— Все хорошо, я держу, не бойся, — зашептала стажерка, вспомнив второе правило о моральной поддержке, — потерпи, потерпи.
— Не задуши только, — бросил еще одну подсказку Никита, благополучно застегивая наручники на пытающемся вырваться гладиаторе, — «скорую» вызывай!
Сам он этого сделать не мог, потому что Тарзан даже в наручниках не успокаивался, намереваясь продолжить поединок. Никита прижимал его к полу, не давая встать на ноги. Светочка с пятой попытки скользкими окровавленными пальцами набрала номер на мобильнике, проорала адрес и порекомендовала приехать побыстрее, соврав, что ранен сотрудник полиции. Никита одобрительно кивнул. Потом опять зажала рану и продолжила шептать в ухо несчастной всякие банальные, но очень нужные той слова.
Раненой было лет двадцать пять, чем-то она напоминала Деми Мур в фильме «Призрак». Короткая стрижка, тонкие черты, немного детское выражение лица. Не модельная красавица, но очень обаятельная, если, конечно, не смотреть на перерезанное горло. Капельки-сережки в ушах.
«Что ж вы, мужики-сволочи, делаете?..»
— Тихо, милая, тихо… Ты не умрешь… Мы с тобой… Потерпи.
Никакой игры, никакой импровизации. Все по-честному.
Она положила ей под голову планшет. Девушка мелко затряслась, приоткрыла глаза. Света несильно сжала ей ладонь:
— Держись… Держись…
После позвонила Бармалееву и попросила прислать машину.
«Скорая» прибыла быстро, согласно нормативу, мужчина-врач сразу оценил обстановку, поняв, что их обманули, — помощь нужна была не сотруднику, а гражданскому лицу. Но устраивать разборок не стал, сразу приступив к оздоровительным процедурам.
Никита, все еще удерживавший гладиатора, жестом попросил ее забрать пистолет, чтобы под шумок его кто-нибудь не стырил. Света вытерла окровавленные руки о платок, подняла оружие, вынула магазин и передернула затвор. Патрона в патроннике не было. Никита не собирался стрелять. Хотя имел полное право.
Врач по-прежнему занимался процедурами, парень-санитар дожидался с носилками у двери.
Еще через минуту в комнату ворвался лично начальник отдела Сычев, следом, поддерживая живот, объявился Бармалеев, и замкнул делегацию водитель Петя, фамилию которого Света пока не знала.
Гладиатора Никита с остальными утащили вниз, в машину, Сычев попросил доложить, что тут стряслось. Родионова, как могла, объяснила. Без красочных метафор и умных цитат. Выслушав, Сычев тут же метнулся к врачу:
— Жить будет?
— Постараемся…
Света даже немного прониклась к начальнику. Сразу интересуется состоянием раненой, а не команды отдает. Впрочем, причины его интереса стали понятны в следующую минуту. Он взял Родионову под локоть и увел на кухню:
— Значит, так… Если б умерла сразу — проблем нет. Вызвали бы группу, следователя, и вперед с песнями. А теперь надо ждать, что она скажет.
— Да тут все ясно, по-моему.
— Не знаю, не знаю… Вы с Никитой — свидетели хлипкие, мужик пойдет в отказ, а в итоге не исключен глухарь по тяжкому преступлению. Так что не торопись с выводами. Сделай сейчас протокол осмотра, изыми нож, опроси соседей. Эксперта я пришлю. Потом поезжай в больницу, поговори с девицей, если в себя придет. Запиши ее объяснение. Возьми справку уточненного диагноза.
— А если не придет?
— Будем ждать. Этого, в случае чего, на пятнадцать суток оформим… Протрезвеет — опера с ним побалакают. Если все нормально — передадим материал в следствие. Все запомнила?
Светочка растерянно кивнула головой. Сычев заметил ее замешательство:
— Не бойся. А то ничему никогда не научишься. Меня по молодости в первое же дежурство на убийство дернули. И правильно сделали… Да, с Никитой напишете рапорта. Что задержанный оказывал сопротивление, угрожал, и все такое.
Вернулся Сапрыкин, сходил в ванную, вымыл руки, почистил китель. После тоже поинтересовался здоровьем потерпевшей, которую уже осторожно грузили на носилки. Забрал пистолет, выпил воды из графина и подмигнул «новобранке»:
— Вот так примерно и работаем.
* * *
Женский голос был нежен и приятен. Словно у радиоведущей, рассказывающей детям сказку на ночь. Или у стюардессы, объясняющей правила пользования спасательным жилетом. Интонации бархатные, но с легким налетом назидательности. От такого голоска розы распускаются и успокаиваются футбольные фанаты.
