Пару месяцев назад, в конце лета, они с Паркер и двое его детей провели вместе ленивую неделю на Лонг-Бич, восточном побережье острова Ванкувер. Шон и Энни несколько раз встречались с Паркер еще до разъезда их родителей и ничем не давали понять, что считают положение необычным. Они привыкли к присутствию Паркер по соседству с ними настолько легко и просто, что Уиллоус подумал: а не в таком ли положении оказывались дети, когда оставались с матерью в Торонто.
Он не совсем понимал почему, по их отношения с Паркер за это время ухудшились. Возможно, это произошло оттого, что они оказались вместе с детьми в положении семьи, и эта реальность создала неосознанное, но ощутимое напряжение.
С самого лета они с Паркер почти все ночи проводили вместе, обычно у него в доме, а иногда в ее квартире. Но в последнее время Паркер все чаще предпочитала оставаться одна.
– Как тебе спалось? – спросила Паркер, нарушив его размышления.
– Не знаю. Значит, отлично. – Они стояли на углу улиц Короля Эдуарда и Мэйн в ожидании сигнала светофора. – Кажется, Билл Роджерс говорил: «Рад вздремнуть всегда и везде».
Паркер кивнула.
– Хочешь, заскочим к Алану Бернарду?
– Да, конечно.
Листая справочник, Паркер, к своему удивлению, обнаружила, что в городе существует пятьдесят фирм, сдающих внаем лимузины. «Белая тень» оказалась в самом низу страницы. Это было предприятие, состоящее из одного человека, Алана Бернарда. Он с оттенком сожаления сообщил, что работал на убитого панамца.
Светофор переключился с красного на зеленый, но Паркер пережидала отставшие автомобили, и не напрасно: фургон въехал на перекресток на красный свет. Она вцепилась в руль.
– Вот черт! – Она обернулась к Уиллоусу. – Ты помнишь время, когда было бы не опасно ездить по городу?
– Нет, не помню.
– А помнишь, как ты боролся с парнями, которые гоняют, как ковбои?
– Да, но это их ничуть не изменило. Поэтому я сдался.
Паркер повернула налево, поехала вдоль Мэйн-стрит.
– Чувствуется, ты не ждешь многого от разговора с Бернардом.
– Ты считаешь, что Мендес откровенничал со своим водителем? Такой парень, наверное, с собственным адвокатом лишний раз не поговорит.
Паркер снова затормозила на красный свет. Уиллоус наблюдал за парнишкой в рваных джинсах и черной кожаной куртке, который бочком приближался к блестящему черному «БМВ» пятой серии, стоимостью в семьдесят кусков. Мальчишка на что-то нацелился в автомобиле. Раздался звук отсоединяемой сигнализации. Парень открыл дверцу и, должно быть почувствовав, что за ним наблюдают, обернулся и, помахав ключами Уиллоусу, улыбнулся ему.
– Когда я начинала работать, я забирала таких мальчишек. Уиллоус кивнул. Она словно читала его мысли.
– Зеленый свет, – сказал он.
Паркер посмотрела влево и вправо, все свободно, и нажала на газ.
– Интересно, какой он, владелец лимузина?
В его зубах была потухшая сигарета, от босых ног, лежавших на столе, шел невероятный запах. На коленях у него лежала смятая газета, но он не читал ее – глаза были закрыты.
Паркер вошла вслед за Уиллоусом в контору и видела, как Алан Бернард вздрогнул, когда Уиллоус слегка шлепнул его по кончикам пальцев.
Открыв глаза, он поочередно посмотрел па них, задержав взгляд на Паркер.
– Не знаю, ходят ли поросята на рынок, но что они не покупают там мыла, это точно, – сказал Уиллоус.
Бернард улыбнулся.
– Пожалуй, вы – не семья, следовательно, менты. Угадал?
– Угадал.
– Вы насчет Гарсия Лорки Мендеса, угадал?
Паркер кивнула.
– Если вам кажется, что я нервничаю, так это оттого, что я действительно нервничаю. И поверьте, у меня на это масса причин, помимо той, что меня будут допрашивать о парне, на которого я работал и которого убили.
– Какие, например? – спросила Паркер.
– Пьянки в лимузине. Секс в лимузине. Слишком много пассажиров в лимузине. Выпивка в лимузине… Я повторяюсь? Неудивительно, потому что все это повторяется снова и снова. И ни я, ни кто-то другой не могут изменить. И знаете почему?
– Человеческая природа, – сказал. Уиллоус.
Бернард указал на него сигарой.
– У специалиста всегда готов ответ.
Он подался вперед, выдвинул верхний ящик стола. Носки были длинные и черные. Паркер смотрела в окно, пока он их надевал.
– Порядок, можешь обернуться, он уже приобрел приличный вид, – сказал Уиллоус.
– Не раньше, чем умру. – Бернард прикурил сигару от зажигалки, что была под рукой, и выпустил клуб дыма. – А может, и тогда нет.
