А вот почему. В девяносто шестом году активное участие в «массовой драке». Гм! Термин замечательный, сразу школьные годы вспоминаются, как наш шестой "а" шестому "б" навалял… Тут скорее побоищем пахнет. Сорок с лишком зэков сцепились, шесть раненых, двое – тяжело… Легкие телесные и не считал никто, конечно. И весь букет моей бабушки – заточки, арматурные прутки, шланги дюритовые и прочее, и прочее. Повезло Мещерякову, что без покойников дело обошлось, мог бы прямо в зоне довесок схлопотать. Из-за чего весь сыр-бор разгорелся? И это есть, молодцы ребята из УИН, пишут, что два «авторитета» что-то не поделили. Наш Валентин Семенович был на стороне Карамышева Василия Петровича. Сорок девять лет, четвертая ходка, кличка Карма.
Карма – это на санскрите «судьба», подумал Гуров. Закон кармы, колесо судьбы и все такое. До чего культурные уголовники пошли – санскрит знают и как бы не философию «Аюрведы»! Меж тем в материале отмечено, что после бодаловки Мещеряков «поддерживал с Карамышевым тесные дружеские отношения». Лев усмехнулся. Несчастный русский язык и бедная бумага, которая все терпит! Кстати, любопытно, за всю отсидку у Мещерякова ни одного свидания. Ни одной посылки или хоть письма. Подругой обзавестись не успел, а родители? А-а, вон оно что: он детдомовский, оказывается!
Гуров подумал, что даже по этим скупым официальным данным уже может набросать вчерне психологический портрет Мещерякова. Детдом, потом почти наверняка армия. Это все – задача на выживание. Родных нет, друзей тоже нет, а время на дворе ох какое тяжелое. Потом сразу – зона. Скорее всего – по дурочке. Был десятой спицей в колесе, но не малолетка, и статья серьезная, условным не отделаешься. Зона тоже не курорт. Мещеряков озлоблен и одинок, одному плохо везде и всюду, а уж в зоне особенно. Но детдомом закален, жизнью бит, армию прошел – не ломается. Идеальный человеческий материал для рекрутирования в «приблатненные». Хоть в учебник вставляй. И тут в его несуразной жизни появляется Карамышев – Карма. С богатым уголовным прошлым, опытный, авторитетный во всех смыслах, независимый. Пример для подражания найден! Когда совсем погано, может помочь, посоветовать, подбодрить, защитить, наконец… Дело сделано, теперь Мещеряков за другана и учителя глотку кому хочешь перервет и вообще – в огонь и в воду. Нет, право, хрестоматийный случай.
От размышлений Гурова оторвал телефонный звонок.
– Лев? Я из Чертанова, дай, думаю, позвоню. У тебя ж нетерпячка наверняка по результатам обыска. Не все еще закончили, правда.
– Докладывай давай, – Гуров, как всегда, обрадовался, услышав веселый голос Крячко. – Документы, оружие, деньги? Что вообще у него за берлога?
– Берлога что надо: евроремонт, потолок «армстронг», вся сантехника – шведская, «Панасоник» с видеодвойкой. У подъезда его «Тойота» стоит, вполне приличного вида. В квартире порядок, все убрано, чисто и по местам расставлено. Документы – паспорт, военный билет и расчетная книжка – все в ящике секретера. В паспорте – разрешение на газовый «ствол», сам «ствол» – под бельгийский «браунинг» – нашли там же, больше никакого оружия. Около пяти тысяч деревянными и штука «зеленью» в упаковке – сто по десять. Наркоту не обнаружили. В холодильнике, финском, кстати, две литровки «Абсолюта» и закуси на взвод.
– Стой, стой! Не трещи с такой скоростью. Что ты мне про водяру в холодильнике, протокол я сам прочитаю, грамотный. Записные книжки, листки какие-нибудь нашли? Соседей опросили? Нам надо узнать, где он работал, чем занимался. Евроремонт на пособие по безработице не делают.
– Кого опрашивать? Все на работе. Есть бабуля в квартире напротив. Ничего не знает, ничего не видела. Неудивительно, ей под девяносто, и следака из прокурорских она при мне «внученькой» назвала. Но я тебя порадую, – Гуров буквально увидел торжествующую улыбку друга, голос у Крячко был очень выразительный, – ручку приготовь и записывай. Нашли закатанное в пластик удостоверение, фото его, фамилия – тоже.
– Что за удостоверение? – нетерпеливо перебил Станислава Гуров.
– Выдано около года назад частным охранным предприятием «Грифон». Указано, что Мещеряков наш – старший охранник. Печать, подпись директора ЧОП – некоего Феоктистова. Так что узнавай, где это ЧОП расположено, чем живет-дышит.
– Ни телефона, ни адреса этой конторы в удостоверении нет? И, кстати, у самого Мещерякова есть дома телефон?
– Лев, были бы они – я б не промолчал. Ничего, по названию в два счета вычислим. Но телефон у Мещерякова есть. Я тоже об этом подумал – значит, острой нужды в сотовике он не испытывал, скорее всего, просто его не имел. Тем легче ему минированную трубочку всучил кто-то.
