Ознакомительная версия.
— Если вы позволите мне сделать предположение…
— Позволяю!
— Длина лезвия около двадцати сантиметров… Это много. Ширина… Около трех сантиметров… Это тоже необычная ширина… Не исключено, что ширина могла составлять и четыре сантиметра.
— А точнее сказать нельзя?
— Нельзя. — Эксперт чуть обиженно поджал губы. — Дело в том, что убийца не только нанес удар, но и провернул нож внутри… Повреждения внутренних органов очень большие. У этого человека, — эксперт положил руку на труп, — не было шансов выжить. Убийца знал, куда бить, и знал, какие будут последствия.
— Значит, все-таки была цель — убить?
— Сие есть тайна великая… Но сказать так… можно. Вот посмотрите. — Эксперт хотел было отдернуть простыню, чтобы показать Пафнутьеву поврежденные органы, но тот решительно пресек эту попытку.
— Нет-нет, — Пафнутьев задернул покрывало. — Верю на слово. Скажите, вы встречались в последнее время с такими вот ударами, с такими последствиями?
Увеличенные стеклами глаза эксперта сделались еще больше, на какое-то время замерли в неподвижности, потом, оторвавшись от лица Пафнутьева, медленно шевельнулись, нащупали тело, лежащее на толстом каменном основании с углублением, потом снова шевельнулись, и Пафнутьев скорее догадался, чем увидел, — эксперт смотрит ему прямо в глаза.
— Должен вас огорчить… Не припоминаю.
— Почему же огорчить, — невольно усмехнулся Пафнутьев. — Я счастлив, что такого больше не было. Надеюсь, и не будет.
— К нам сюда попадают люди только в исключительных случаях… Вроде вот этого… А что касается удара… Позволю себе предположить, что не все удары того человека приводят к таким вот результатам.
— Вы так думаете? — спросил Пафнутьев механически, чтобы что-то ответить, и вдруг почувствовал беспокойство, чем-то его встревожили последние слова эксперта. Где-то рядом была догадка, но в чем она заключалась, к чему вела, Пафнутьев понять не мог. — Вы так думаете? — снова повторил он свой вопрос, пытаясь понять, осознать, что зазвенело в нем после невинных слов эксперта, какая связка наметилась… — Простите, как вы сказали? Повторите, пожалуйста, ваши последние слова.
— Хм. — Эксперт дернул острым плечом, которое казалось еще острее от угластого, накрахмаленного халата. — Я позволил себе предположить, что не все удары, ножевые удары этого человека приводят к последствиям столь необратимым.
— И что из этого следует?
— Из этого можно сделать только один вывод, — эксперт посмотрел на Пафнутьева с некоторой растерянностью — он не понимал последних вопросов, они казались ему слишком простыми, словно их задавал человек, который его не слушал.
— Какой же вывод следует? — Пафнутьев и в самом деле прислушивался не столько к словам эксперта, сколько к самому себе — где-то в нем зрела догадка, где-то в его сознании гуляла счастливая мысль, но поймать ее, вытащить на ясный свет он не мог.
— Вывод один… Возможно, есть на белом свете люди, которые повстречались с этим убийцей, но после этого выжили. Остались жить, — пояснил эксперт, не уверенный, что следователь его понял. — Ведь, насколько я понимаю, вас интересует не столько этот несчастный, — он кивнул в сторону тела, возвышающегося под покрытием, — сколько…м-м… убийца. Верно?
— Значит, после такого удара выжить все-таки можно?
— После любого удара можно выжить, и сие есть тайна непознаваемая. Известны случаи, когда человек выжил после того, как ему в автомобильной аварии оторвало, простите, голову.
— Где ему оторвало голову? — Пафнутьев задал явно не тот вопрос, который ожидал услышать эксперт.
— В автоаварии, — ответил он озадаченно.
— Так бы и сказали сразу, — Пафнутьев улыбнулся широко и счастливо, и, похоже, эта улыбка поразила эксперта больше всего — столь она была неожиданной и неуместной при разговоре об оторванной голове. — Да, а голову-то пришили? — спросил Пафнутьев, все еще радуясь пойманной мысли.
— Да… Пришили… И человек жил… Должен вам сказать, что сие есть…
— Спасибо! Я уже понял, что сие есть тайна великая и непознаваемая. Это еще что! Я вот недавно встречался с человеком, у которого после автокатастрофы голова вроде бы и уцелела, а вот мозги отшибло начисто!
— О! — Эксперт пренебрежительно махнул красной, шелушащейся от частого мытья ладошкой. — Это на каждом шагу!
— Вы так думаете? — шало спросил Пафнутьев — ему стало совсем легко. Теперь он знал, что делать дальше, кому звонить, с кем встречаться, какие вопросы задавать.
