Откуда это предположение вдруг взялось у Виталия, он бы и сам сейчас не объяснил. Ведь за этим мог потянуться и другой, совсем не желательный вывод.
— Не могу знать, — лицемерно вздохнул Сопкин.
— А догадываться можете? — засмеялся Виталий. — Ну, смелее, смелее. Вы же очень догадливый, я знаю.
И Сопкин невольно улыбнулся тоже, не без самодовольства, кстати. И эту красочку сразу уловил Виталий.
— Догадка — не факт, — хитро сказал Сопкин.
— Согласен. Пусть будет догадка, то есть только предположение. Да?
— Так точно. А предположение есть — Гарик.
— А-а, Маринин дружок, так, что ли? Марину вы знаете?
— Само собой. Её дружок и есть.
— А вы не ошибаетесь, Гриша, насчёт этого Гарика?
— Догадка не факт, — снова хитро блеснул голубенькими глазками Сопкин.
Виталий невольно усмехнулся.
— Ну а кто такой этот Гарик, где живёт, где работает?
— Не могу знать и предполагать, — виновато развёл руками Сопкин. — Не сойти с этого места.
И у Виталия возникло убеждение, что тут Сопкин не врёт. Впрочем, он, кажется, не врал на протяжении всего разговора. «Может, и в самом деле не приучен?»— подумал Виталий с некоторым сомнением.
— Ну ладно, — сказал он. — Пойдём дальше. Где вы с Валерой сегодня встретились, чтобы на вокзал ехать?
— На вокзале и встретились.
— Вы откуда приехали?
— Я-то? От бабки нашей, из Лупановки.
Это был первый конкретный пункт на пути следования электричек, названный за всё время расследования, хотя пока что он ни к каким событиям отношения не имел.
— Это уже факт, Гриша, а не догадка? — улыбнулся Лосев. — Ведь мы проверим.
— Ваше дело такое, — уважительно и без всякой обиды отозвался Сопкин. — А мне врать ни к чему. Я к этому не приучен. Хоть у кого спросите. — Круглая розовая физиономия его выражала предельную искренность. — Вчера ещё с матерью туда поехали, бабке на огороде помочь.
— Где же ваша бабка там живёт?
— Где живёт? На этой… Как же её?.. Трубопроводной, дом шесть. Точно так. Не беспокойтесь проверять даже, — угодливо произнёс Гришка. — А зовут Авдотья Спиридоновна, пенсионерка. Тихая такая, ласковая и одинокая совершенно, — в голосе его прозвучали растроганные нотки.
— Значит, с Валерой вы условились встретиться заранее?
— А как же? Само собой, — охотно подтвердил Сопкин.
— Когда именно?
— Именно?.. — Гриша глубокомысленно посмотрел на потолок. — Сегодня, значит, воскресенье. Вот какой у нас, значит, отдых получился.
— У меня с вами тоже хороший отдых получился, — заметил Виталий. — Ну, так когда условились о встрече?
— Ну когда? В пятницу. Я к Валерке зашёл как раз. Посидели, если уж прямо сказать. Не больно хотел, признать надо.
— А третьим кто был? — напористо спросил Виталий.
— Третьим?.. — снова задумался Сопкин и, вздохнув, сказал: — А чего такого? Ну, Гарик был, на одной ноге.
— Это что значит?
— Ну, одну рюмку принял с закуской, и айда. На машине был.
— «Жигули» у него?
— Ага. Как у Валерки.
— Вечером собрались?
— После занятий. А у Валерки отгул был.
— А у Гарика?
— Кто его знает. Только табель он не снимает.
— Так-так. А соседка не ругалась, что вы собрались? Или нет соседки?
— Есть, — невольно вздохнул Сопкин. — Но не вылезает в таком разе. Забирает к себе Ленку и молчит. А то Валерка бешеный становится, если не по нему. Я тоже молчу, если правду сказать.
— А мать?
— Ну, Елене Петровне мы всегда подносим с нашим удовольствием, — почтительно сказал Сопкин и шмыгнул носом, но тут же достал чистый, выглаженный и аккуратно сложенный платок и деликатно промокнул под носом.
— Где учитесь, Гриша, в каком ПТУ? — спросил Виталий, сдерживая улыбку. — Я вижу, вы человек культурный.
— На официанта готовимся с изучением иностранного языка. Высокое мастерство гостеприимства, — солидно ответил Сопкин. — Как папаша.
— Довольны?
— Очень даже. Стипендия одна семьдесят рублей. Форма. Ну и работа очень культурная. Знать только много надо, — он вздохнул.
— А что, Гриша, — переменил тему разговора Виталий. — Если по правде, очень вы Валерку боитесь?
— Его все боятся. Псих он, — пожал плечами Сопкин.
— Но машину знает?
— Ещё как. Тут он, если правду сказать, мастер. За ним хвостом ходят. Кто деньги суёт, кто импорт.
