– Звиздец, – сказал Паша, заглядывая в машину. – Добегались…
– …Твою мать! – Лютый растерянно посмотрел на свой пистолет. – Я же по колесам стрелял! Как же так?..
А в салоне их «девятки» надрывалась забытая рация:
– Лютый! Паша! Паша, мать твою, где вы?
Молчун, в одиночестве оставленный на Торжковской, пытался докричаться до своих и смотрел, как Спец, успевший добежать из квартиры до крыши, закрепил там трос и теперь быстро спускается, отталкиваясь ногами от глухой стены высотного дома.
Вот и дошутился про Бэтмэна…
– Паша! – в последний раз крикнул Молчун.
Спец заметил его. Не прекращая спуска, вырвал из крепления на груди «Стечкин» с глушителем, выстрелил. Молчун бросился в сторону, вдогонку ему несколько пуль цокнули по асфальту. Выскочив из зоны обстрела, он и сам потерял противника из вида. Пока доставал пистолет и убирал в карман куртки рацию, пока соображал, что и как сделать, пока…
Спец ушел.
* * *
– Ну что, вопросы есть? Вопросов нет. Свободны! – закончил Шилов утреннее совещание. – Стас, на сходки можешь не ходить, занимайся Румыном.
– Пока только его дамочкой из «Астории».
– Позвони Зубареву из спецуры, он поможет.
Все ушли, остались только Василевсикй с Егоровым. Вид у них был изрядно потрепанный. Но они хоть пришли, а вот Джексон до сих пор где-то отлеживается.
– Нельзя ли слегка уменьшить свет? – приложившись к бутылке «боржоми», больным голосом попросил Леня.
– Это солнце, алкаш.
Леня тяжко вздохнул:
– Оскорбить всегда легко.
– Да ладно, оскорбленный. Лучше расскажи, что вы вчера накопали. Или вы бездарно пропьянствовали, забыв о работе?
– В общем, так: часть спецназовская. Дисциплина жесткая, но бойцы по бабам все равно шастают. Все контрактники, все воевавшие. Многие были ранены. Разговоры по пьянке обычные: о собственном героизме да о жизни на гражданке. Один сержант как-то трепался, что их подразделение – самое секретное в стране и подчиняется чуть ли не министру обороны лично.
– В любой части найдется сержант, который так говорит. Тем более когда выпьет. Не густо!
– Нет, ну бойцы там действительно хорошие, – вступил Егоров, отхлебнув остатки минералки из бутылки Василевского. – Как-то один солдат в пивной троих блатных отправил в реанимацию. Без всяких, кстати, последствий. Дело замяли, не успев начать.
– Может, это и правильно, – кивнул Шилов.
– И еще, – продолжил Василевский. – В прошлом месяце потерпел аварию «ПАЗик» с шестью бойцами. Все погибли, причем у каждого из бойцов заканчивался контракт. И никто из них не собирался его продлевать.
– Похоже на какой-то перестроечный боевик про школу киллеров, – усмехнулся Роман. – Это вам тоже девки местные рассказали?
– Нет, это от хозяина кафе. Сестра у него в части служит, прапорщиком.
– Замужняя? – Шилов посмотрел на холостого Леню.
Егоров тоже на него посмотрел, усмехаясь.
– А разве это имеет какое-то отношение к делу? – Леня с деланным недоумением пожал плечами, но тут же продолжил: – У меня с ней свидание сегодня вечером. Покопаю еще. Она при штабе работает, должна много интересного знать.
– Сильно только не закопайся…
В кабинет вошел Громов.
– Товарищи офицеры! – скомандовал Шилов, поднимаясь из-за стола.
– Да сидите, сидите! – махнул рукой Громов. – Два часа назад арнаутовские ребята пытались киллеров взять. Тех, которые вчера портовика завалили.
– Только пытались или все-таки взяли?
– Один ушел, второго вальнули при задержании. Поезжай, надо подключаться.
– А я-то тут при чем? Как раскрывать, так они втихаря. А как дерьмо разгребать, так сразу я нужен?
– Роман, не заводись. Там один задержанный есть. Хочешь, не хочешь – будете работать вместе. Так что давай, не засиживайся тут. Бери кого-нибудь с собой, и вперед. – Громов ушел.
– Спасибо тебе, добрый шеф… Значит, так. – Шилов посмотрел на Егорова с Василевским. – Возвращаетесь в часть, что делать – знаете сами.
– Ты его, – Леня кивнул на дверь, в которую только что вышел Громов, – по военной прокуратуре напряги.
– Обязательно. Хотя, сами видели, он и так уже достаточно напряженный. Да, прежде чем ехать, постарайтесь Джексона разыскать. Он вам, кажется, оставлял какие-то секретные телефоны? А то у него «труба» выключена.
