Фальшиво насвистывая, он надел еще теплые после глажки брюки, начищенные до зеркального блеска ботинки и подчеркнуто небрежно завязал галстук. Олег чувствовал себя так, будто действительно собирался встретиться с какой-нибудь напомаженной фифой. Ничего подобного в жизни Олега после свадьбы не было. А раньше? То происходило до новой эры, встречались всякие, и хорошие, и плохие, и красивые, и вульгарные. После свадьбы Олег, выписав несколько деловых телефонов, записную книжку уничтожил.
— Чистый носовой платок у тебя имеется? — спросила Ирина из спальни.
— Имеется, Ириша, — бодро ответил Олег.
— Врешь. — Ирина вышла в холл и протянула ему платок.
Олег, взяв платок, попытался обнять жену, но она наградила его таким взглядом, что он, лишь дурашливо вытянувшись, щелкнул каблуками и выпалил скороговоркой:
— Товарищ старшина, разрешите отбыть в увольнение до двадцати четырех часов?
— Хоть до утра, — ответила Ирина уже из спальни.
У входа в ресторан Олег столкнулся с Борисом Ваниным. В клубном пиджаке с золотыми пуговицами, в ботинках на платформе, Ванин подошел легкой походкой, небрежным жестом поприветствовал Олега. Швейцар предупредительно распахнул перед ними дверь, мэтр поспешил навстречу, и эта рыжая замухрышка Ванин на высоких каблуках, три часа назад бывшая навозным жуком, улыбнулся устало, провел Олега к столику, с которого быстро сняли табличку «Не обслуживается». Ждал официант, наблюдал за ним мэтр. Ванин медленно достал пачку «Кента», угостил Олега, щелкнул дорогой зажигалкой, не поднимая головы, сказал:
— Ну что ты стоишь, братец? Ужин на четверых, сам знаешь. Скажи Сергею Ивановичу, что я пришел, он тебе водочку винтовую даст. Давай, братец, пошевеливайся.
Этот тон, манеры, особенно «братец, пошевеливайся», которые Ванин позаимствовал из рассказов о русском купечестве, довели Олега до белого каления. Он поднялся и, не прощаясь, вышел из зала.
Что, Семен Семенович с ума на старости лет спятил? Назначает встречу, присылает этого жука — на каблуках, с ужимками провинциального конферансье.
— Желаете позвонить? — Мэтр вышел за Олегом в вестибюль и сейчас стоял в полупоклоне. — Пожалуйста. — Он открыл какую-то дверь и указал на стол с телефоном. — Специально для дорогих гостей.
А дорогим гостем быть не так уж и плохо, подумал Олег, набирая свой номер. Рыжий жучок устроился отменно, все перед ним вытанцовывают. Телефон не отвечал, Олег положил трубку и вышел в вестибюль. Увидев Олега, швейцар тут же оставил входную дверь и распахнул дверь в зал. Олег кивнул швейцару и вернулся к столику.
— «Оружие лежит, лежит, а потом стреляет», — сказал тогда Павел и пистолет у меня забрал. — Олег Перов смотрел на Гурова и чуть заметно улыбался.
Они разговаривали в кабинете Гурова. Лева ничего не писал, он любил сначала закончить беседу, затем составить протокол либо просить написать объяснение. Перов сидел свободно, только спортсмены умеют сидеть так расслабленно, но не развязно, вся его мощная фигура излучала покой и уверенность. Смотрел Перов не настойчиво, искреннего взгляда не навязывал, однако и глаз не отводил.
Гурову Олег Перов нравился. Они помолчали. Лева не стеснялся в беседе с Перовым делать паузы, верил: тот не заподозрит, как Шутин, ловушку, поймет правильно — человеку необходимо подумать. Лева уже знал, каким образом попал пистолет в руки Олега Перова. Шутин в своем объяснении написал, что года четыре назад видел у Перова большой черный пистолет, похожий на «ТТ».
Годовщину свадьбы Ирина и Олег отмечали вдвоем в ресторане «Кавказский» на берегу небольшого пруда в ЦПКиО имени Горького. Была середина июня, но день выдался дождливый и прохладный, и они решили поехать в парк, где, по их расчетам, в такую погоду будет мало народу. Действительно, в аллеях попадались лишь зябнущие парочки. Скрипел под ногами сырой темно-красный гравий, деревья роняли на лицо и за шиворот тяжелые капли.
Ирина и Олег заранее составили программу и выполнили ее полностью. Сначала, на танцверанде — единственное место, где было многолюдно, — они станцевали вальс. Качели, на которых Олег напугал Ирину, чуть было не испортили праздник, но Олег дипломатично задержался под деревом, Ирина, тряхнув ствол, обрызгала мужа с ног до головы и, почувствовав удовлетворение, простила.
