– Заткнись! – угрожающе предупредил он. – Я ухожу.
Если это Клиффорд, у неё есть шанс.
Если это он, несколько секунд могут все решить, нужно заставить себя и на несколько секунд собрать все силы. Она только знала, что должна задержать этого типа, пока не подошел Уиллис.
Вот! Он уже приближается!
– Клиффорд благодарит вас, мадам, – сказал грабитель, приложил руку к груди и низко поклонился. Эйлин крепко сжала кисти рук, взмахнула над головой и изо всех сил огрела его по затылку. Неожиданный удар его ошеломил. Начал валиться вперед. Эйлин огрела его коленом под нижнюю челюсть. Широко взмахнув руками и выронив сумочку, спотыкаясь, отлетел назад, а когда опять поднял голову, Эйлин уже была наготове, держа в руке туфлю шпилькой вперед. Не ожидая новой атаки, подпрыгивая на босой ноге, она ударила его по голове.
Отскочив в сторону, тот избежал удара; потом взревел, как раненый медведь, и атаковал снизу, угодив ей точно под ложечку. Резкая, острая боль пронзила её, и тут он ударил снова и снова. Бил её зло и жестоко. Бросив туфлю, она схватила его за пиджак; одной рукой нащупала его лицо, пытаясь царапать и рвать, в отчаянной схватке самозащиты, забыв обо всех полицейских навыках и сосредоточившись только на своем женском оружии – ногтях.
Так и не достав его лица, подалась вперед, снова схватила его за пиджак, зацепившись за передний карман. Рванув рукой, почувствовала, как трещит ткань, но когда обрывок был у неё в руке, она получила ещё один сильнейший удар в подбородок. Больно ударилась о стену, но тут уже услышала топот бегущего Уиллиса.
Грабитель нагнулся за сумочкой и схватился за ремешок, как раз когда Уиллис с пистолетом в руке вбежал в переулок.
Резко выпрямившись, Клиффорд метнул сумочку. Она ударила Уиллиса по голове, тот споткнулся, и пистолет выстрелил. Потряс головою, чтобы прийти в себя, и, видя, что грабитель пустился наутек, выстрелил навскидку, потом ещё раз, но так и не попал. Клиффорд метнулся за угол, и Уиллис бросился за ним.
Грабителя нигде не было.
Уиллис вернулся к Эйлин Барк, которая лежала на земле, привалившись к стене. Поджав ноги, так что юбка задралась до пояса, она держалась за голову; на саму себя она уже похожа не была. Левый глаз начал заплывать.
Когда она подняла голову, Уиллис вздрогнул.
– Он вас ударил!
– Где вас черти носили? – простонала Эйлин Барк.
– Я шел за вами. Но понятия не имел, что что-то происходит, пока не услышал, как кто-то орет: “Заткнись”.
– Сволочь, изрядно он меня уделал, – пожаловалась Эйлин. – Как там у меня с глазом?
– Будет фонарь, – сообщил Уиллис. – Как только придете в себя, пойдем поищем где-нибудь сырого мяса. – Немного помолчал. – Это был Клиффорд?
– Разумеется, – ответила она. Встала и тут же скорчилась. – Ох, кажется, он сломал мне ребро.
– Не шутите так, – заволновался Уиллис. Теперь у Эйлин заболело под ложечкой.
– Нет, это только кажется. О-о-ох, Боже!
– Вы его хорошо рассмотрели?
– Было слишком темно. – Она подняла руку. – Но я оторвала ему карман.
– Ладно. А это что на тротуаре?
– Где?
Он нагнулся:
– Сигареты. Хорошо, может быть, на целлофане остались какие-то отпечатки.
Потом он осторожно поднял пачку и завернул её.
– Они у него были в переднем кармане, – сказала Эйлин и коснулась опухшего глаза. – Ну, пойдем, наконец, поищем сырого мяса?
– Разумеется. Но вначале кое-что еще.
– Что?
– Спички. Если в кармане были сигареты, вероятно, там были и спички.
Вынув фонарик, он включил его. Световой круг медленно задвигался по тротуару.
– Ага, вот они. – Он нагнулся и другим платком, который достал из внутреннего кармана, поднял коробок спичек.
– Послушайте, мы что, не пойдем за мясом? – спросила Эйлин.
Уиллис посмотрел на коробок.
– Может, нам и повезет.
– Что вы имеете в виду?
– Реклама на этих спичках. Они из бара здесь в городе. Называется “Три туза”. Теперь мы знаем, куда ходит Клиффорд.
Он взглянул на Эйлин, и по его лицу расплылась широкая улыбка. Она надела туфлю.
– Ну, идем, – сказал он, – займемся твоим глазом.
– Я уже начала думать, что ты о нем забыл, – отозвалась Эйлин.
Взяла его под руку, и они зашагали вверх по улице.