– Давай так, Станислав: в Чертанове все в темпе заканчивай и дуй в управление, я покуда свяжусь с налоговой инспекцией, выясню, что там за «Грифон» на горизонте замаячил.
Гуров перелистал страницы записной книжки и набрал номер своего давнего хорошего знакомого – старшего налогового инспектора Виктора Алексеевича Покровского. Когда-то они даже работали вместе, затем их пути разошлись, но по старой памяти они всегда оба готовы помочь друг другу. Сравнительно недавно, когда пришлось вытаскивать Крячко из крайне неприятной истории с убийством экстрасенса-шантажиста, Покровский здорово выручил их со Станиславом, дал первую тоненькую ниточку, ухватившись за которую друзья и распутали весь поганый клубок. Гурову везло, Виктор Алексеевич оказался на месте. Повздыхав для виду и ехидно поинтересовавшись, сдал ли Гуров налоговую декларацию за текущий год, он обещал прокачать «Грифон» по своим базам и перезвонить через полчаса.
Гуров положил телефонную трубку и задумался: что он знает о частных охранных предприятиях или агентствах, расплодившихся в последнее время в Москве не хуже залов игровых автоматов и «массажных кабинетов»? По его прикидкам, такого рода заведения четко делились на два типа. Иногда охранным бизнесом начинали заниматься его бывшие коллеги, люди по возрасту либо еще по каким, зачастую малоприятным для них причинам покинувшие силовые органы. У них оставались навыки и опыт работы, а у многих и достаточно серьезные связи. Некоторые шли в частные детективы, благо сейчас такая деятельность стала вполне легальной и уже мало кого удивляла; Гуров и сам года два, в пору лютого безвременья, занимался чем-то подобным. В этом первом случае сыщики и охранники-частники с законом обычно ладили, в роскоши отнюдь не купались и делали, по мнению Льва, в общем-то, полезное дело.
Но все-таки гораздо чаще такие агентства организовывались совсем другими людьми и служили камуфляжем для откровенно криминальных структур. Их «кадровый состав» ни для кого секрета не представлял: бывшие рэкетиры первой волны, вышедшие в тираж спортсмены, уголовная шантрапа невысокого уровня, не нашедшие себя в мирной гражданской жизни спецназовцы, десантники, пограничники и прочий непростой народ схожих характеров и ориентации. А наверху – кто-то неглупый, с хорошими задатками организатора и более-менее приличным стартовым капиталом на раскрутку.
Самое интересное – такие фирмы и фирмочки действительно оказывали охранные услуги и были буквально нарасхват. И понятно. Далеко не каждому предприятию по средствам содержать собственную службу контроля и безопасности, а без нее в наше неспокойное время просто не обойтись. Связываться с вневедомственной охраной желающих мало. Тогда волей-неволей попадаешь под государственный пригляд, и некоторые, не то чтобы криминальные, но на грани фола проворачиваемые делишки становятся затруднительными. А с руководством такого ЧОП всегда можно договориться. И капитал приобрести, и невинность соблюсти. Правда, это касается лишь, как принято сейчас выражаться, «мелкого и среднего» бизнеса, он и поставляет клиентуру лихим охранничкам. Но вот чем они занимаются помимо своей основной работы – это тот еще вопрос. Нередко ответ на него приводит храбрых защитников отечественного предпринимателя на скамью подсудимых.
Негромко закурлыкал телефон, Лев снял трубку.
– Гуров слушает, – он потянул из лежащей на столе стопки бумаги чистый листок, достал из пластмассового стаканчика карандаш и сделал несколько пометок. – Понял. Значит, чисты перед вами, налоги аккуратно платят и придраться не к чему… Жаль. Как, Виктор Алексеевич, этого их директора-учредителя зовут? У тебя ничего на него нет? По крайней мере, не в курсе, он в наших доблестных органах не трудился в прошлом? – Внимательно выслушав ответ, Гуров поблагодарил Покровского, положил трубку и снова задумался. Налоговик не подвел, «информация к размышлению» появилась. Детали по этому «Грифону» Лев просмотрит, когда подойдет сообщение по электронной почте, а сейчас – основное.
Гуров задумчиво повертел в руках карандаш, посмотрел на только что написанные строчки. Немного, придется ехать в это охранное агентство самому. А главное – это имеет смысл, только если покойный Мещеряков трудился на охранной ниве до самого последнего времени, но это тоже можно узнать только на месте. Что еще? Юридический адрес – Севастопольский проспект, 10. Видимо, там и арендуют офис, туда и ехать. Район престижный, арендная плата там высокая. Значит, не бедствуют. Род деятельности при госрегистрации указан, как «предоставление охранных услуг широкого профиля», ну под такое можно что угодно подверстать. Ага, уже любопытно: частная школа телохранителей. Ба! Еще одна школа – «городского выживания». Прямо Кембридж какой-то! Вот и телефоны, целых три, факс, e-mail – джентльменский набор. Так. Владелец и руководитель ЧОП «Грифон» – Феоктистов Геннадий Федорович, тридцати пяти лет от роду. Зарегистрировал он свое детище в девяносто восьмом году почему-то не в Черемушках, где Севастопольский проспект, а в Бауманском районе.
