяток фирм, в числе которых был и «Голубой Дунай». Это означало, что на выставке постоянно будут находиться представители «Дуная».
Он позвонил домой, испытывая ни с чем не сравнимое восторженное чувство, набирая номер телефона, к которому еще не привыкли пальцы, и зная, что сейчас услышит голос любящей женщины, будущей матери его ребенка.
– Даня, как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил он.
– Отлично, – весело сказала она. – Только очень скучаю. Приходи скорее, ладно?
– У меня есть предложение. Мне нужно посетить выставку продукции, предназначенной для ухода за лежачими больными. И я вот подумал, а не взять ли тебя с собой? Ты же примерно через месяц будешь лежачей больной, вот и присмотришь себе то, что тебе хочется на этот случай.
– Но, Сашенька, это же всего на несколько дней, – рассмеялась Даша. – Роды – это не болезнь, это естественное состояние женщины.
– Не спорь, Даня, у моей жены должно быть все самое лучшее, даже если это всего на несколько дней. И потом, я должен посмотреть товар и понять, имеет ли смысл вкладывать в него деньги, поэтому мне будет нужен совет. Вот ты мне и посоветуешь. Одевайся, я заеду минут через тридцать.
У входа на выставку их встретил европейского вида менеджер с ухоженными, хорошо подстриженными волосами, в малиновом пиджаке и белоснежной сорочке.
– Банк «Вега», – представился Александр, протягивая менеджеру свою визитную карточку.
– Прошу вас, – приветливо растянул губы в улыбке менеджер, – мы рады вас видеть у себя. Прошу прощения, дама будет вас сопровождать, или вы хотите, чтобы я проводил ее в комнату отдыха?
Александр заметил, что от менеджера не укрылся Дашин выпирающий живот.
– Дама – моя жена и мой консультант, – холодно ответил он. – Она будет смотреть продукцию вместе со мной.
Даша залилась румянцем и виновато посмотрела на холеного менеджера, потом вдруг озорно улыбнулась и смешно наморщила нос. Менеджер едва заметно улыбнулся ей в ответ и пошел вперед, приглашая их следовать за собой.
Они медленно шли из зала в зал, подолгу останавливаясь у каждого стенда и придирчиво изучая грелки самой невообразимой формы, резиновые подкладные судна, поилки с подогревом, ткани с бактерицидной пропиткой, простыни и одеяла, впитывающие влагу. Особенно их заинтересовала продукция фирмы, изготавливающей специальную мебель. В основном это были воздушно-легкие конструкции, состоящие из штативов и плоскостей разных форм и размеров, предназначенные для того, чтобы играть роль письменного или обеденного стола, секретера, шкафа, подставки для телевизора или компьютера, ломберного столика со специальными ящичками для хранения карт и даже с машинкой для их перетасовывания, и так далее. Все конструкции обязательно были на колесиках, и их можно было двигать слабым касанием руки. При нажатии кнопки колеса намертво блокировались, и мебель приобретала необходимую устойчивость.
