Ознакомительная версия.
А Рю все считал. Ужас, нарастая, достиг своей верхней точки и затем превратился в мертвенное безразличие. Рю словно бы сам стал бесчувственным компьютером — оцепенел телом и душой. И только губы шептали во тьме: двести… двести один… двести два… двести три…
Между тем мальчишки за дверью стояли так же, как Рю, замерев от страха. Они приникли к двери и превратились в слух, каждую секунду ожидая, что за дверью раздастся крик или стон. Время от времени они тихо перешептывались, готовые в любую секунду броситься наутек.
— Сколько уже? — спросил один из мальчишек самого старшего.
Тот нажал на кнопочку подсветки, глянул на циферблат часов и так же тихо ответил:
— Три минуты.
— Еще две?
— Да.
И мальчишки снова затихли, вслушиваясь в зловещую тишину, которая холодным, бесформенным комом навалилась на дверь с той стороны.
Время тянулось бесконечно.
— Сколько? — снова спросил кто-то из мальчишек.
Старший снова глянул на освещенный циферблат, на крошечный желтый кружочек, мерцающей во тьме дома.
— Четыре минуты.
— Еще минута?
— Да.
Из-за двери по-прежнему не доносилось ни звука. Мальчишки стояли у двери, сбившись в кучку и подрагивая то ли от холода, то ли от нетерпения, то ли от страха.
— Ну? — спросил, чуть не плача, самый младший. — Долго, что ли, еще?
— Нет, — ответил старший. — Сейчас уже будет пора.
Мальчишки шумно задышали, зашептали в несколько голосов, не в силах больше терпеть тишину.
— Все, пора! — сказал старший, глянув на часы.
— Ну, где же он? — захныкал самый младший из мальчиков. — Почему он не выходит?
— Да, где он?
— Почему не идет?
— Что случилось? — зашумели другие мальчишки.
Вдруг за дверью, ведущей в подвал послышались какие-то звуки. Все притихли и испуганно сбились в кучку.
Вот дверь тихо скрипнула и слегка приоткрылась. Мальчишки беззвучно ахнули и на всякий случай попятились.
Сначала в тусклом кружке фонарика показалась рука, потом плечо, потом дверь открылась шире и на мальчишек глянуло бесстрастное лицо товарища.
— Рю! — выдохнули они и бросились ему навстречу.
Рю вышел из подвала, плотно закрыл за собой дверь и шумно выдохнул.
— Рю, ты живой!
— Рю, что там было?
— Рю, расскажи!
Мальчишки принялись тискать Рю, наперебой задавая ему вопросы. Он стоял молчаливый и суровый. Потом рукой отстранил от себя приятелей, повернулся к старшему мальчику и сказал:
— Ты должен мне мопед.
После чего повернулся и зашагал к выходу из дома. Мальчишки гуртом посыпали за ним.
Оказавшись на улице, Рю остановился и вдохнул полной грудью прохладный, кажущийся необыкновенно ароматным после затхлой темноты подвала ветер.
После чего зашагал домой. Мальчишки бежали за ним, продолжая задавать вопросы, на которые Рю по-прежнему не отвечал. Так они дошли до дома Рю.
— Все, — сказал им Рю. — Я пришел домой. А вы — отстаньте.
Он отвернулся от мальчишек, но тут самый младший схватил его за руку и хрипло проговорил:
— Рю, в подвале есть чудовище?
Рю медленно обернулся, посмотрел на малыша и ответил:
— Есть.
Мальчишки затихли, ошеломленные и пришибленные жутким известием. В полном молчании смотрели они на то, как Рю подошел к дому и скрылся за дверью подъезда.
— Он видел чудовище и остался жив! — восторженно прошептал самый младший.
— А может, он врет, — предположил кто-то из мальчишек.
— Точно врет! Если в подвале есть чудовище, то почему оно не сожрало Рю?
— А может, он стоял так тихо, что оно его не заметило? — предположил малыш.
Мальчишки загалдели, наперебой предлагая свои версии события, но тут самый старший поднял руку и сказал:
— Тише!
Все замолчали. Тогда старший мальчик веско произнес:
— Рю видел чудовище. А кто не верит, может сам спуститься в подвал и убедиться. Есть желающие?
Желающих не нашлось.
— То-то же, — сказал старший. — А пока нет желающего, никто не смеет сомневаться в том, что сказал Рю! Потому что никто из нас не видел то, что видел он. Всем ясно?
— Да.
— Ясно.
— Всем.
— Вот так, — кивнул старший мальчик. — А теперь расходитесь по домам и не вздумайте рассказывать взрослым про дом и подвал!
Оказавшись в своей комнате, Рю запер дверь на щеколду, прошел к кровати, лег на нее животом и, уткнувшись лицом в подушку, горько зарыдал. Худые плечи Рю вздрагивали в такт рыданиям, слезы быстро промочили наволочку, а он все плакал и плакал и никак не мог остановиться. Вместе со слезами из души Рю уходил нечеловеческий ужас, который ему довелось испытать. А вместе с ужасом из души Рю выходил ребенок — тот ребенок, которым он был до сих пор. Когда Рю перестал плакать, он сел на кровати и посмотрел в зеркало. Из зеркала на него глянул мужчина — суровый, немногословный, прошедший через кошмар и оставшийся в живых.