В тире Олег долго старался проиграть, когда же ему это удалось, победительница отвела его к силомерам. После первого же удара железку в верхнем упоре заклинило, и супруги бросились наутек. На выкрики: «Хулиганы!», «Уроды», «Креста на вас нет! Кто теперь наверх полезет?» — Ирина, оборачиваясь, кричала: «Это не я, это он! У него пять приводов в милицию!»
Дождь припустил, лодку им выдать категорически отказались, и они, стараясь держаться как можно солиднее, вошли в ресторан «Кавказский». Здесь было прекрасно: пустые, на алюминиевых ножках столы, спрятавшись под некогда белыми скатертями, дрожали от холода. Официантки, разбившись на пары и тройки, обсуждали свои проблемы в полный голос, появление Ирины и Олега их нимало не смутило. Все же одна из них усталой походкой подошла и, не ожидая вопроса, сообщила, что шашлыков нет, а люля кончились.
— Великолепно! — воскликнул Олег. — Шампанское и коньяк, сардельки, биточки, макароны и манную кашу!
Официантка спрятала блокнот, посмотрела на промокших гостей — на Ирину, которая терла ладошками посиневшие щеки, на уверенного Олега — и дрогнула.
— Узнаю, — сказало она и бодро отправилась на кухню.
Они пили шампанское и ели великолепные шашлыки, Олег слопал два с половиной, Ирина полтора. Официантки, узнав о юбилее, тоже распили бутылочку. На попытку Олега за них заплатить замахали руками. Когда молодые, сытые, слегка пьяные и счастливые, выходили из ресторана, симпатичные девушки в фартуках и наколках, провожая, говорили:
— Счастья вам! Приходите! Обязательно приходите!
Вскоре после этого и появился пистолет. Вернее, сначала на пустынной сырой аллее возникли две темные фигуры, приблизившись, они преградили Ирине и Олегу дорогу. Олег оглянулся, позади болтались еще двое неразумных.
— Ириша, спокойно, — тихо сказал Олег и добавил громко: — Я не курю. Идите, ребята, домой, здоровье берегите.
«Ребята» к своему здоровью, видимо, относились небрежно, один «ребенок» продемонстрировал свое знание разных слов и только собирался перейти к конкретным объяснениям цели визита, как Олег взял его за грудки, приподнял и плотно прислонил к фонарному столбу. Любитель русской словесности не шевелился, его приятель быстро сунул руку в карман. Недостаточно быстро. Олег зажал его кисть, не дал вынуть руку. В этом человеке пропал великолепный трагик, на лице его появилось сначала удивление, на мгновение уступив место обиде, оно выразило ужас и боль, крик не успел отлепиться от перекошенных губ. Олег ударил его свободной рукой по уху так, словно пытался поймать муху. Несостоявшийся трагик вылетел с аллеи, стукнулся о видавшую виды скамью и затих. А в левой руке Олега остался пистолет, на который он смотрел изумленно.
Все произошло так быстро, что Ирина не успела испугаться, а двое неразумных, до этого изображавших окружение, мгновенно поумнели, о чем свидетельствовал их удаляющийся топот.
— Бежим! — запоздало крикнула Ирина.
— Куда? — не понял Олег, с удивлением рассматривая пистолет.
— Идем, идем, — Ирина тянула Олега за руки.
«Отдыхавший» под столбом встал на колени, опираясь на руки, молчаливо смотрел на землю. Другой обнимал скамью крепко и никуда не торопился.
— Надо бы их в милицию, — пробормотал Олег.
— С ума сошел, — Ирина чуть не плакала. — Брось эту гадость и идем.
«Связывать, тащить в отделение… — рассуждал Олег. — До утра допрашивать будут». Он оглянулся в поисках милиционера. Тот всегда под рукой, когда ты улицу не в том месте перешел, оправдал себя Олег, положил пистолет в карман и, подхватив жену под руку, двинулся к выходу.
— Какой марки был пистолет? — спросил Гуров.
— «Вальтер» семь шестьдесят пять, — не задумываясь, ответил Перов. — Я сам не специалист, мне покойный Павел объяснил, он разбирался.
«Что же, он не знает, что именно из такого „Вальтера“ убили его друга? Если не он стрелял, то откуда он может знать?» — Лева потер лицо ладонями, словно ночь не спал.
— Вы рассказали о происшедшем Ветрову. И он?
— Сказал, чтобы я отнес оружие в милицию и дал приметы преступников. — Перов откашлялся, заскрипел стулом. — Виноват, Какие приметы? Так, шпана. Да чего оправдываться? Виноват. Честно сказать, пистолет отдавать не хотелось, оружие вещь притягательная. Я Павла обманул, сказал, что сдал и все прочее, а Иришка проболталась. Павел у меня отобрал, пообещал сам сдать.
— И сдал? — Лева знал уже, что Павел Ветров пистолет в милицию не сдавал.
