Человек в инвалидном кресле горько усмехается. Его губы беззвучно шепчут: «А здесь, внизу, — на серой занавеске — проходят тени в призрачной игре». Он включает мотор, который отзывается слабым гудением. Кресло отодвигается от окна, разворачивается и приближается к столу. Он сделан по спецзаказу. Кресло с сидящим в нём человеком заезжает под столешницу так, чтобы ему было удобно дотянуться до клавиатуры компьютера, до книг на полках справа, до приборов, установленных слева, внизу и даже на полу. Под рукой находятся выключатели. Щелчок — и над столом вспыхивает неяркий свет сорокаваттной лампочки накаливания. Человек не любит современных газоразрядных светильников, их неестественный свет вызывает у него чувство дискомфорта.
Над столом в деревянной рамке висит портрет Николы Теслы. На нём совсем ещё молодой человек вполоборота смотрит на зрителя. Густые тёмные волосы с прямым пробором посередине зачёсаны назад, небольшие аристократические усы, тонкие черты лица. В его глазах таится лёгкая усмешка. «Вам никогда не разгадать моей самой сокровенной тайны», — словно говорят они.
Сделать этот портрет человек в инвалидном кресле попросил отца много лет назад, будучи ещё пятнадцатилетним мальчишкой. Тогда в Интернете ему случайно попалась статья о необыкновенных опытах гениального серба с электричеством. То, что подросток тогда прочитал, походило на волшебство. С тех пор он по крупицам стал собирать материалы, имеющие хотя бы отдалённое отношение к экспериментам Теслы.
Директор музея Теслы в Белграде, с которым он связался по интернету, проявил особое отношение к подростку, изначально поставленному судьбой в неравное положение по отношению к большинству сверстников. Острый, не боящийся экспериментов ум с неожиданной логикой, великолепнейшая память и одновременно с этим искалеченное, подверженное частым судорогам тело, возможность передвигаться самостоятельно только на костылях и в пределах комнаты. Детский церебральный паралич — так называлось это заболевание.
Прочитав много книг по этому поводу, пройдя через бесконечные больницы и санатории, человек давно понял, что современная наука весьма далека от понимания причин, вызывающих это отклонение от нормы. А без этого понимания не может быть эффективного лечения. Следовательно, он сам должен найти выход из этого тупика либо смириться с тем, что ему было уготовано свыше. То, что парню удалось увидеть в опытах Теслы, давало такую призрачную возможность, причём настолько необычную, что понимание её граничило с мистикой.
За эти годы из Белграда в сканированном виде было получено всё, что его интересовало в опытах Теслы. Сейчас на полках и в памяти мощного восьмиядерного компьютера хранится едва ли не самое полное собрание статей, заметок и дневников этого необыкновенного человека, открытия которого намного опередили время.
Тогда же, десять лет назад, он стал самостоятельно изучать математику, физику и, особенно, ту её часть, что касалась электротехники. Ему пришлось основательно изучить английский, немецкий, французский и сербский языки, поскольку именно на них были сделаны записи в письмах и дневниках учёного. Любопытно, что болезнь, основательно изуродовав его тело, словно в качестве компенсации подарила человеку мозг, способный практически мгновенно усваивать новую информацию, стыковать необходимые её элементы и делать на этой основе необычные выводы. Постепенно интерес человека сосредоточился на одном из направлений, которое он сам условно назвал «пространственно-временной резонансный феномен Теслы».
Толчком к этому послужило письмо, случайно обнаруженное директором музея в одной из книг, среди присланных вещей учёного, которые долгое время лежали невостребованными в камере хранения отеля «Нью-Йоркер». Адресованное Эйнштейну, оно так и не было отправлено, скорее всего, по причине смерти автора.
«Сэр, — писал Тесла, — меня восхитила простота и изящество формулы, в которой Вам удалось связать воедино энергию и массу, приравняв их посредством коэффициента, которым служит квадрат скорости света. При этом сама скорость света рассматривается как некоторая константа. Я долго думал над этой зависимостью и пришёл к выводу, которым хочу поделиться с Вами. А что, если вместо константы рассмотреть скорость света привычным образом, то есть как отношение расстояния между двумя точками пространства, заполненного эфиром, в существовании которого я убеждён, ко времени его прохождения фотоном? Ведь то, что является константой в нашем трёхмерном мире, может совсем не являться таковой в мире с иной размерностью, с иными свойствами эфира. Тогда предложенная Вами зависимость объединит в одном соотношении массу, существующую во времени и пространстве, и энергию, необходимую для этого существования.
При этом, время определяется как корень квадратный из взаимосвязи основных величин — массы, пространственных координат и энергии, перед которым математически обоснованно мы можем поставить как знак «плюс», так и знак «минус». А это значит, что теоретически при соответствующих затратах энергии материальное тело можно отправить по шкале времени как в будущее, так и в прошлое, или, меняя метрику, мгновенно переместить его из одной точки пространства в другую. Вы резонно спросите меня, где же взять необходимое для этого количество энергии?
И здесь я сошлюсь на собственные представления о мире материальных вещей, как совокупности электромагнитных волновых пакетов, незримо распространяющихся в эфире, изначально заполняющем многомерную вселенную. Сам эфир структурно неоднороден и тоже излучает волны разнообразных частот. Резонансные явления, благодаря сознанию, заставляют материальные объекты возникать в конкретных образах, в конкретных точках пространства. Резонанс же можно создать искусственно, черпая благодаря этому энергию в необходимых количествах из эфирного поля.
В своих экспериментах мне неоднократно приходилось это делать эмпирически, не опираясь на какую бы то ни было теорию. И я уже точно знаю, что материальным является не только видимый мир вокруг нас, но и наше сознание, которое, скорее всего, является бессмертным вследствие принципа сохранения всё той же материи и связанной с ней энергии. Природа же материи двойственна. Одно и то же тело одновременно может быть рассмотрено как совокупность частиц и как волновой пакет. Мы есть нечто наподобие волн в субъективном времени и пространстве, и когда эти волны исчезают под влиянием какого-то внешнего воздействия, от нас ничего не остаётся.
Я пишу Вам накануне предстоящего эксперимента по созданию непроницаемой для радиоволн электромагнитной завесы вокруг военных кораблей. Изучив особенности предложенной Вами формулы под тем ракурсом, о котором я говорил выше, мне кажется, что в процессе эксперимента нас могут ожидать неожиданности, причём довольно опасные неожиданности. Они связаны с тем, что мы ещё не до конца понимаем ту сложную пространственно-временную связь, в которую погружены все материальные объекты, в том числе и собственно человек, наделённый сознанием.
Каким он станет после этого эксперимента? Насколько деформированной может оказаться его личность, которая будет вначале превращена в волновой пакет, а затем снова окажется связанной с собственным материальным телом, как бы вернувшимся из небытия? А ведь неизвестно, какие силы мы вызовем из эфира под воздействием столь мощных генераторов магнитного поля, которые планируются к установке на корабле.
Я понимаю, что моё сумбурное изложение ничем не подкреплено математически. Оно основывается исключительно на интуиции, которой я доверяю всю свою уже довольно долгую жизнь. Интуиция — это нечто такое, что опережает точное знание. Наш мозг обладает, без сомнения, очень чувствительными нервными клетками, что позволяет ощущать истину даже тогда, когда она еще недоступна логически подкреплённым выводам или другим умственным усилиям.
Всё это тем больше тревожит меня, чем ближе испытания, и я предлагаю использовать Ваше влияние для приостановки этого в высшей мере опасного эксперимента.