— Зелёная такая куртка у него есть…
— Во-во. Последняя модель. Это ему Гарик преподнёс, за машину. Он в аварию попал, Гарик, — охотно пояснил Сопкин. — Ну а Валерка ему за неделю сделал. Как новая. Ничего не видно. Спецы смотрели.
— И Гарик ему куртку отдал?
— Валерка на неё давно глаз положил.
Сопкин заметно приободрился и поглядывал на Виталия даже с некоторой симпатией.
А Виталий постарался прикинуть про себя некоторые сроки. Авария случилась двадцать третьего августа. Валерка починил машину через неделю, тридцатого, ну, тридцать первого. В тот же день, видимо, Валерка получил куртку и появился с Мариной в буфете. А через два дня, в ночь на третье, Валерку снова видит в этой куртке Мария Савельевна. Всё сходится.
И уже чтобы только закончить разговор, Виталий сказал:
— Да-а, в плохую историю втянул вас Помазнев, в плохую.
— Это в какую историю, если так спросить? — снова изобразил испуг Сопкин. — Никакой истории не знаю.
Виталий усмехнулся.
— Эх, Гриша. Официант из вас, может, и хороший получится, не знаю. А вот артист вы никуда. Зачем притворяетесь?
— Чего? — сделал вид, что не понимает, Сопкин.
— Да вот то трусом притворяетесь, то дурачком. Плохо это всё у вас получается.
— Это вы такой, — засмеялся вдруг Сопкин. — А другие верят.
— А зачем притворяться?
— Так жить легче. Это папаня верно говорит. Лучше притвориться, чем распахнуться, лучше услужить, чем отвернуться.
Сопкин хитро и весело блеснул своими голубенькими глазками из-под белых ресниц и тут же снова стал рассматривать пол под ногами.
— Ладно, — решил Виталий. — Сейчас отца вашего попросим приехать. А там решим, как с вами дальше поступить.
— Ох, — вздохнул Сопкин, по-прежнему глядя в пол. — Не надо бы папаню.
— А что делать? Прощать такие вещи нельзя.
— Да какие вещи, если так спросить? — захлопал своими белыми ресницами Сопкин, казалось, в полной растерянности.
Предстоящая встреча с отцом заставила, видимо, его забыть недавнюю внезапную откровенность.
— Какие вещи? — переспросил Лосев и усмехнулся новому его притворству. — Вот выпивали в общественном месте, в милицию угодили.
Гриша снова опустил свою золотистую, фасонно стриженную голову и сокрушённо молчал. В этот момент он, кажется, не притворялся.
Виталию стало его неожиданно жалко, как видно, здорово он боялся отца. Да и роль Сопкина в инциденте на вокзале была, в общем, безобидна и неопасна.
— Приедет отец, и мы вас, скорей всего, отпустим, — с ноткой даже некоторого сочувствия сказал Виталий. — Надеюсь, урок пойдёт на пользу. Будете другой раз получше выбирать друзей.
— А он мне что, друг, если так спросить?
— Ну, приятель.
— И не приятель, — с неожиданным упрямством снова возразил Сопкин. — Так, чёрт попутал, если правду сказать. — И вдруг добавил: — А Валерка там женщину в буфете пугал. «Завалим», говорит.
— А за что пугал? — снова насторожился Виталий.
— Да я бы с нашим удовольствием, но не знаю. Вот провалиться мне, не знаю, — на этот раз вполне искренне заверил Гриша.
— Но вы предположили, что на вокзал Валерку послал Гарик?
— То ли послал, а скорее посоветовал, если так сказать, — с сомнением в голосе возразил Сопкин.
«М-да. Темно, — подумал Виталий. — Пока всё темно».
И он решил, что больше от Сопкина ничего узнать не удастся. Ничего он просто больше не знает. «А убийство висит, — с тревогой подумал Виталий. — Убийца гуляет где-то на свободе, смеётся и, может быть, ещё что-то замышляет. Во всяком случае, второй убийца, главный. Когда ещё Помазнев начнёт давать показания».
Этот момент неопределённости, когда не знаешь, куда кинуться, где искать, что делать, наступавший вдруг почти в любом сложном и важном поиске, всегда бил Виталия по нервам, лишал спокойствия и раньше приносил немало неприятностей, пока удавалось справиться с собой.
— Ладно. Пока всё, Сопкин, — вздохнул Виталий и прихлопнул ладонями по столу. — Пока всё. — И он снял трубку внутреннего телефона.
Через миуту Сопкина увели.
И Виталий снова, уже нетерпеливо, взялся за телефон.
Ему ответил суховатый, официальный голос Вали Денисова.
— Ну как опознание? — спросил Виталий.
— Проводим.
— Есть неожиданности?
Вопрос этот почему-то вдруг вырвался у Виталия.
— Да, — напряжённо ответил Денисов и добавил: — Мы скоро.