– Вы с Мендесом отлично ладили, не так ли?
Бернард сощурился. Может быть, от дыма?
– Почему ты так говоришь, полицейский?
– У тебя есть чувство юмора. А я слышал, что Мендес был большой шутник.
– Друг мой, тебя неверно информировали.
– А что он был за человек?
Бернард улыбнулся Паркер.
– Застенчивый такой, с акцентом. Очень тихий.
– И никакого секса в лимузине?
– Ни секса, ни наркотиков, ни раздевания в лимузине. Он даже не курил. Но правда и то, что совершенных людей не бывает.
– Вы везли его из аэропорта в отель. А куда еще?
– Да всюду. А если было не по пути и Гарсия хотел заехать, ему стоило только сказать.
– Гарсия? – спросила Паркер.
– Он не любил официальности, ему нравилось, что его называют по имени. – Бернард наблюдал за пеплом на конце сигары. – Он позвонил мне из Колона за неделю до приезда. Сообщил рейс, на сколько останется в городе. Я встретил его в аэропорту. Он заплатил наличными вперед за весь срок.
– Вы были с ним везде все время? – спросил Уиллоус.
– Я ел в лимузине, спал в лимузине, читал в лимузине. Отрыгивал в лимузине, и самые сладкие сны тоже видел в лимузине. Если уж об этом зашла речь, пожалуй, есть только две или три вещи, которые и я не делал в лимузине.
– Куда еще ты возил Мендеса, кроме отеля?
– Вот, я составил список… – Бернард перебирал бумаги на столе. – Только что он был здесь…
Сигара вызывала у Паркер тошноту. Она спросила:
– Кто-нибудь пользовался лимузином после Мендеса?
– Не-а.
– И в банк его ты отвез?
Бернард протянул руки, будто ожидал, что на него наденут наручники.
– Кругом виноват. Так и пишите: виновен, виновен, виновен.
– Что произошло, ты ожидал на стоянке, услыхал выстрелы, нажал на газ?
– Ни в коем случае. Гарсия сказал, что я понадоблюсь через час, чтобы я забрал его в шесть. Думаю, когда его убивали, я как раз разделывался с третьей кружкой пива.
– Ты куда-то поехал, чтобы выпить пива?
– В Уолдорф.
– Кто-нибудь это подтвердит?
– Да, мой брат. Он официант и подавал мне пиво.
– А ты видел этого парня, который стрелял? – спросил Уиллоус.
– Боксера? Как же я мог, если в это время осаживал пену в Уолдорфе?
Бернард взглянул на Паркер, выкатив глаза.
– Кто-нибудь убирал в автомобиле с тех пор, как Мендес пользовался им?
– Не знаю. Есть такой человек, который регулярно приходит и убирает машину, но он не очень надежен. Поэтому может быть и так и эдак. А что, вы думаете, он мог оставить улику?
– Доказательство, – сказала Паркер.
Бернард залез рукой глубоко в карман брюк и бросил Паркер связку ключей.
– Золотистый овальный – от дверцы, с квадратным концом – от зажигания. А голубой – от дома на 29-й Восточной улице, мой адрес в справочнике. – Он подмигнул Уиллоусу. – Если найдете деньги, поделим поровну.
Вертя на пальце ключи, Паркер вышла из комнаты.
Бернард взглянул на Уиллоуса и, увидев выражение его глаз, проглотил вертевшуюся у него на языке остроту и начал деловито разгребать на столе бумаги.
– Куда я положил этот список? Где-то здесь…
– А это что – пробег?
– Все расстояние в километрах.
– Точное?
– Да, точное. У меня ведь есть спидометр. Иногда я забывал его включить, но не очень часто.
Если верить этому списку, то Спрингвей сказал правду, что Мендес не навещал их в последний приезд. Пока Уиллоус не заметил ничего, что могло бы представлять особый интерес.
Мендес питал слабость к базарам, магазинам, магазинчикам и ресторанам. Единственное место, которое он посетил несколько раз, был ресторан «Уайт-Спот» на Робсон-стрит – он был там три раза, причем два раза в первый день своего пребывания в городе.
– Он с кем-то встречался в «Уайт-Споте» на Робсон-стрит?
– Ни с кем.
– Ты уверен?
– Я ходил с ним туда. Обычно я ждал его в автомобиле на улице, но, как вы видите по времени, это был завтрак и ленч, оба раза он заказывал гамбургер. Он был неравнодушен к соусу, который подают к этому блюду.
– Ты сам догадался или кто-то тебе подсказал, что я идиот?
– Простите?
– Мендес обожал гамбургеры в «Уайт-Споте», и поэтому вы два раза в день ездили туда и еще утром того дня, когда он был убит?
– Да, правильно. – Бернард говорил с явным удовольствием. Он выплюнул окурок сигары в корзину с мусором и промахнулся.
– Вы с кем-нибудь разговаривали, когда были там?