«Незаметно подкрадитесь к охраннику. Задушите его имеющейся у вас струной либо убейте ножом. Теперь вам надо избавиться от трупа. Можно просто сбросить его с обрыва, а можно спрятать в каком-нибудь большом ящике или сундуке…»
— Во дают! — не удержался Копейкин и нажал кнопку паузы. — Здравствуйте, деточки…
На экране монитора застыл лысый ублюдок, под ногами которого валялся задушенный охранник. И возникло меню опций.
Компьютерная игрушка. «Киллер навсегда». Симулятор. Обучающий уровень. Категория 12+, если верить этикетке. Отобран накануне у сыночка. Рассмотрен, вынесена правовая оценка. Мрак+. Особенно голосок. «Теперь вам надо избавиться от трупа…» Да уж… Не Крокодил Гена, и не «Смешарики». Скоро будут говорить — у вас ребеночек не в рубашке родился, а с пистолетом. Или удавкой.
Кирилл вытащил диск, швырнул в стол.
Как-то нехорошо он себя чувствует. В морально-этическом плане. В его отделе, можно сказать — в родном доме, по его же собственной инициативе орудует внедренец, а он этого внедренца еще и прикрывает. Тезис о цели, которая оправдывает средства, не слишком успокаивает. И даже то, что на кону раскрытие убийства. Кто знает, вдруг его сослуживцы совершенно ни при чем. Зато сколько дерьма может накопать эта Светочка. Чтоб из «командировки» вернуться не с пустыми руками. И где это дерьмо всплывет? А он знал и помалкивал. И где гарантия, что тот же Бойков из «добрых» побуждений не намекнет кому-нибудь — кто их верный помогаец. Или просто болтанет сдуру.
Одно дело — вербовать людей, совсем другое — оказаться в шкуре завербованного. Пускай и добровольно завербованного. Крайне позитивные чувства. Невольно при разговоре глаза в пол опускаются и хочется спрятаться в тень.
Зря он все это затеял. С Ольгой, кроме того раза в ОСБ, он пока не пересекался, и его план — выяснить отношения через общее дело, не срабатывал.
Или не зря? И стоит ли активно раскрывать убийство официальным способом? Тоже есть сомнения. С одной стороны — дело правое, с другой — раскроешь и точно потеряешь всякий контакт с Гориной. А так можно попытаться выяснить, что у нее на душе. Через ту же Светку. Наверняка же общаются и обсуждают личные проблемы, как подруги.
В общем, сплошные противоречия. И хочется, и колется, и совесть не велит. Да, жизнь вообще — сплошные противоречия.
Официальное расследование, к слову, буксовало. Как всегда, создали бригаду по раскрытию, которая базировалась в областном райотделе по месту совершения преступления. Нагнали народ. Возглавлял команду «убойщик» Слепнев. По слухам, каждый рабочий день начинался с пива, иногда с рассола. Сколько проверено полицейских машин, никто доподлинно не знал, но согласно справкам — девяносто девять процентов. Как и склонных к аналогичным преступлениям. Свидетелей не нашли. Да, машину ментовскую люди видели, но пассажиров не приметили. Искать деньги — бесполезно, номера купюр их хозяин не переписывал. Поставщиков леса пока опросили формально, чтобы не вспугнуть. Теоретически они могли проследить за курьером в Юрьевске, выведать, на какой машине он ездит, и сообщить данные в засаду. Про деньги на протокол лесники не подтвердили, что и понятно — черный нал. Зачем же им проблемы с налоговой и ОБЭП? «Ничего не знаем, видимо, господин Сатин что-то путает». Для начала решили проверить мобильники всего руководящего состава поставщиков методом биллинга. Вдруг кто-то звонил в район места нападения. Но биллинг — это вопрос кропотливый и затяжной. Да и вряд ли налетчики пользовались мобильниками. Не идиоты, понимают, что двадцать первый век на дворе. Не забалуешь.
Копейкина в бригаду не включили. Но у них тут своя бригада. О внедрении Родионовой никто из слепневской группы не знал, в том числе и сам Слепнев. Но там был опер Гриша Жуков из ОСБ, он и контролировал все шаги, чтобы не случилось каких-либо досадных недоразумений или пересечений. Когда две команды независимо друг от друга занимаются одним и тем же делом, есть большой риск, что они устроят между собой перестрелку, как уже не раз случалось.
Ольга… Ольга… Ольга…
Тысячу раз он признавал ее виновной, после чего тысячу раз оправдывал. И будет оправдывать дальше. Просто потому, что давно понял — с ней лучше, чем без нее. А на остальное можно закрыть глаза.
Но как, как ей намекнуть на это? Не уронив при этом высокого звания мужика. И как узнать, что́ она на самом деле думает про него?