Как только в четверг вечером Клинг улучил минутку, он тут же позвонил Клер Таунсенд.
Возможность эта возникла во время обеда. Заказав себе сэндвич и чашку кофе, он отыскал в телефонной книге имя Ральфа Таунсенда, живущего в Риверхеде, на Петерсон-авеню, 728. Войдя в будку, набрал номер. Когда телефон безрезультатно прозвонил двенадцать раз, повесил трубку.
В тот день на обходе у Клинга было много работы. Одна женщина, когда муж назвал её “милашка”, бросилась на него с бритвой и заделала ему на роже рану величиной с банан. Клинг её арестовал. Но к моменту его появления бритва исчезла – как исчезают все орудия насилия – в ближайшей канаве.
Только он снова вышел на улицу, как банда подростков напала на парня, возвращавшегося из школы. Тот совершил непростительную ошибку, отпустив какую-то шуточку в адрес девицы, входившей в банду, горящую теперь жаждой реванша. Клинг появился как раз в тот момент, когда хулиганы пытались втоптать юношу в тротуар. Одного из них схватил за воротник и сказал, что лица всех, избивавших парня, он запомнил, и если с парнем что-то случится после его ухода, знает где их искать. Хулиган понимающе кивнул и убежал следом за всеми. Парень, на которого напали, отделался всего несколькими ссадинами на голове. Такие драки были здесь обычным явлением.
Потом Клинг разогнал игроков в кости в одном из подъездов, выслушал бесконечную жалобу хозяина магазина, который утверждал, что восемнадцатилетний парень стянул у него рулон синей чесучи, предупредил хозяина одного из баров, что заберет у него лицензию, если ещё раз увидит, как по его бару шляются проститутки, по соседству выпил кофе с знакомым полицейским, потом вернулся в участок и переоделся в штатское.
Едва выйдя на улицу, тут же позвонил Клер. На четвертом звонке она сняла трубку.
– Кто это? – сердито спросила она. – Черт, но вы меня вытащили из-под душа. С меня так и льет.
– Простите, – ответил Клинг.
– Это вы, Клинг? – узнала она по голосу.
– Да.
– Я хотела вам позвонить, но не знала куда. Я кое-что вспомнила, может быть, это вам поможет.
– О чем?
– В тот вечер, когда я шла с Дженни на станцию, она мне кое-что сказала.
– Что?
– Упомянула, что ей предстоит добираться полчаса. Это что-нибудь значит?
– Возможно. Спасибо. – Он промолчал. – Я подумал…
– Да?..
– Насчет… насчет ужина… Я думал, может быть…
– Послушайте, Клинг, – перебила она его, – я надеюсь, вы не намереваетесь пригласить меня на ужин?
– Нет, я правда хочу, – настаивал он.
– Я самая заурядная женщина на свете, серьезно. Вы умрете от скуки.
– Можно попробовать.
– Не портите себе жизнь. Лучше на те деньги, которые хотите потратить на меня, купите маме подарок.
– Я купил его на прошлой неделе.
– Купите ещё один.
– Кроме того, я и сам бы хотел немного кутнуть.
Клер рассмеялась.
– Ну, видите, теперь это звучит чуть привлекательнее.
– Серьезно, Клер…
– Серьезно, Клинг, лучше не надо. Я скучная, нудная, со мной вы не получите никакого удовольствия.
– Я уже сейчас его испытываю.
– Это все только слова.
– Слушайте, а вы не страдаете комплексом неполноценности или чем-то подобным?
– Нет, доктор, комплексом неполноценности я не страдаю, – ответила она, – я просто неполноценная и есть.
Клинг засмеялся, она спросила:
– Что, вспомнили этот анекдот?
– Нет, не вспомнил, но все равно здорово. Так как насчет совместного ужина?
– Для чего?
– Вы мне нравитесь.
– В этом городе миллион других девушек.
– И даже намного больше.
– Клинг…
– Берт.
– Берт, к сожалению, со мной у вас ничего не выйдет.
– Я ещё не сказал, чего я хочу.
– Что бы вы ни хотели, на меня не рассчитывайте.
– Клер, давайте рискнем. Разрешите мне пригласить вас на ужин, пусть даже это будет самый неудачный вечер в моей жизни. Мне приходилось рисковать и большим. На войне я время от времени рисковал и жизнью.
– Вы воевали? – спросила она.
– Да.
В голосе её вдруг проснулся интерес.
– В Корее?
– Да.
В трубке все стихло.
– Клер?
– Да, я слушаю.
– Что случилось?
– Ничего.
– Опустите, пожалуйста, ещё пять центов за следующие три минуты, – произнес автомат.
– А, ч-черт, минутку, – он полез в карман и бросил монетку в щель. – Клер?
– Вот, вы уже тратите на меня деньги, – отозвалась она.
– Ничего, денег хватит. Так как мы договоримся? Я заеду за вами вечером где-нибудь в половине седьмого?