Офисные часы показывали без четверти двенадцать.
Программист Дрюля шел по коридору офиса и беседовал по мобильнику.
— Мила, привет!
— О, наконец-то ты прорезался, — отозвалась Мила. — Как наша встреча? Все остается в силе?
— Конечно. Я своих решений не меняю.
— Оп-па! Слова мужчины, но не мальчика?
— Точняк! — подтвердил с улыбкой Дрюля.
Мимо него прошел Рю. Дрюля хотел его окликнуть, но споткнулся и едва не выронил телефон.
— Черт… — выругался он.
— Что такое? — насторожилась Мила.
— Да трубу чуть не уронил. — Дрюля повернулся к Рю, но того уже и след простыл. Он повернулся в другую сторону и увидел, что Рю стоит возле стола службы ресепшен. Дрюля подмигнул ему, Рю едва заметно улыбнулся в ответ. Он внимательно разглядывал Дрюлю, и взгляд у него был подозрительным. Впрочем, Дрюля, увлеченный беседой, не обратил на это внимания.
— Слушай, — говорила тем временем Мила. — Давай встретимся не в конце рабочего дня, а прямо сейчас.
— Чего это вдруг?
— А чего тянуть? Человек, про которого я тебе говорила, сейчас со мной. И у него есть время. Так что все зависит от тебя.
— Даже не знаю. — Дрюля перехватил телефон в другую руку. — Ну, ладно, давай. У нас как раз обеденный перерыв. Люди дружно топают обедать.
Рю по-прежнему внимательно смотрел на Дрюлю, и Дрюля весело ему подмигнул. Рю тоже подмигнул.
— Через сколько ты будешь? — спросила Мила.
— Ну… — Дрюля вновь глянул на офисные часы. — Я выйду минут через десять, меня срочно в рекламный отдел вызвали, вот иду туда. А вы как раз успеете до кофейни дойти, и ждать не придется. Нормально так?
— Вполне.
Рю, услышав последнюю фразу Дрюли, отвернулся и пошел по своим делам, словно потерял к коллеге-программисту всяческий интерес.
— Ну, значит, минут через двадцать, — сказал Дрюля.
— Надеюсь, ты еще помнишь, как я выгляжу? — шутливо осведомилась Мила.
— Конечно! — засмеялся Дрюля. — Литр Мерлин Монро на поллитра Дженнифер Лопес.
— Не забудь про ложку Вупи Голдберг.
— Такое не забывается, — со смехом заверил Дрюля. — А как выглядит твой приятель? Вдруг ты куда-нибудь отлучишься.
— Ну, он такой… суперский чувак. Крутой, в общем.
— Как вареные яйца?
— Еще круче.
— Ну, такого колоритного чела точно узнаю.
Дрюля поправил пальцем очки и свернул в коридор, ведущий к отсеку, где заседало начальство. Краем глаза он увидел, что Рю прошел прямо, к стеклянным дверям, за которыми был виден белый свет снежного солнечного дня.
* * *
Рю шел неторопливо, но уверенно, хотя на душе у него было неспокойно. После переписки с неизвестным доброжелателем он сначала воспрял духом, но потом, по мере того как эйфория проходила, на душе у него становилось все мрачнее и мрачнее.
Кто он, этот человек? И чего он хочет?
В какой-то момент он подумал, что неизвестным доброжелателем вполне может быть Дрюля, и даже проявил нетактичность, прислушавшись к чужому телефонному разговору. Впрочем, Дрюля быстро развеял его подозрения. Он явно собирался на встречу с другими людьми. Значит, не он. Тогда кто?
Рю снова, в который раз за сегодняшний день, вздохнул. Неизвестность слегка пугала его. Кто знает, кем может оказаться этот доброжелатель? Вдруг это ловушка?
Рю остановился перед дверью, ведущей на улицу, приоткрыл портфель, быстрым аккуратным движением вынул из него продолговатый льняной сверток и ловко переложил его в карман своего строгого, элегантного пальто.
«Ну, вот, — сказал себе Рю. — Теперь я готов встретить опасность лицом к лицу».
Рю толкнул стеклянную дверь и вышел в белое сияние улицы. Край стекла вспыхнул на солнце, как длинный тонкий клинок.
Мила ворвалась в жизнь Плетнева неожиданно. Наводя о ней справки и разыскивая ее телефон, он думал о ней, как о старой знакомой, как о пройденном этапе своей жизни. Однако встреча с Милой «лицом к лицу» показала, как глубоко он ошибался. Воспоминания вспыхивали в памяти Плетнева, подобно фейерверкам, выхватывающим из тьмы то одну, то другую деталь. Детали эти, по преимуществу, были приятными и волнующими.
Ознакомительная версия.