— Мне так кажется, — осторожно поправил эксперт. — Быть совершенно в чем-либо уверенным… — начал он, но Пафнутьев непочтительно его перебил.
— Это прекрасно! — воскликнул он. — Это просто замечательно! Послушайте меня, пожалуйста… Через час я приведу сюда одного человека, вашего коллегу…
— Он тоже вскрывает трупы?
— Нет, он вскрывает живых людей. И вы ему покажете этого гражданина, — Пафнутьев кивнул в сторону тела. — И ответите на два-три вопроса, если они у него возникнут. Договорились?
— С большим удовольствием.
— Да? — удивился Пафнутьев. — Ну что ж, если с удовольствием, то тем более. До скорой встречи!
* * *
Овсов внимательно осмотрел ножевое ранение, молча выслушал пояснения эксперта, который при разговоре с коллегой позволил себе быть немного разговорчивее, смелее в предположениях. Время от времени Овсов настороженно взглядывал на стоявшего в сторонке Пафнутьева.
— Мне все ясно, — произнес наконец Овсов. — Спасибо. Полностью с вами согласен, — он чуть заметно поклонился в сторону эксперта. — Хорошая профессиональная работа, — добавил Овсов.
— Всегда рад. — Лицо эксперта сморщилось в какой-то странной улыбке, показавшейся Овсову не столько радостной, сколько страдальческой. Будто он похвалил его совсем не за то, за что тот ожидал услышать.
Выйдя из стылого помещения морга, Овсов догнал Пафнутьева на дорожке, и они вместе вышли на слепящее солнечное пространство, где разогретый ветерок чуть шевелил пыльные листья, а по дорожкам ходили живые люди. Некоторое время они шли молча, выдыхая из себя сырой воздух мертвецкой, пока Овсов не нарушил наконец молчание.
— Я знаю твой вопрос, — сказал он.
— И каков ответ?
— Утверждать не могу… Но очень может быть. Во всяком случае, не исключено.
— Чуть подробнее, пожалуйста.
— Можно… — Овсов опять помолчал. — Удар ножом в спину, нанесенный моему Зомби, и удар, который я только что видел… Вполне возможно, что нанесены они одним человеком.
— А если к этому прибавить, что оба эти печальных события как-то связаны с машинами… — продолжил Пафнутьев. — Там автоавария, здесь автоугон…
— К медицине это, естественно, никакого отношения не имеет, но вероятность совпадения увеличивается.
— А если учесть… — начал было Пафнутьев, но хирург нетерпеливо перебил его:
— То вероятность увеличится еще больше.
Пафнутьев не стал повторять свой вопрос, почувствовав, что Овсов отвечает неохотно, занятый своими мыслями.
Солнце перевалило за полдень, и его лучи сквозь полупрозрачную желтую листву били прямо в глаза. Можно было сойти на боковую дорожку в тень, но после посещения морга, после тех жутковатых впечатлений, которые получили там, и Пафнутьев, и Овсов невольно сворачивали на залитые солнцем дорожки, стремясь побыстрее освободиться от тягостных картин. Навстречу попадались прохожие, они толкали их, протискивались между Овсовым и Пафнутьевым, но тех это ничуть не раздражало — все-таки это были живые люди.
— Еще вопрос, — проговорил Пафнутьев, сосредоточенно глядя себе под ноги. — К тебе ведь каждый день попадают покалеченные, растерзанные, порезанные… Скажи, Овсов, подобных ран среди всего этого множества не встречается?
— Так, чтобы вот до полного подобия… Нет. Не помню.
— Но эти два случая похожи?
— Сам видишь. — Овсов укоризненно посмотрел на следователя, как на бестолкового ребенка, который изводит взрослых вопросами, не имеющими ответов.
— Прости, Овес, я понимаю, что своими глупыми вопросами испытываю твое бесконечное терпение, отрываю от важных дел и от приятного общения с приятными особами. Знаешь, так хочется получить хоть слабое подтверждение собственным подозрениям… Даже от человека, который о твоих подозрениях ничего не знает.
— Почему же не знаю? — Овсов обиженно пожал тяжелыми плечами, обтянутыми белым халатом. — Знаю я все твои подозрения. Могу даже вслух произнести… Тебе пришла в голову мысль о том, что в городе действует крепко сколоченная банда, которая занимается угоном машин. Всех, кто оказывает малейшее сопротивление, кто может что-то сказать, кто что-то увидел или услышал, банда безжалостно убирает. Причем не просто убирает с дороги, нет, они ведут себя куда круче — убирают из жизни. Я правильно понимаю? — Овсов откинул голову на разогретую спинку и закрыл глаза.
Ознакомительная версия.
