Вот так служу на новом месте. Зарплата меньше, заработки больше, спокойствия меньше, опасности больше. Пойти что ли в цирк?
И тут вызывает меня начальник новый и говорит:
— Получай очередное задание. Эту четверку Рокко помнишь? По нашим сведениям, они деньги получили, получили заказы, образцы переработки и возвращаются в Токио. С посадкой в Москве. Рейс 321. Они тебя не знают. А японцы не знают их. Мы, конечно, сообщили приметы. Да подстраховаться не мешает. Так что полетишь в том же самолете, в Токио укажешь нашим японским коллегам. Они их брать не будут, будут выявлять связи. Может, наконец, поймают ту шайку. Они за ней год уже охотятся, да все без толку. Теперь повезло, мы на них вышли. Так что поможем, японцы народ обязательный, приведется — отплатят. Вот билет, вот деньги, документы, в аэропорту предупреждены, оружие тебе незаметно передадут после контрольного пункта. А так пойдешь со всеми пассажирами, понял? Чтобы ничем не выделялся. Эти переправщики — народ дошлый, у них прямо радары на лбу, опасность чуют за сто километров. Все ясно?
— Все, — говорю.
Приехал в аэропорт.
Я люблю большие аэропорты. И суету в них люблю. Все эти тысячи пассажиров, что спешат или, наоборот, терпеливо ждут объявления рейса.
Многие пассажиры и не знают, что пока чемоданы доберутся до самолета, их обнюхают в поисках наркотиков собаки, просветят в поисках оружия рентгеновские установки, проверят электронные щупы. А когда поток пассажиров вывалится из автобуса у трапа самолета, каждый должен будет указать свой чемодан, и только тогда его погрузят. Это для того, чтобы кто-нибудь не сдал в багаж чемодан с бомбой внутри, а сам, выкинув зарегистрированный билет в корзинку, не отправился спокойно домой в ожидании радостного сообщения: самолет взорвался в воздухе вместе с его любимой бабушкой (теткой, женой, тещей). Бабушкой, которую он только что в аэродромном автомате застраховал на миллион!
Такие «невинные» шутки одно время были очень популярны в Соединенных Штатах.
Ревут самолетные двигатели. И с прогулочных галерей насколько хватает глаз предстают перед тобой взлетное поле, рулежные дорожки, по которым, взлетая или садясь, проносятся сверхзвуковые лайнеры, колоссальные аэробусы и «Боинги-747», ДС-8, «Боинги» поменьше, изящные ИЛы, уютные «Каравеллы», самолеты всех цветов, конструкций, размеров с опознавательными знаками авиакомпаний всех стран — синий конек «Эрфранс», красный флаг «Аэрофлота», три короны «САС», голубой зигзаг «Сабены», птичий силуэт «Люфтганзы»…
Остэвляю машину на трехдневной стоянке — моя командировка наверняка больше не продлится.
Эх если б я знал!
Но все по порядку. Итак, оставляю машину, иду в аэропорт и становлюсь в очередь регистрировать билет. У всех двадцати пяти стоек народ, но у нашей больше всех, я не тороплюсь, высматриваю своих «подопечных». Они наверняка явятся последними.
Действительно, очередь почти растаяла, когда они появляются. Я их сразу узнаю — по приметам, по съемкам скрытой камерой, которые нам прокручивали в отделе, наконец, раза два мне довелось их увидеть во время слежки.
Они изображают две супружеские пары, отправляющиеся в веселую туристическую поездку в Страну восходящего солнца. Мужчинам лет по тридцать — тридцать пять, женщины лет на десять моложе. Мужчины видные, рослые, солидно, но неброско одетые. За темными очками скрывают глаза и хорошо делают. Столкнешься с таким взглядом — надолго сон потеряешь. Я-то про них кое-что знаю — вон у того с небольшим шрамом возле уха полдюжины покойников на совести. Убийца, был замешан в грабежах, в рэкете, но ни разу не сидел — ловкач. Теперь вот переправляет наркотики — выгодней. А может, отдыхает, набирается сил перед более важным делом. Второй тоже здоровый парень, бывший боксер — нос сломан, скулы побиты, на бровях следы цапок. Ему лучше в руки не попадаться. Боссы наркотического бизнеса знают, кому доверять свои интересы. Эти двое цепные псы — будь здоров!
С ними их «жены».
Посмотришь со стороны — две молодоженки, влюбленные в своих мужей; хоть и современного вида, но вполне добропорядочные. Недавно сыграли свадьбу (разумеется, с благословения родителей) и вот едут в эдакое коллективное свадебное путешествие, — подумают с умилением другие пассажиры.
