Юрий ел прямо из пакета: оранжевый соус капал на бумажную поверхность. Одежда мастера оставалась чистой, но всё равно человек в чёрной футболке с черепом на груди не вызывал у Гольцева и малейшей симпатии. Юрия окружала компания под стать. Четверо «украшенных» пирсингом человек: три мужчины и женщина. Все наслаждались гамбургерами, причмокивая из бутылок с колой. Одеты были в такие же чёрные футболки. Только у женщины череп держал в зубах розочку. Ярко-красную.
Люди Андрею не понравились. И, хотя, сестра его с детства учила не делать поспешных выводов о человеке по его внешности, и мама говорила тоже, у Гольцева так не получалось.
— Татуху захотел? — подмигнула женщина, первой заметив вошедшего.
— Я насчёт одной девушки, — начал Гольцев.
— Портрет набить хочешь? — шурша пакетом, засмеялся Юрий. — Это мы умеем. Вовчик по таким спец, — кивнул на стоящего слева парня, худого и обросшего щетиной. Спец обнажил зубы: два средних были кривыми.
— Нет. Вы меня не поняли.
— Так ты сам не определился, что ли? — Юрий зашвырнул смятый пакет, и тот попал точно в скол бюста Екатерины Великой. Все засмеялись.
Андрей пожалел, что не захватил с собой снимка убитой, а также о том, каким становится рохлей рядом с такими неприятными типами.
— Ладно, — Юрий поднялся из-за стола. — С кем хочешь работать? Мы все мастера. Правда, Алка освободится только завтра. Сегодня она заменяет нашу администраторшу. Людка приболела.
— Ага. В промежности, — дико заржал Вовчик.
Андрея перекосило, и он даже не сумел скрыть своей реакции.
— Нехорошо вы, мальчики, ведёте себя, — заметила Алка, вздыхая. — Людка, конечно, та ещё стерва, но её пожалеть надо.
— Нечего в тридцатник на шпагат садиться! Не девочка уже, — угорал Вовчик.
— Хорош, прекращайте, — махнул рукой Юра. Подошёл к незнакомцу. — К кому пойдёшь?
— К вам, — хмуро ответил Гольцев.
— Окей.
Едва Андрей закрыл за собой дверь, Юра шлёпнул его по плечу, а затем шмякнул на стол толстую папку:
— Выбирай. Тут на любой вкус и кошелёк. Но договоримся сразу: ко мне никаких претензий. Ты сам пришёл. Так что, если вдруг что не так со здоровьем, проблемы не мои.
«Ясно, как они работают», — с недовольством подумал Гольцев, а сам кивнул.
Работы встречались разные, но все талантливые: попадались и весьма любопытные рисунки. Например, песочные часы, где песком выступали мелкие цветы и листья. Он подумал, что его сестре понравился бы такой рисунок, только предлагать подобное Андрей не собирался.
Мастер терпеливо ждал, щёлкая мышкой ноутбука, Андрей перелистывал страницу за страницей. Нужного рисунка не было.
— Выбрал? — спросил Юра, когда они встретились взглядами.
— Да как бы… да… но…
— Ясно. Что-то из нового. Иди сюда. На компе глянь.
Андрей не нашёл нужного. Отодвинулся от экрана.
— Ну? — нетерпеливо произнёс мастер.
Гольцев молчал.
— Другой цвет, надпись, форма, что? — не дождавшись ответа, Юрий положил перед ним лист и ручку. — Короче, рисуй.
Гольцев неуверенно взял ручку. Рисовал он ужасно ещё со времён школы. Но ему была важна реакция Юры на рисунок, поэтому Андрей сосредоточился на месте преступления и начал делать набросок. Получалось коряво — рука дрожала. Гольцев никак не мог сосредоточиться под взглядом мастера.
Наконец, неровное сердце, скорее с надкусанным краем, а не с отколотым и руна подарка большего размера, нежели в оригинале, оказались на листе. Гольцев протянул «эскиз» мастеру:
— Как-то так. Я увидел рисунок на зеркале, где произошло преступление. А затем на теле убитой.
Юра побледнел.
— Ангелинка… — прошептали его побелевшие губы. — Но как же… Я её видел дня два назад. Не может быть. Ты меня разводишь. Придурок, ты чё врёшь, а? Падла! Сука!
Юра внезапно вскочил, схватил Андрея за рубашку. Гольцев испугался, но быстро сориентировался и достал удостоверение. Ткнул прямо в глаза обезумевшему мастеру.
Юра прочёл, отпустил.
— Это… правда? — прошелестел, хватаясь за край стола.
