– Что это было? – тихим голосом спросил Покровский, приподнявшись и сев на колени.
– Бомба, и похоже, безоболочная, иначе посекло бы и нас и машину, – ответил Александр.
Он рывком поднялся на ноги и отправился осматривать лестничный марш, через несколько секунд возвратился и сообщил:
– Я думаю, это была бомба, сродни тем, которые спецназ использует при вышибании дверей во время штурма квартир, только помощнее немного. Лестничный марш не цельный, ступеньки железобетонные, прикреплены к бетонным наклонным балкам. За одну из них и прикрепили бомбу. Лестница и приняла на себя основной удар взрывной волны, но поскольку ступени полые, отраженная волна прошла сквозь них и ударила нам в спину.
– Похоже, мы очень легко отделались, – вторил ему Сергей. – Но что это было? Нас хотели напугать?
– Или предупредить, – усталым голосом произнес Покровский и с помощью телохранителей поднялся на ноги.
Шоковое состояние начинало проходить, возвращалась ясность мысли, а вместе с ней в душе Покровского закипала дикая ненависть к тем, кто организовал на него покушение. Именно так он считал нужным расценивать произошедшее. В этот момент одно из окон на втором этаже открылось, и в проеме показалась седая голова Григоряна.
– Что там случилось?! – напряженно всматриваясь в лица людей на улице, спросил он. – Что это такое было?!
Покровский, пошатываясь, направился к автомобилю, пролепетав на ходу в ответ:
– Нам еще многое предстоит выяснить, но в любом случае ни к чему хорошему это не приведет.
Он не спеша подошел к «Мерседесу» и собирался уже сесть на заднее сиденье, как вдруг резко развернулся. Смахнув с лица рукавом пальто кровь и снег, он в ярости произнес, обращаясь к Григоряну:
– Значит, так ты теперь ведешь разговор! Вот, значит, какие аргументы ты считаешь допустимым использовать против меня! Ну, смотри, Юрик. Я уверен, что ты просчитался, и эта ошибка тебе будет дорого стоить.
Спустя час Покровский возвращался домой от доктора, который, не задавая лишних вопросов, обработал и заклеил раны на лице, констатировал легкую контузию у него самого и у его охранника Александра. Прописав им обоим лекарства и настоятельно порекомендовав покой на ближайшее время, врач отпустил пострадавших домой, пообещав Покровскому помалкивать о случившемся.
Уже по пути домой Покровский набрал телефон начальника службы безопасности «Росфинпрома» полковника Винченко.
– Николай Васильевич, это Покровский тебя беспокоит. Ты уже в курсе случившегося? Вот и хорошо. Разберись, откуда эта бомба взялась. Теперь самое главное: то, о чем мы с тобой говорили, надо начинать делать. В противном случае они мне помощнее бомбу подложат. Да, ситуация накаляется, и от тебя во многом зависит, насколько мирным будет наш развод. В общем, действуй.
* * *
– Ну что, Лев Иванович, – полковник Крячко, засунув руки в карманы форменных брюк, прошелся по кабинету и остановился напротив стола Гурова. – Вечер субботы наступил…
Гуров не моргнув глазом продолжал набирать на компьютере текст докладной начальству, не обратив никакого внимания на своего друга и соратника.
Станислав некоторое время хмуро наблюдал за Гуровым, затем продолжил, словно не прерывался:
– И поскольку трудовая неделя позади, мы вполне можем позволить себе немного… – Стас поискал подходящее слово и нашел его: – Расслабиться.
– О чем это вы, коллега? – Гуров на секунду оторвался от монитора, бросив на Станислава иронический взгляд.
– Я о небольшом сосуде с содержимым очень благородного происхождения, – хитро улыбнулся Стас.
– Не-ет, – решительно запротестовал Гуров и снова принялся щелкать клавишами, набирая текст. – Последний раз ты так расслабился, что я несколько дней слушал по этому поводу весьма лестные выражения моей жены, которая имела удовольствие тебя видеть. Кстати, именно сегодня я иду с ней на юбилейный вечер какой-то ее подруги по театру.
Гуров прекратил набор и задумался, вспоминая, о чем говорила Мария утром.
– Точно сегодня. Она сказала мне, что в семь вечера за мной заедет, – констатировал Гуров и уточнил вдруг: – Благородный напиток, говоришь?..
– Так точно, – хитро прищурившись, кивнул Стас.
Гуров, ничего не сказав, снова принялся стучать пальцами по клавиатуре, но продолжалось это не долго. Дописав текст и сохранив его, он повернулся к Крячко и, улыбнувшись, произнес:
– Ну ладно, давай сюда свой коньяк. Дагестанский небось?
– Обижаешь, – скривил губы Крячко. – Настоящий армянский.