Черта с два! По нашим досье я хорошо знаю этих двух добропорядочных гадюк. Та, что постарше, хоть ей и нет двадцати пяти, Белинда (а, может, у нее другое настоящее имя, но за ней их столько числится, что, право же, все равно, как ее называть, она, небось, и сама забыла) — тоже имеет на своем счету убийство, два ограбления, три года тюрьмы и еще полдюжины украшающих ее биографию подобных деталей. В наркотическом бизнесе, по-моему, с пеленок, и сама колется. Так что знает, что к чему.
Другая моложе, совсем девчонка, только начинает. На нее в досье ничего пока нет, но известно, что она дочь богатых родителей, с образованием, но с дурацким характером — хочет быть самостоятельной. Своего добилась — ушла от папы с мамой, и теперь ее крепко держат в руках наркоманы. А они не папа с мамой — от них не сбежишь. Кукиш! Если уж ты попал к ним в сети, то навечно.
Внешне «жены» респектабельны, одеты со вкусом, держатся скромно, естественно — школа у них есть, даже у этой зеленой девчонки. Только страх в глазах — меня не обманешь, я-то вижу. А вот у Белинды страха нет. Куда там. Одним словом, обе парочки регистрируют билеты и куда-то исчезают. Ничего, не пропадут.
Я спокойно иду со всеми пассажирами, прохожу контроль — меня, как и других, обыскивают, моя сумка проплывает через рентгенокамеру. В последнюю секунду, когда я покидаю кабинку для обыска, и другие пассажиры не могут меня увидеть, таможенник ловко и быстро вкладывает в мой карман пистолет.
Выхожу к дверям, ведущим к автобусам, и с изумлением обнаруживаю моих «молодоженов». Как и где они прошли досмотр? Среди пассажиров я их что-то не заметил. Странно.
Наконец, стюардесса приглашает на посадку.
Садимся в автобус и катим к самолету. Это «Боинг».
Мои подопечные занимают места в первом классе, вот так-то. Конечно, они ведь не государственные служащие, как бедный Леруа. У них миллионные сделки и миллионные доходы. Если к ним попадает килограмм героина, они продают его и покупают новую машину или бриллиантовые серьги, как у этой, как ее зовут, Белинды. Если же килограмм героина попадает к бедному Леруа, то он спешит сдать его в управление, да еще на него подозрительно смотрят — не утаил ли полкилограммчика.
Ну, а я сажусь в туристском классе — тоже неплохо.
Стюардессы разносят всякую ерунду. (А вот и та, что я приметил в аэропорту, мне повезло).
Как всегда, бесконечно долго приходится почему-то ждать. Наконец, запускают двигатели, начинается движение, мы долго катим по рулежным дорожкам…
Но вот самолет, вздрагивая, все быстрее несется по взлетной полосе, легко отрывается, и наступает тишина.
Некоторое время я сижу, потом встаю и прохаживаюсь по самолету. Словно невзначай заглядываю в отсек первого класса. Неизвестно зачем — будто мои подопечные могли выйти на ходу. Мое беспокойство напрасно — вот они сидят и пьют шампанское; в первом классе его дают бесплатно и сколько хочешь. Сидят, пьют, чему-то смеются. И в ус себе не дуют. Интересно, как бы они повели себя, если б знали, что я на посту, что в конце пути их ждут мои коллеги, а в конце месяца наверняка тюремное заключение, которому конца не будет…
Сажусь на свое место и заказываю шампанское. Нарочно! Ничего, начальнику придется подписать мои счета, поворчит, но подпишет. А куда деваться? Попробуй — проверь. Сижу, пью, опускается экран, гаснет свет, начинается фильм. Обычный детектив с умными бандитами и дураками-полицейскими. Почему нас всегда изображают дураками? И заметьте, в конечном счете мы всегда побеждаем, иначе зритель не придет в кино. Но почему побеждаем — непонятно. А между тем мы, полицейские, совсем не дураки, мы даже очень не дураки. Если, конечно, не идеалисты. Среди нас есть такие (а где их нет?). Вот они, действительно, дураки. А те, кто, как я, кое-что соображают, те успешно совмещают «защиту интересов общества», как пишут газеты, с защитой собственных интересов.
Ну да ладно, черт с ним, с фильмом. Посмотрю-ка лучше на своих соседей, других пассажиров…
Глава II. ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ РОККО
Я затрудняюсь сказать, почему меня прозвали Рокко. Может быть, потому, что у меня много братьев, и когда на экраны вышел известный фильм, а я появлялся где-нибудь с ними, ребята почтительно шептали: «Вон Рокко и его братья».
Нас боялись не зря. Мы любили драться и не любили, чтобы нам противоречили. Дрались, хулиганили, подворовывали… А что еще было делать ребятам из нашего квартала? Когда отец с матерью умерли, мои братья разъехались кто куда.
Я и сейчас не представляю, где они и что делают. Слышал, что один — матрос, другой — в тюрьме, третий — погиб во время аварии на строительстве… А всего нас было семеро. Каждый выбрал свой путь, свою профессию, свое ремесло.
