— Энн, все, что ты скажешь сейчас, останется только между мной и тобой, я никогда никому не назову твоего имени. Просто я пытаюсь представить себе картину преступления, больше ничего.
— Если Марк Уэллс узнает, что я болтала о нем, он свернет мне голову.
Я хотел сказать ей, что Уэллс уже арестован, но передумал. Мне не хотелось влиять на ее ответы больше, чем я уже повлиял.
— Он не узнает о нашем разговоре, обещаю тебе. Никто не узнает.
— Марк очень злой человек. Я слышала жуткие истории о том, как он избивал людей до полусмерти; и еще говорили, что однажды он пырнул одного человека ножом за то, что тот задолжал ему денег. Но я не понимаю, зачем ему нужно было убивать Мириам? Она же приносила ему доход.
Это был хороший вопрос, и на него стоило найти ответ.
— К тому же, — добавила она, — у него в последнее время почти не осталось девчонок.
— Что ты имеешь в виду?
— На него еще Молли работала, а теперь ее нет.
Я вспомнил свой сон.
— А ты не знаешь, где сейчас может быть Молли? Я хотел бы найти ее и расспросить о Мириам. Они ведь были подругами?
Энн кивнула:
— Да, хотя я не знаю почему. Кроме Молли, Мириам никому не нравилась.
— Подумай, где она сейчас может быть?
Энн смотрела в сторону, то и дело затягиваясь быстро тающей сигаретой. Разговор у нас получился взрослый, и я должен был признать, что в каком-то смысле она была гораздо старше своих лет. Но сейчас эта девочка напоминала мне ребенка. Маленького человечка, попавшего в ловушку взрослого мира.
Энн очень долго сидела, не говоря ни слова. Я откинулся на стуле, пытаясь понять, не сердится ли она на меня. Когда Энн заговорила, по-прежнему не поднимая глаз, ее голос был очень тихим.
— Я думаю, что она никуда не сбежала.
Мне показалось, что я ослышался.
— Что ты сказала?
Энн посмотрела мне в глаза, и я увидел, что она вот-вот заплачет.
— Я сказала, что Молли никуда не сбежала.
— Тогда что, по-твоему, с ней случилось? — так же тихо спросил я.
— Не знаю, — прошептала она, пряча взгляд.
— Но у тебя ведь есть какие-то основания так думать?
— Послушайте, отстаньте от меня со своими вопросами!
Я помолчал какое-то время, радуясь про себя, что мне не приходится постоянно работать с детьми. Особенно с подростками.
— Нет, черт возьми, я просто уверена, что Молли никуда не сбежала. — На этот раз я промолчал, слова девочки заинтриговали меня. — Она ни за что не оставила бы Марка, я точно знаю.
— Марка Уэллса?
— Да, она любила его. Она бы все для него сделала, хотя ему это было безразлично. У него хватало девчонок, и Молли ему была не нужна. То есть он спал с ней, но не больше. Она просто зарабатывала ему деньги.
Я вспомнил улыбающееся личико с фотографии в комнате Мириам, слишком юное для подобных проблем.
— Ты не думаешь, что она просто рассердилась на Уэллса и решила уехать?
— Нет, вряд ли. Молли пробовала завязать, когда встречалась с одним парнем, но это было очень давно. Одна она ни за что никуда не уехала бы, не оставила бы Марка. Она сильно в него втюрилась, только о нем и говорила.
— А что Мириам думала о Марке, не знаешь?
Энн пожала плечами:
— Она спала с ним, но в отличие от подружки не очень-то жаловала.
— А когда ты последний раз видела Молли? Недели три назад?
— Что-то около того. Она заходила в приют. В тот вечер она ушла, и больше ее никто не видел.
— Опиши, какая она была тогда? Какое у нее было настроение?
— Да обычное. Как всегда.
— А она не говорила, что хочет уехать или что-нибудь в этом духе?
— Нет, ничего такого.
Что бы это значило? Судя по словам Энн, во всем этом было что-то подозрительное. Я опять вспомнил свой сон так ясно и четко, словно только что проснулся, напуганный и весь в поту. Однако сейчас это сновидение уже не казалось мне предостережением. Стоило ли серьезно относиться к подозрениям этой девочки или у нее просто разыгралось воображение? Молли запросто могла уехать куда-нибудь, ничего не сказав Энн, которая сама призналась, что не была ее близкой подругой. Оставалась также вероятность того, что Молли не была настолько сильно влюблена в Марка Уэллса, как считала Энн. Ей было всего тринадцать лет, а любовь девочки в таком возрасте, как правило, очень непостоянна.
— Вы мне не верите?
— Верю. Но если Молли никуда не уехала, тогда где же она?
