Ознакомительная версия.
— Ну так-то лучше, — вздохнул Турецкий с некоторым облегчением, потому что небольшой риск, что он ошибался, все же имел место. — Значит, это вы готовили справку на Веснина? Вы работаете в ФСБ? В другой силовой структуре?
Агафонов улыбнулся:
— В жизни там не работал. Да я, кажется, вообще в жизни не работал.
— Черт возьми, но откуда тогда у вас закрытая информация на сотрудника ФСБ?
Агафонов улыбнулся еще шире, и Турецкий подумал, что комментировать свою работу для Меркулова он никак не станет. Однако немного ошибся.
— Вы даже не представляете себе, — сказал Агафонов, — на что готовы пойти люди, только бы расплатиться по карточным долгам.
— Вы шутите?!
— Отнюдь.
— Ну и ну… — В это трудно было поверить, но альтернативы у Турецкого не было. Так или иначе, Агафонов информацию на Веснина собрал и, видимо, делал это привычным для способом — с помощью игры, если только… если только он сам не был глубоко законспирированным агентом Тяжлова, который сливал Меркулову, а теперь и Турецкому!
А что? Все может быть…
Александр Борисович помотал головой и закурил. Нет, так нельзя, теория заговоров какая-то получается, так совсем шарики за ролики зайдут.
— Так, может, вы просто обыграете во что-нибудь главу местной ФСБ, и мы таким образом решим все наши проблемы?
Предложение было высказано вроде как в шутку, но в то же время и не совсем. Агафонов ничуть ему не удивился. Возможно, слышал и не такое.
— К сожалению, все, что я о нем знаю, так это то, что он ненавидит азартные игры и предпочитает бег на длинные дистанции.
Турецкий кивнул, он помнил досье Тяжлова и процитировал его:
— «Ежедневные длительные пробежки с собакой и двумя охранниками».
— Вот именно.
Бег на длинные дистанции… Этот человек вынослив, нетороплив, но в нужный момент способен на необходимое ускорение. В широком смысле.
— Ладно. Расскажите все с самого начала. Оказалось, контакт Меркулова с Агафоновым
был давний. Они познакомились в Адлере, в советские еще времена. И вышло так, что Меркулов сумел отмазать Агафонова от крупных неприятностей (он, на свою голову, обчистил какую-то шишку из ЦК компартии союзной республики). С тех пор Константин Дмитриевич пользовался его услугами. Не злоупотребляя, прибегал к помощи игрока экстра-класса в некоторых особо затруднительных ситуациях. Вот как сейчас.
Собрав с его помощью о Веснине первичную информацию и обратив внимание на то, что он шахматист и любитель покера, Меркулов, естественно, не мог не воспользоваться услугами Флюгера и дальше. Тем более что он фактически жил с Весниным в одном городе.
Агафонов, однако, по фотографии Веснина не опознал, знакомы они не были и никогда не встречались, в этом он был категорически уверен — профессиональная память. Но и насчет казино у Агафонова были серьезные сомнения. Сам он в казино не ходил и, похоже, не очень-то верил, что сотрудник ФСБ будет проводить там свободное время.
— Момент! Но в казино же не только тратят и зарабатывают, — возразил Турецкий. — Там часто проводятся всякие карточные турниры. Там самые разные люди бывают. Я, например, в Москве, в «Космосе», Карпова видел, шахматиста.
— Это вы мне рассказываете?! — удивился Агафонов. — Я, пожалуй, знаю, что и где проводится, побольше вашего.
Турецкий первый раз за все время уловил в голосе вальяжного и доброжелательного собеседника нотки раздражения.
— Тогда позвольте полюбопытствовать, почему же вы туда не ходите?
— Потому что меня просто не пускают. У меня «черная карта».
— Почему-то меня это не удивляет. Но отчего же вы, Аркадий Сергеевич, не переедете в другие края? Ведь, насколько я понял, игра — это ваш образ жизни. Поправьте, если ошибаюсь.
— Куда?! — с тоской в голосе отреагировал Агафонов. — Куда я перееду? Везде такая же картина — в России. Заработал репутацию, на свою голову. За границу, правда, иногда выезжаю. Во Франции и Германии более либеральные порядки. Там мне еще рады.
Турецкий понимающе улыбнулся. Владельцы российских игорных заведений по вполне объяснимым причинам не жаждут заполучить к себе в гости такую акулу.
— Ну на жизнь-то, я думаю, вам хватает… Скажите лучше, Меркулов предупредил, что вам придется со мной сотрудничать?
Агафонов кивнул.
— В таком случае вот что, Аркадий Сергеевич, я от вас хочу. Раз вы не смогли найти Веснина и сами с ним незнакомы, вы вступите в контакт с тем, с кем он играл.
— То есть?
— Были же у него какие-то партнеры по покеру. А эта задача вам вполне по плечу, я правильно понимаю?
