Ознакомительная версия.
— Да, жена младшего сюда не вписывается, — кивнул Меркулов, — видать, не слишком жаловал банкир свою невестку, если оговорил такое условие…
— В случае безвременной смерти сына оставшаяся бесхозной часть состояния за исключением десяти процентов, кажется, переходит к любимой жене… — процитировал автоматически Турецкий.
— А невестке с внучкой фактически шиш, — кивнул Константин Дмитриевич. — Хотя и десять процентов в чьих-то глазах — не такая уж маленькая сумма, а? Согласен?
— Согласен с тобой я был еще три дня назад, когда сориентировал Погорелова покопаться вокруг вдовы номер два… Посмотрим, что это даст… Да, Сурин-старший в любом случае свекром, а главное — дедом был никуда не годным.
— Он прежде всего человеком был никуда не годным, — поморщился Меркулов. — Ну ладно… Сурину когда думаешь вызывать?
— Я думаю, для начала неплохо было бы мне самому к ней прокатиться, поглядеть на дамочку, так сказать, в ее естественной среде. Прихвачу Александрова — он там уже почти завсегдатай — и прокачусь, тем более что и предлог есть: нужно вернуть в кабинет хозяина часть бумаг, ненужных следствию, а с домашнего кабинета снять печати… Попробуем провернуть дельце завтра.
— Что еще? — прищурился Меркулов.
— Как догадался, что это не все? — усмехнулся Александр Борисович.
— А то я тебя не знаю!
— Конечно нет! Я и сам-то себя не то чтобы хорошо знаю… А мысль мелькнула и вовсе только что: отправлю-ка я Володьку Яковлева, разумеется с разрешения Славки Грязнова, который трясется над своим лучшим опером, в далекий город Н. — пусть на месте покопается в невинной жизни нашей вдовушки… Вдруг да всплывет какая-нибудь интересная деталька, доселе никому не ведомая?
— Хитер бобер, ничего не скажешь, — буркнул Меркулов. — Ты хоть представляешь, какие командировочные от нас потребуются? В эдакую-то даль?!
— Вполне… Заметь, Костя, идея насчет Суриной Ларисы Сергеевны фактически не моя, а твоя! Ты ведь как раз с ней ко мне и шел, а?
— Тьфу! — искренне сказал, но при этом все-таки не сплюнул Константин Дмитриевич. — Ну ты и демагог, Саня, все-таки! Я что, предлагал покопать вокруг вдовы в ее родном городе? Да просто проверить, насколько прав мой знакомый, не более того! Нас же в первую очередь интересуют ее московские связи, если таковые все-таки имеются!
— Да?.. — Александр Борисович задумчиво посмотрел на своего шефа и друга. — Скажи, пожалуйста, а тебя не наводит ни на какие размышления одна малю-сенькая деталька?
— Что ты имеешь в виду? Давай без загадок!
— Да всего лишь небольшой психологический штришок: если помнишь, «ауди», из которой расстреляли обе машины банкира, шла на обгон мимо них в сторону Москвы.
— Ну и что?
— А то, что киллеру… точнее, киллерам куда проще и разумнее было бы не разворачиваться, после того как они сделали свое дело, в сторону области, а продолжить путь в столицу… Никому ведь и в голову не могло прийти, что суринские машины так быстро обнаружат — кому, спрашивается, надо в Новый год, да еще сразу после полуночи, куда-то ехать? И то сказать, что свидетель, обнаруживший их, решил отправиться к московским друзьям спонтанно, по пьяному делу.
— Я не понимаю, к чему ты клонишь.
— Как правило, киллер после выполнения задания уносит ноги в сторону своей базы, проще говоря, поближе к родному дому… Судя по всему, у наших родной дом не в Москве…
— Тебе не кажется, что твое рассуждение притянуто за уши?
— Не-а. — Саша покачал головой. — Ты и сам понимаешь, что в экстремальной ситуации — а наша ситуация даже для профессионального киллера экстремальная — любой человек действует по преимуществу рефлекторно… Погоди, если экспертам удастся восстановить номер автомата, а нам найти место его «приписки», выяснится, что владелец не москвич…
— А им удастся? — выразил сомнение Меркулов.
— Надеюсь!
— Оптимист ты, Саня. — Константин Дмитриевич крякнул, выбираясь из кресла. — Ладно, работай… А этого рыжего сопляка все-таки окороти… Тоже мне гений!
— Ну так я, значит, выписываю Яковлеву-младшему командировку, да, Костя?
— Черт с тобой, выписывай! — буркнул Меркулов уже с порога, выдержав для острастки паузу. И мрачно добавил свою любимую в таких ситуациях фразу: — Избаловал я тебя, Турецкий, до полного безобразия… На свою собственную седую голову!..