— Не знаю. — Энн пожала плечами и посмотрела на меня взрослыми взглядом. — Может быть, она мертва.
— Ты правда считаешь, что ее нет в живых?
Она медленно кивнула и с пугающей серьезностью сказала:
— Да, я думаю, Молли умерла.
Я кашлянул, мне стало не по себе.
— Ее мог убить тот же человек, который убил Мириам?
— Все может быть.
— Расскажи, что произошло сегодня, когда на тебя напал тот мужчина.
— Он подъехал, я стояла, где обычно. Со мной должна была работать Шарлин, но она сегодня приболела, поэтому я работала одна. Он кивнул мне, как все они делают, и я подошла к машине. Этот мужик мне сразу не понравился.
— Почему?
— Он был какой-то странный — противная улыбка, и вообще… Я как увидела его, у меня мурашки по спине побежали.
— Что было дальше?
— Ну, он открыл переднюю дверь, похлопал по сиденью рукой, предложил сесть в машину и все время криво улыбался. Я решила, что он самый настоящий извращенец, такой вид у него был. Еще завезет в какое-нибудь тихое местечко и оттрахает так, что ног под собой не будешь чувствовать… Поэтому я сказала: «Нет, спасибо», развернулась и пошла. А он схватил меня и стал тащить в машину, повторяя, что все будет хорошо и что он не сделает мне больно. Но при этом, ублюдок, вцепился мне в волосы… — Она замолчала. — Потом появились вы.
— Как он выглядел?
— Здоровенный лысый толстяк. Противная жирная морда.
— Сколько бы ты ему дала лет?
— Не знаю. Лет пятьдесят или около того.
Я решил, что скорее тридцать.
— Ты его когда-нибудь видела раньше?
Энн отрицательно мотнула головой.
— Знаете, что меня в нем испугало? Он не был похож на обычных клиентов. То есть они все старые и страшные как черти, по крайней мере большинство из них. Но этот был другой. Я нутром чуяла, что не стоит с ним ехать.
Я постарался вспомнить, как выглядела его машина. Это был подержанный «мерседес» светло-коричневого или бежевого цвета, не похожий на тот, что подобрал Мириам. Больше я ничего не смог вспомнить.
— Тебе стоит оставить заявление в полиции.
— Зачем? Я уже рассказала вам, как он выглядит. Думаете, это он убил Мириам?
— Не знаю. Но будет лучше, если ты перестанешь работать на улице.
— Мне нужны деньги.
Можно было попробовать убедить ее в том, что она ломает себе жизнь, но я знал, что сейчас это ни к чему хорошему не приведет. Человек меняется изнутри. Нужно, чтобы он сначала поверил в то, что не прав, и захотел что-то изменить в своей жизни, а я был уверен, что Энн далека от этих мыслей.
— Давай я отвезу тебя в Коулман-Хауз.
Она фыркнула:
— Это еще зачем? Я ведь не заработала за сегодня ни копейки!
— Пусть у тебя будет выходной.
— Мой босс не поверит, что я не работала.
— А кто твой босс?
— Слушайте, вы же коп, и я не собираюсь вам его сдавать.
— Что ж, надеюсь, он лучше, чем Марк Уэллс, — сказал я с иронией.
— Конечно, лучше.
— Ну тогда он, безусловно, поверит и все поймет.
Энн засмеялась. Ее смех был слишком циничный для тринадцатилетней девочки.
— Он не обрадуется, если я приду без денег.
— Хорошо, давай заключим сделку. Я дам тебе сорок фунтов, если ты сейчас же пойдешь домой. — Это было глупо с моей стороны. Деньги перекочуют в карман ее сутенера или местного торговца крэком, которые могли оказаться одним и тем же человеком. К тому же если Энн нравится рисковать своей жизнью, мне не должно быть до этого никакого дела. Как бы ни закончился ее сегодняшний день, завтра она снова выйдет на улицу. Но я чувствовал ответственность за то, что могло произойти с этой девочкой в такое время суток и при таких обстоятельствах.
— Сорок фунтов. И что вы за них хотите?
— От тебя мне ничего не надо. Я просто хочу, чтобы ты пошла домой и не появлялась сегодня на улице.
— Негусто. Я могла бы заработать в десять раз больше.
— Это все, что я могу дать, и тебе за это ничего не придется делать.
— Я согласна на пятьдесят.
— Ты занимаешься не своим делом. Тебе нужно вести переговоры.
Я настоял на том, что провожу ее до приюта, потому что не верил, что Энн вернется туда, если оставить ее одну. Мы сели в черное такси, и водитель многозначительно посмотрел на меня, увидев, что я с девочкой-подростком. В конце концов я показал ему свое удостоверение — пусть знает, что я не какой-нибудь извращенец, забывший взять машину.