— Да. Ангелина мертва.
— Мертва… — повторил Юра, опускаясь на стул. Но тут же вскочил, вынул мобильник, нашёл фотографию, показал Гольцеву. — Это другая Ангелина. Похожая. Вот моя! Вот!
— Мне очень жаль…
Юрий обмяк. Андрей выбежал из кабинета, врезался в Алку, потребовал воды.
— Мы не оказываем таких услуг, — ответила та со смешком.
— Вашему мастеру плохо! — закричал Гольцев.
— Юре? — она изменилась в лице и бросилась к кулеру, стоявшему в тёмном углу коридора. Гольцев бы его и не заметил. Наверняка, бутыль стояла исключительно для своих.
Андрей силой влил жидкость в Юрия, прогнал перепуганную Алку, попросил не заходить и не мешать. Продемонстрировал удостоверение. После этого Алка и вовсе затряслась. Пришлось Андрею сопроводить её к кулеру и сдать на руки единственному адекватному из всей компании, молчуну, сразу сумевшему успокоить женщину. Молчуна, не испугавшегося предъявленной корочки, звали Кирилл.
Андрей вернулся к мастеру. Юра по-прежнему сидел в той же позе. Выглядел неважно.
Гольцев тронул его за плечо:
— Юрий…
— Моя Ангелиночка. Неправда. Моя Ангелиночка. Мой Ангел, — повторял Юрий, глядя куда-то в пустоту.
— Юрий, мне необходимо задать вам ряд вопросов. Может, выйдем на свежий воздух? — он понимал, что поступает неправильно, не по инструкции. Рискованно. Но ничего не мог поделать со своей сутью добряка. Гольцев всех понимал и всем хотел помочь.
— Вам должно полегчать на морозе, — сказал он. — Когда я узнал о смерти своего пса, успокоился, только, зарывшись в снег. Мотька тоже любил зарываться в снег. Это было два года назад, а помню, как сейчас. Конечно, пёс не человек, но поверьте, утрата зависит не от существа, а от вашего к нему отношения. Давайте руку.
Мастер поднялся, и они осторожно вышли в коридор. Гольцев знал, что сам предоставляет Юрию шанс на побег, если, безусловно, тот замешан в смерти Васильевой. Но чувствовал, мужчина ни при чём. Он искренне страдал, узнав о смерти Ангелины. Для себя Гольцев решил: Юра не опасен.
И мать, и сестра сейчас бы качали головами, возмущённо взмахивали руками, ругая его за необдуманность действий, но Гольцев, даже зная это, продолжал вести мастера к входной двери. Оказавшись на улице, отпустил.
Юрий кулём плюхнулся в снег.
— Я любил Ангелиночку. Так любил… — говорил он, качаясь взад-вперёд. — Она была для меня всем. Я ведь ради неё хотел учиться пойти, отдать салон Кириллу. Я… я готов был измениться. Почему так произошло? Почему, как только мне стало казаться, шанс есть, моя девочка… — договорить не сумел. Сильно ударил кулаком по снегу. Сначала правой рукой, затем левой. Зарылся лицом в белый ворох. А затем поднял лицо к небу и закричал.
Крик, полный боли, распугал ворон на ближайшем дереве. Маленькая стайка вспорхнула с веток и затерялась в серых облаках.
— Я любил тебя со школы, маленькая моя. Как же я тебя любил. Я убью эту падлу, — Юрий поднялся с колен, сжал кулаки, грозно посмотрел на Андрея. — Скажите, кто это сделал, и я сам его закопаю. Собственными руками задушу тварь.
— Успокойтесь. Ваша агрессия понятна, но своими действиями вы не поможете Ангелине.
— Помогу! Ещё как помогу! Я за неё любого…
— Верю, — перебил Гольцев. — Но поймите, если вы действительно хотите помочь, ответьте на мои вопросы.
— Вопросы? Хорошо. Да… Конечно, я расскажу всё, что угодно, лишь бы вы нашли этого подонка. Только пообещайте, если вы найдёте эту сволочь, вы отдадите мразь мне.
Андрей против воли закашлялся. Такого предложения он не ожидал.
— Простите, Юрий, подобное обещать не стану. Убийца ответит по закону. Другого варианта быть не может.
— По закону? — на лице проскочило разочарование. — По закону… Хрен с вами… Спрашивайте. Только давайте в мой кабинет.
— Замёрзли?
— Курить хочу. А сигареты там остались.
Гольцев довольно долго ждал, пока Юрий придёт в себя. Мастер начинал курить, тушил сигарету прямо о подоконник и приступал к следующей. И так, пока не закончилась пачка.