– Где это ты его добыл? – спросил Гуров, наблюдая, как Крячко достает бутылку коньяка из своего сейфа.
– Ты помнишь этого барыгу Бабаджана? Ну, это тот, который…
– Ты что, с дуба рухнул, что ли! – неожиданно возмутился Гуров. – Я же на него материалы передал в прокуратуру, ему статья светила – группа, вымогательство, отмывка денег и что-то там еще.
– Светила, да погасла, – отмахнулся Крячко и принялся открывать бутылку. – Он чуть-чуть этого подмазал, чуть-чуть того, посильнее другого, забашлял подельникам, оплатил им адвокатов, вот и открутился от проблемы. Прошел как свидетель по делу, да и остальным-то не очень много накинули, большинство условным отделались.
– И ты у такого хмыря коньяк берешь. В качестве отступного, наверное? – Лев смотрел на Крячко с явным неодобрением.
– Я купил! – в ответ возмутился Крячко. – Через кассу, как положено, с чеком. Я его только предупредил, что если он мне туфту польскую подсунет, то я его потом найду и усажу на нары.
– Купил, говоришь! – не унимался Гуров. – И чек взял, и показать можешь при случае?
– Слушай, что ты меня как сопливого пацана распекаешь, – обиделся Крячко. – Да, купил, да, через кассу, да, со скидкой.
– Угу, – усмехнулся Гуров. – Все-таки со скидкой.
– Так это не кондиция. Вот здесь вот, видишь, этикетка оторвана, – пояснил Станислав. – Солидный клиент такое уже не возьмет.
– А нам, ментам, любителям халявы, будет в самый раз, – закончил Лев и засмеялся. – Что сержант, что полковник – мент он и есть мент.
– Ну, знаешь ли, если не хочешь, можешь не наливать. Я и без тебя этот коньяк выкушаю. Мы люди простые.
Станислав явно обиделся. Он уже собирался отнести коньяк обратно в сейф, как его остановил окрик Гурова:
– Куда?! Поставь бутылку на место. Я разве говорил, что пить не буду? Немного, но отопью.
Гуров слегка наклонился и из нижнего ящика стола извлек пластиковую тарелку с аккуратно уложенными ломтиками лимона, засыпанными сахаром.
– Не понял, – недоуменно промолвил Крячко, возвращая бутылку на стол. – Ты что это, оказывается, уже подготовился и даже лимон покромсал?
– Видишь ли, Стас, – почти официально начал Гуров, доставая из того же ящика маленькие металлические рюмки. – Свет от твоей настольной лампы, бьющий в мою сторону, не только раздражает меня, но и освещает содержимое твоего сейфа, которое, в свою очередь, хорошо отражается в оконном стекле в темное время суток. Так что, если ты не сидишь на рабочем месте и не закрываешь собой обзор, то при желании можно увидеть, что ты хранишь в сейфе. Во всяком случае, бутылку коньяка узреть можно. К тому же на работу ты приходишь обычно держа руки в карманах, как пижон, в тех же случаях, когда ты появляешься с портфелем, это значит, что ты принес с собой что-то ценное, о чем не должны знать коллеги. Ну, до определенного момента, конечно. На этой неделе во вторник ты появился с таким багажом. И последнее. Перекладывая в сейфе папки с делами, ты иногда звякал бутылкой о стенки сейфа.
– Ну ладно, угомонись, Шерлок, блин, –Крячко оборвал методичную речь друга, разливая при этом коньяк по рюмкам. – Лучше скажи, с чего это ты взял, что я тебя поить буду? Может, я это приготовил для визита к прекрасной даме?
– Что касается данного вопроса, – продолжил Гуров, вынимая из ящика большую плитку шоколада, при виде которой Крячко лишь развел руками. – Это как раз проще простого. В поход на женщину ты обычно берешь шампанское и конфеты. Ничего не поделаешь, старая закалка, еще с советских времен. И все это ты кладешь опять же в портфель, коего я сегодня не заметил.
– Ну ты и жучара, – улыбаясь, протянул Станислав и взял со стола наполненную рюмку. – Ладно, поехали, а то скоро благоверная за тобой приедет и увезет в светлый мир искусства.
После выпитой рюмки Гуров, пережевывая лимонную дольку, согласно кивнул и заявил:
– Хорош коньяк, не обманул тебя Бабаджан.
– Я и не сомневался в этом, так же как ты в том, что я сегодня с тобой буду пить этот коньяк.
– Не обижайся, Стас, – примирительно произнес Гуров. – Если серьезно, я ведь давно знаю, что у тебя, закоренелого холостяка, вечер перед выходными – это проблема. Пойти некуда, одному сидеть тоже неохота. Вот ты и готовишь бутылочку коньяка для друзей.