– Домой не пробовали звонить?
– Попробуй, Леня, тебе с ним будет легче договориться. Ну, двинулись?
Прежде, чем отправиться на Торжковскую, Шилов позвонил новому начальнику Управления собственной безопасности Ткачеву и договорился о встрече. Сказал: «У вас найдется десять минут? Хочу написать явку с повинной…»
Встретились у метро «Чернышевская». Шилову было все равно, куда ехать, а Ткачеву это место по каким-то причинам оказалось удобным. Шилов приехал раньше и ждал, покуривая в своем «Фольксвагене». Ткачев подошел, сел на соседнее место. Они обменялись рукопожатиями, и это получилось как-то очень естественно, как будто позавчера Роман вовсе и не отказался от такого приветствия.
– Хорошая машина, – заметил Ткачев.
– Была лучше.
Без всякого перехода Ткачев спросил:
– Ну что, привезли явку?
– Признаюсь в преступном сборе информации о генералитете МВД. Вы по Москве можете что-нибудь подсказать?
– Кто именно вас интересует?
– Бажанов Сергей Борисович.
– Хм, для второго дня знакомства смелый вопрос.
– Отнюдь. Даже если сольете – начальник отдела интересуется проверяющим. Что в этом такого? Обычное дело!
– И это, конечно, реальная причина интереса?
– Конечно!
– Ну тогда я спокоен. А обо мне вы тоже навели справки, прежде чем обратиться?
– На вашу должность оборотня не назначат, – сказал Роман совершенно серьезно. – Поэтому решил довериться без всякой предварительной подготовки.
Ткачев усмехнулся и покачал головой, то ли осуждая напористый тон Романа, то ли наоборот, относясь к нему с симпатией и пониманием. Ответил:
– Бажанов Сергей Борисович, в МВД служит недавно. До этого являлся полковником военной разведки.
– ГРУ?
Ткачев кивнул и продолжил:
– Правда, большую часть службы провел на героической должности замполита. Опыта оперативной работы не имеет. Во всяком случае, так считается. Не чужд обычных замполитовских слабостей, особенно по части девочек. Два года назад из-за одной такой истории был направлен укреплять наше многострадальное МВД. Криминальных связей не имеет, но имеет большие связи в своей системе. Что, впрочем, естественно.
– А вы в Москве Министерство курировали?
– Роман Георгиевич, вы свой контингент, авторитетов Петербурга, хорошо знаете?
– Неплохо.
– А я знаю свой контингент.
– Бажанов, значит, авторитет?
Ткачев вздохнул:
– В нашей системе пути Господни неисповедимы втройне, Роман Георгиевич. Ну, у вас еще есть вопросы?
– Пока нет.
– Тогда я пошел. Удачи!
* * *
Когда Шилов приехал, работа на месте происшествия была уже почти завершена. Описали труп Шахида в «Тойоте», заканчивали осмотр квартиры, в которой ночевал киллер. Никаких улик, за исключением гильз от «Стечкина» и альпинистского снаряжения, при помощи которого он спустился с крыши, не отыскали.
Народу было много. Опера и участковые из местного отделения, постовые, начальство, арнаутовские ребята. С мрачным видом отдельно от всех прохаживался генерал Бажанов.
– Прискакал, ястреб, – прокомментировал появление Шилова Арнаутов.
Железный Дровосек и начальник УУРа стояли в стороне и были заняты тем, чем всегда в таких случаях безотлагательно занимается руководство: определяли виновного.
Громов поморщился:
– Ты, Иваныч, на себя лучше злись. Почему вовремя не приехал? Почему пустил операцию на самотек?
Выйдя из «Фольксвагена», Шилов подошел к арнаутовским, поздоровался, что-то спросил.
Перестав наблюдать за ним, Железный Дровосек скользнул взглядом по Громову и отвернулся. Пробурчал:
– Плохо себя чувствовал.
Он не соврал, с утра действительно подскочило давление. Кроме того, не ожидал, что Шахид так рано появится. Когда получил сообщение, что водитель забрал Шахида из дома и они едут к киллеру, полетел на Торжковскую. Но все бездарно закончилось до его появления. Когда Николай Иваныч приехал на место, собровцы и Молчун метались по улице, безуспешно пытаясь отыскать растворившегося Спеца, а Паша и Лютый кололи водителя Юру. Тот был бы рад сказать все, о чем спрашивали – да не знал почти ничего. Ни имени киллера, ни того, где его можно теперь отловить. Правда, про вчерашнее убийство рассказал со всеми подробностями. И то хорошо…
– Плохо чувствовал? – Громов прищурился. – Мне бы мог позвонить, я бы приехал. Молчишь? Чего тихарился?
