Левашов замотал головой, словно пытался спрятаться за отрицание самой возможности оказаться за решеткой.
— Она не переживет!
Плахов немного ослабил напор:
— Ладно, пока свидетелем будешь. А завтра — на завод. Электриком. Иначе...
Левашов с надеждой поднял глаза на оперативника:
— Так вы ж сами Гале сказали...
— Объясню, что в отделе кадров ошиблись!..
Примерно в два часа дня бывший шахтер не совсем твердой походкой направлялся в сторону самого главного заведения на данном этапе его жизни. Утром он успел перехватить четыре бутылочки пива, и теперь его душа жаждала «продолжения банкета». Карман грел стольник, стребованный у матери, в руках он сжимал пакет с пустыми бутылками.
На дверях магазина висела милицейская ориентировка. Леня сфокусировал взгляд на листке бумаги и узрел до боли знакомое лицо. Ниже шел текст:
«ВНИМАНИЕ — РОЗЫСК. Органами внутренних дел за совершение убийства разыскивается Анисин Леонид Андреевич, 1960 года рождения, русский. Приметы... Всем, кто располагает информацией о его местонахождении, звонить по телефону 02».
Леня прирос к месту — он испытал жуткий страх. Первым делом он попытался вспомнить, кого и когда он умудрился «замочить», но загубленный алкоголем мозг ставил блоки. Хмель мигом улетучился. Какое-то время он ошарашенно смотрел на ориентировку, затем, оглядевшись по сторонам, резко сорвал листок с двери и пустился наутек, словно за ним уже гнались милиционеры с собаками.
Вера Александровна пыталась сварганить обед из небольшого кочана капусты, трех сосисок и килограмма картошки. Квартира хранила характерный вид алкогольного запустения. Хозяйка дома стояла у плиты, согнувшись под ударами судьбы. Вот и сейчас ее сыночек рванул в магазин, впереди еще одна ночь, наполненная пьяными криками, руганью, нередко переходящей в драку. В коридоре хлопнула дверь. Леня влетел в комнату, едва не врезавшись в стол. Бросив на него листок с милицейской ориентировкой, метнулся к платяному шкафу, вещи полетели на диван.
В проеме показалась испуганная Вера Александровна.
— Ты что делаешь, Леня?
— Все мать, ноги делаю!.. Пенсионерка всплеснула руками:
— Куда же это ты, сынок?..
Продолжая запихивать вещи в чемодан, «блудный сын» нервно бросил:
— Назад в Кемерово. Там отсижусь. Менты меня ищут.
— Господи, за что?..
Леня кивнул в сторону листка, лежащего на столе:
— Вон, полюбуйся. Убил кого-то.
Вера Александровна ошалело уставилась на ксерокопированный портрет своего сына:
— Кого ж это ты?
Леня захлопнул крышку чемодана, огляделся:
— А хрен его знает... По пьяни разве все упомнишь?! Вера Александровна сокрушенно покачала головой,
но внутри нее все ликовало: похоже, наступил конец ее мучениям. Она положила листок обратно на стол:
— Вот ведь водка-то что делает: зверит и скотинит!..
Бросив прощальный взгляд на место своих многочисленных кутежей, Леня дал последние указания:
— Менты спросят — ты меня не знаешь...
— Конечно, сынок!
Она проводила его до двери.
— Ну все, мать, бывай, я позвоню...
Утром в генеральском кабинете собрался весь «убойный» отдел за исключением Рогова.
Сан Саныч внимательно рассматривал найденные документы.
— Да, наделал бы он дел, если бы успел сбыть хотя бы половину— Он отложил в сторону очередной документ.— Молодцы, мужики. Выручили. Кстати, а Рогов где?..
Плахов покосился на своих коллег:
— Он какой-то бабуле помогает.
Шишкин, откашлявшись, доложил генералу:
— Сильвера вчера арестовали. Остальных на подписку.
— Я так понимаю, за ним еще грешки водятся?
— Работаем.
В дверь постучали. На пороге кабинета показалась массивная фигура Егорова. Никогда он еще не заходил в этот кабинет в таком прекрасном настроении. Подполковнику пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить улыбку, упорно наползающую на лицо.
— Разрешите, товарищ генерал?..
Сан Саныч внимательно взглянул на сияющего начальника штаба:
— Заходи.
Егоров подошел к столу, по дороге успев стереть с лица улыбку. На стол генерала, словно хиросимский журавлик, лег рапорт. Штабист постарался придать лицу выражение неизбывной скорби:
— Вот, рапорт на пенсию написал...