— Как, интересно, вы узнаете, с кем он играл, если даже я этого не знаю? — недоверчиво спросил Агафонов.
— Это уже моя проблема. — Турецкий потушил сигарету и испытующе посмотрел на собеседника. — Человека этого я найду и вам предоставлю, а дальше — дело за вами будет…
— Ну посмотрим, — скептически обронил Агафонов.
— Посмотрим, посмотрим, — кивнул Турецкий. — А можно личный вопрос? — И поскольку возражений не последовало, он добавил: — Вернее, даже и не личный, а, так сказать, в рабочем порядке. Объясните мне, пожалуйста, как вообще люди становятся игроками?
— Ну как, как? По-разному, конечно… Это слишком философский вопрос, чтобы вот так сразу на него ответить.
— Но неужели вы никогда просто не работали — не ходили на службу, не получали зарплату? Ведь то, чем вы зарабатываете на жизнь, — довольно рискованное ремесло.
— Кто бы про риск говорил, — насмешливо заметил Агафонов. — Ладно, я вам про себя скажу. Многие-то, конечно, просто подсаживаются — это же вид наркомании. Игровая зависимость не слабее героина. Но что касается меня, мне очень важно жить в ладу с собой, улавливаете?
— Это всем важно.
— И еще весьма существенно, чтобы то, чем я занимаюсь, несло в себе постоянное обновление. Я играю в разные игры. В разных ситуациях. Ищу новые игры и новые ситуации. Придумываю их себе. И снова ищу. И вот такой непрерывный процесс продлевает мне жизнь. Доступно?
Турецкий кивнул:
— Кажется, я понимаю.
— Так вот в этом все и дело. Когда-то у меня был наставник. Он говорил: чем просить и унижаться, лучше стибрить и молчать. В нашей стране долгое время работать — означало как раз «просить и унижаться». Сейчас это, может, уже и иначе, но меняться мне поздно. Понимаете? Тем более что игра — это мое призвание. Не грех человеку работать по призванию. Вот так я и живу в ладу с собой.
По призванию… Турецкий покачал головой, но больше в дискуссию не полез. Интерес его к личности собственно Агафонова был далеко не праздный. Он надеялся, что это может помочь и в оценке личности Веснина. А почему нет? В сущности, ведь так же изначально полагал и Меркулов.
— Последний вопрос, — не удержался Турецкий, когда уже шел к машине.
— Да ради бога. Хоть два.
— Только один. На самом деле я что-то от вас устал…
— Благодарю за откровенность, — прищурился Агафонов.
— Вам не жарко? — Турецкий кивнул на его спортивный костюм.
— Лето-то у нас короткое. Согреться невозможно.
Вот те на, подумал Турецкий, непроизвольно вытирая пот со лба. Альтернативная точка зрения. Лето, значит, уже никуда не годится. Не то нынче лето. Зима, а не лето.
Турецкий сел в машину и включил кондиционер.
…Олег Веснин жил на даче у своего друга в нескольких километрах от дома Агафонова. Спрятавшись за городом, Веснин чувствовал себя почти защищенным и напряженно обдумывал сложившуюся ситуацию.
Когда Веснин понял, что начальник УФСБ охотится на него всеми доступными средствами, времени он терять не стал. Он принял предложение человека, который уже не раз предлагал пожить у него. Человеку этому Веснин доверял настолько, насколько вообще возможно было кому-то доверять в его положении. Например, доверял ли он жене? Разумеется, доверял — в том, что касалось мытья посуды и выбора новых обоев для спальни. Вот так и своему другу он доверял.
Первые несколько дней жизнь его текла по четко установленному распорядку. С пяти часов вечера и до полуночи он работал — сидел за компьютером. Потом ложился спать. Засыпал сразу, спал крепко и без снов. Вставал в шесть утра безо всякого будильника и шел на рыбалку — там мысли его упорядочивались, складывались в нужные тезисы, которые он потом разрабатывал за компьютером. А заодно каждый день в доме была свежая рыба.
В полдень Веснин делал перерыв и садился завтракать, иногда на коряге у самой воды, иногда под деревом на высоком берегу. Ел медленно, смотрел на реку. Часто ему не хватало наживки, потому что, отправляясь на ловлю, он брал с собой не больше десятка червей в маленькой жестянке. Когда этот запас приходил к концу, нужно было искать еще червей. И поскольку он рыбачил там, где деревья загораживали солнечный свет, трава на берегу не росла, то сырую голую землю было очень трудно копать; случалось, что он не мог найти ни одного червяка. Все же какая-нибудь наживка всегда находилась, но один раз на болоте Веснин так и не нашел ничего, и ему пришлось изрезать на куски одну из пойманных форелей и ею наживить удочку. Помогло. Клев был хороший.
Ознакомительная версия.