Красота Ларисы Сергеевны Суриной, о которой Турецкий был наслышан, сногсшибательного впечатления на него не произвела. И не только потому, что брюнетки были не в его вкусе: за прошедшие после гибели банкира дни, как дружно отметили позднее и Олег Александров, и Савва Васильевич, прихваченные Сашей в особняк покойного банкира, Лариса не то чтобы подурнела, но явно погрузилась в депрессию. Отчего внешность ее заметно поблекла.
Своих визитеров она встретила, закутанная в темный купальный халат, который был Ларисе велик — наверняка мужнин. Без грамма косметики на лице, с кое-как подколотыми волосами…
После того как печать с кабинета Сурина, расположенного на втором этаже, рядом со спальней супругов, была снята, женщина устало опустилась на диван, стоявший напротив письменного стола, и, уставившись в одну точку, не шевельнулась ни разу, пока бумаги покойного раскладывались по местам — в ящики и находившийся тут же сейф.
Впрочем, процесс не занял много времени, и Александр Борисович, до этого незаметно и молча наблюдавший за вдовой, вскоре присел рядом с ней на упомянутый диван.
— Лариса Сергеевна, — мягко заговорил он, — вы в состоянии сейчас ответить на несколько вопросов, возникших у нас в связи с гибелью вашего пасынка?
— Что? — Она подняла на него глаза, словно возвращаясь к происходящему вокруг из какой-то своей дальней дали, и, не сразу вникнув в суть вопроса, наконец безразлично кивнула. — Наверное… Но я его почти не знала, видела всего два раза…
— При каких обстоятельствах?
— При каких? — Она снова помолчала, слегка наморщив чистый, высокий лоб. — Ну… Первый раз вскоре после свадьбы. Анатолий заехал к нам на городскую квартиру поздравить. Тогда и познакомились…
— А на самой свадьбе он разве не был? — удивился Турецкий. Она отрицательно покачала головой:
— Нет, его тогда вообще в Москве не было, Вадик сказал, командировка какая-то… Ну а во второй раз мы увиделись уже на похоронах.
Лариса прерывисто вздохнула и умолкла.
— Вы знали, что помимо вас в качестве наследника в завещании Вадима Вячеславовича указан Анатолий Вадимович?
— Знала, — снова безразлично кивнула женщина. И вдруг, словно кто-то невидимый нажал кнопку пульта, переключив ее с одного режима на другой, вздрогнула и подняла на Турецкого глаза, в которых и слепой разглядел бы вспыхнувший внезапно страх. — Господи… — пробормотала Лариса. — Я… Я же хотела попросить… — Ее взгляд беспомощно метнулся к стоявшему у письменного стола Олегу, перескочил на Савву и вновь вернулся к Александру Борисовичу. — Вы не могли бы… Не могли бы выделить мне охрану?.. Я заплачу! Хорошо заплачу, у меня свой счет есть!..
— Охрану? — Брови Турецкого невольно округлились. — Но ведь у вас и так есть охрана!
— Я им больше не доверяю, никому!
Лариса вскинула руку к горлу, с силой вцепилась в халат:
— Я много думала в эти дни и поняла: кто-то же сказал убийцам, что Вадик с Верой выехали из дома! Понимаете, кто-то из них не просто сказал, а наверняка, после того как они уехали, позвонил… Да, позвонил этим подонкам! А я не знаю кто!.. Любой из них мог, а теперь… теперь еще и Анатолия… Разве вы, Савва Васильевич, — она перевела взгляд на следователя, — просто так звонили и говорили, что мне лучше удвоить охрану?..
— Вы знаете, — неловко шевельнулся Алексеев, — у нас так принято, можно сказать, на всякий случай, для гарантии…
— Бросьте!.. — неожиданно резко оборвала бормотание Саввы Лариса. — Я вовсе не дурочка, хотя некоторые так и думают… Но тут и дураку ясно, что кто-то убивает всех, кто имеет отношение к деньгам Вадика! Вначале — его самого, потом Толика, а теперь… теперь что же остается думать мне? Моя очередь, да?..
По щекам Ларисы уже вовсю катились слезы, пухлые губы подрагивали.
«Вряд ли такую сцену можно сыграть, не будучи гениальной актрисой, — подумал Турецкий. — Возможно, она и гениальная актриса, но вот то, что напугана всерьез, никаких сомнений…»
— Успокойтесь, Лариса Сергеевна, — он осторожно дотронулся до локтя женщины, обнаружив, что та дрожит, и окончательно убедившись в подлинности ее страха. — Не паникуйте, пожалуйста, очень прошу выслушать меня.
Сурина с видимым усилием взяла себя в руки и еле заметно кивнула.
— Ваша логика понятна и, в сущности, совпадает с нашей, хотя после опроса вашей обслуги и охраны у нас не сложилось впечатления, что кто-то из них может быть причастен к случившемуся… Однако сейчас показания и алиби, а также связи всех, кто находился в ту ночь здесь, тщательно проверяются… Это, как вы понимаете, требует времени. Согласен, вам нужны гарантии безопасности… Выделить вам охрану мы возможности не имеем, но выход есть.
Ознакомительная версия.