Сан Саныч подозрительно взглянул на Егорова:
— А чего светишься, как лампочка Ильича?.. Действительно, как ни крепился, Егоров все-таки не смог сдержать победную улыбку:
— Инвалидность дали. Вторую группу.
Виригин наклонился к уху сидящего рядом Любимова:
— Чтоб пенсию побольше и двадцать окладов на дембель!..
Жора усмехнулся:
— Учись, Макс, как дела надо делать!
Между тем генерал дочитал рапорт до конца.
— И куда теперь?..
— Пока не знаю,— грустно пожал плечами Егоров.
То, что произошло дальше, повергло начальника отдела штаба в шок. Генерал медленно разорвал рапорт и брезгливо выбросил обрывки в корзину.
— Можешь остаться. Ребятам спасибо скажи. Нашли твои бумаги.
Круглое лицо Егорова вытянулось. Вот так одним движением руки генерал похоронил все его усилия по оформлению инвалидности, а вместе с ними и надежду на отличное выходное пособие и непыльную работенку.
— Ну, что стоишь? Иди работай!
Егоров на ватных ногах двинулся к двери. Любимов шепнул соседу:
— Пролетел мимо дембеля! Улыбнулись ему оклады!
Наблюдая из окна оперативной машины за вечно спешащими пешеходами, Игорь спросил:
— Как там твоя старушка?..
— Все путем, укатил ее сыночек, теперь бабуля хоть поживет нормально.
— Вась, меня вчера Борька на рыбалку приглашал. Подледную. Может, рванем на выходных?..
Рогов притормозил у светофора.
— Мне этого не требуется. Выпить и дома можно.
Игорь покачал головой:
— О-о-о, понимаю. У нас жена и тесть...
Рогов свернул на боковую улицу, где в этот момент происходила любопытная сценка, напоминавшая сцену из фильма: «Будни уголовного розыска». Из подъезда дома вышел бомж Померанцев в форме сержанта милиции. Следом — пара гражданских, заботливо подхвативших под руки мужчину, закованного в наручники. Замкнула процессию заплаканная супруга задержанного господина.
Она протянула Померанцеву битком набитый пакет:
— Товарищ милиционер, у него язва!.. Я собрала диетическое... Ему по часам кушать надо!..
— Не волнуйтесь, устроим все в лучшем виде...
— А мне с ним нельзя?..
«Сержант» забрал пакет и тоном усталого учителя, объясняющего туповатому ученику элементарные вещи, произнес:
— Гражданочка, мы в тюрьму едем, а не в санаторий!
Слово «тюрьма» вызвало новый поток слез. Справившись с рыданиями, женщина с мольбой посмотрела на «милиционера»:
— Но я хоть могу его навестить?!
«Сержант» сказал, как отрезал:
— Исключено. Следственная тайна.
Он повернулся к мужчине, кивнул в сторону открытой дверцы:
— Залазь.
Рогов притормозил метрах в двадцати, наблюдая, как мужчину затолкнули в милицейский «уазик»:
— Глянь-ка! Никак Померанцев в форме!..
Плахов узнал бездомного авантюриста:
— Вот это номер... Давай за ним.
Рогов пристроился в хвост «уазику», включил мигалку.
Игорь посоветовал:
— Скажи им пару ласковых, у тебя это здорово получается.
Василий снял с приборной доски микрофон:
— Машина номер тридцать пять-восемнадцать! Немедленно остановитесь! Будем мочить!
Процессия промчалась мимо припаркованного у обочины «мерседеса». Два братка, которые перекуривали рядом с иномаркой, удивленно переглянулись:
— Глянь, менты в пятнашки играют!.. Совсем сдурели...
Водитель «уазика» упрямо продолжал двигаться вперед.
— Нет, ну ты посмотри! — разозлился Рогов.— Совсем офонарели!
После третьего предупреждения «уазик» наконец остановился. Оперативники рванули к машине, распахнули дверцу. Увидев физиономии знакомых оперов, Померанцев вымученно улыбнулся:
— О-о-о... Василий Иванович! Игорь Сергеевич!.. Здравия желаю!
Рогов хмуро кивнул в сторону двух гражданских:
— Что за маскарад?..
«Сержант» выбрался из машины, отвел оперов в сторонку и тихо произнес заговорщицким тоном:
— Мужики, сейчас объясню... Мы тут алиби делаем.
— Какое еще алиби?!
Померанцев продолжал контролировать громкость голоса:
— Я тут в контору одну устроился. Мужей прикрываем, пока они у любовниц. Хороший бизнес. Вот его,— он кивнул в сторону задержанного,— якобы в тюрьму везем на два дня. Если надо будет, устрою... Бесплатно.
Плахов смерил коллегу ироничным взглядом:
