Он неосознанно поднял глаза на Ольгу, а она, сразу же приняв его слова на свой счет, безапелляционно отрезала:
– На меня-то и нечего даже думать! Зачем мне пистолет? Я с оружием обращаться не умею. И незачем он мне. И если даже взял тот, кто Алексея убил, зачем это делать после того, когда все уже сделано. Вот вы, товарищ полковник, объясните мне, пожалуйста!
– Я пока ничего объяснить не могу, мне во всем надо разобраться, – покачал головой Гуров. – И с вами поговорить все равно не мешало бы.
– А что я? Я – всегда пожалуйста! – выпрямилась Ольга.
Лев посмотрел на Маргариту и хотел как-то поделикатнее намекнуть, что разговор должен происходить наедине, но она поняла это и без слов – сказала, что пойдет на кухню и мешать разговору не будет. Оставшись с Ольгой наедине, Гуров для начала осведомился:
– Ольга Николаевна, а как ваша фамилия?
– Лаврентьева. Только паспорта у меня с собой нет.
– Это не нужно. Значит, говорите, что вы пистолет не брали?
– Я?! – громко возмутилась Ольга. – Конечно, не брала! А кто вам сказал, что это я взяла? Неужели Рита?
– Нет, не Рита. И вообще никто не говорил. Просто никто чужой не мог его взять. А вы, как я понимаю, человек не чужой?
– Да я вообще-то родная Риткина сестра, – продолжила свою напористую и эмоционально насыщенную речь Ольга. – Бываю тут часто, да. В основном помогаю по хозяйству. Ритке тяжело одной с тремя детьми.
– Дети довольно взрослые, – заметил Гуров.
– Ой, – махнула рукой Ольга, – все равно хлопот полно. Накормить всех, всех построить. Сейчас молодежь-то пошла какая! А Алексею некогда этими делами заниматься – он деньги зарабатывает. А Ритка по хозяйству… – Сестра покачала головой и вздохнула: – Это энергию надо иметь, чтобы это все тянуть, а Ритка – она вечно у нас была, честно сказать, малахольная. Первый раз вообще вышла замуж, – понизила голос Ольга, – за придурка одного. Все говорили ей – не выходи ты за него, за дурака этого! А она – нет, любовь-морковь, все дела. Слава богу, нашелся Алексей, нормальный мужик. И того вот… кто-то со свету сжил.
– Версии есть, кто это может быть? – прервал ее Гуров.
– Еще как есть! – воскликнула Ольга, но, оглянувшись на закрытую дверь, снова понизила голос: – Если вы не знаете, то я вам расскажу. Алексей-то любовницу завел, мужиков всех на старости лет на молоденькое мясцо тянет. Вот она, любовница эта, его и убила.
– Про любовницу знаю, и по ней мы работаем, – сухо проговорил Гуров.
– Вот и работайте. А мы здесь ни при чем, – отрезала Ольга.
– Но пистолет пропал. А любовницы в этой квартире не было, – возразил полковник.
Ольга вздохнула и развела руками – на это возражение у нее не было аргументов.
– Но я пистолет не брала, – твердо заявила она и смахнула воображаемые крошки со стола, давая понять, что разговор она считает исчерпанным.
– А в ночь убийства вы где были?
– Дома, где же мне быть!
– Вы одна живете?
– Да, одна, муж умер, а детей нет.
– А где вы живете, Ольга Николаевна?
Ольга без видимого удовольствия назвала адрес. Заодно Гуров записал и номер ее сотового телефона. Она посмотрела на часы, всполошилась и поспешила на кухню. Ей было необходимо срочно куда-то бежать, а перед этим обсудить некоторые вопросы с сестрой.
Гуров посидел немного в одиночестве, но вскоре в комнату заглянула какая-то девушка и сразу представилась:
– Я – Кристина, младшая дочь. А вы следователь по делу отца, да?
– Не совсем следователь, но из полиции, – ответил Гуров.
– Очень хорошо, вы, наверное, все равно будете со мной говорить, поэтому я хотела это сделать прямо сейчас и… – Кристина немного помялась и добавила: – Лучше в моей комнате.
– Хорошо, как скажешь. – Гуров поднялся и прошел в соседнюю комнату.
Это была небольшая комната, где стояла узкая кровать, на столике – компьютер, а рядом – несколько разнокалиберных шкафчиков, расставленных удобно и функционально. Подобный набор мебели назывался «уголком школьника», и хотя Кристина уже вышла из подобного возраста, он вполне ей подходил.
Полковник присел на компьютерный стул, а девушка устроилась на уголке кровати и, немного помявшись, заговорила:
– Я просто подумала, что лучше это сказать, чем нет.
Она явно нервничала, движения ее были дергаными, она то заламывала руки, то порывалась грызть ногти, но каждый раз останавливалась.
– Ты что нервничаешь? Знаешь, почему пропал пистолет? – сразу же спросил Гуров.
– Нет, нет, не знаю, – замотала головой Кристина. – И я не брала. И надеюсь, что никто из нас не брал. А вот кое-какие подозрения имеются.
– В отношении кого? – поднял брови Гуров.
– Вообще я хотела бы, чтобы это осталось между нами, просто проверьте и отнеситесь к моим словам серьезно, – путано проговорила она.
– Конечно, конечно, – постарался успокоить ее Гуров.
– Просто дело в том, что я подозреваю… не то что своего брата, а его подругу, – выдохнула наконец Кристина. – Она, мягко говоря, человек не из приятных. Короче говоря, меркантильная особа. А Костя у нас человек… как бы это сказать, довольно идеалистический. И эта Аня – она сразу же начала разговоры об имуществе, квартире и тому подобных вещах. Говорила, что Костя вполне мог бы завести себе свою квартиру, а он как «лох» живет с родителями.
– Она при тебе это говорила? – уточнил полковник.
– Не совсем, – нервно дернулась Кристина. – Дело в том, что за стенкой – комната Кости. Аня довольно часто там бывала и, не очень-то сдерживая свой язык, говорила об этом. А стенки-то тоненькие, и я, даже не подслушивая особо, все слышала. Это было так грубо, бестактно. – На лице девушки появилось нескрываемое отвращение. – Она говорила, что Константин тряпка, что о него ноги вытирают, что жить надо совсем по-другому, и, если Костя этому не научится, вся жизнь его пойдет прахом. И тут же красноречиво добавила, что, мол, отец у тебя не вечный. – Кристина сделала паузу, многозначительно посмотрела на Гурова и продолжила: – Я была уверена, что уж после этих слов Костя перестанет с ней встречаться. Но не тут-то было. Я не выдержала и в тот же день поговорила с ним сама. Но он меня резко оборвал и сказал, что это не мое дело.
Гуров слушал внимательно, однако тут же делал скидку на молодежный максимализм, на то, что у девушек порой эмоциональные привязанность или отвращение могут заслонять все остальное. Может быть, эта Аня просто не понравилась Кристине – может же такое быть. Однако некоторые фразы, пересказанные Кристиной, заставляли насторожиться.
– Это было примерно за неделю до того, как убили папу. Потом они вроде как все же поругались, но Костя со мной старался не разговаривать. А в ту ночь, когда папу убили… – Кристина снова посмотрела на Гурова так, словно собиралась сказать сейчас нечто страшное. – Словом, вечером я хотела поговорить с Костей и помириться. Прошла к его комнате, постучала, но мне никто не открыл. Тогда я зашла сама, но его там не было! Его вообще не было дома! А на следующий день, когда все произошло, я его спросила, где он был, а он довольно грубо ответил, что спал дома, и чтобы я отстала, и вообще не время сейчас выяснять отношения. Короче говоря, я не знаю, что и думать. Если он был у Ани, почему соврал?
– Что ж, это информация, которая заставляет задуматься, – произнес Гуров. – А вот скажи мне, твой брат интересовался когда-нибудь оружием?
– Нет, – замотала головой Кристина. – Если вы насчет пистолета, то он, возможно, и знал о его существовании, но никогда не говорил ничего по этому поводу. А что до меня, то я вообще о пистолете ничего не знала.
Гуров попросил у Кристины ее номер телефона, и она тут же продиктовала его. В это время из прихожей донеслись звуки открываемой двери, и Лев подумал, что это ушла Ольга, но вдруг услышал мужской голос. Кристина тоже его услышала и, тяжело вздохнув, проговорила:
– Геннадий Михайлович.
– Первый муж матери? – уточнил Гуров.
– Да, боюсь, что теперь зачастит к нам.
Гуров выглянул из комнаты и вдалеке в прихожей увидел бородатого человека лет пятидесяти. Рядом с ним стояла Водопьянова.
– Это мой бывший супруг Геннадий, – сказала она своим обычным бесцветным голосом.
– Добрый день, – протянул Гурову руку Геннадий. – Хотя, в общем, не такой уж он и добрый.
– Гена, а ты чего сегодня? Обещал же через два дня, – с оттенком недовольства сказала Маргарита Николаевна. – Тут вот из полиции пришли…
– Очень хорошо, что сегодня, – поправил хозяйку Гуров. – Я как раз хотел с вами поговорить.
– Со мной? – удивился Геннадий. – Если по поводу этого ужасного события, то я, даже если учесть все наши непростые отношения, никоим образом к нему непричастен.
– Сами понимаете, ваши слова – всего лишь слова, а разбираться все равно придется, – возразил Гуров. – Где мы можем побеседовать, Маргарита Николаевна?
– Идите в гостиную, – сказала она, и Геннадий с Гуровым направились туда.
