- Я не понимаю. Я вообще ничего не понимаю…
- Во сколько он вернулся ночью? Отвечай, идиотка хренова! - Арнаутов схватил ее за воротник кожаного плаща.
И получил по лицу. Пощечина была довольно увесистой.
- Вы можете меня убить, но оскорблять я себя не позволю.
В ту же секунду кто-то постучал в приоткрытую дверь кабинета. Арнаутов отпустил Юлин плащ, поднял голову и увидел Карташова. Он стоял, весь такой умный и правильный, с потухшей трубкой в руке, и смотрел на Арнаутова с легкой брезгливостью профессионала, наблюдающего за дилетантской работой коллеги, которому по сроку службы давно пора было перестать быть дилетантом.
- Николай Иваныч, можно вас отвлечь на минуту?
Арнаутов вышел в коридор, и вдвоем они отошли подальше от кабинета, к лестнице, чтобы Юля ничего не услышала. Дверь кабинета оставалась открытой, и Арнаутов мог наблюдать, что Юля делает. Мало ли, попробует позвонить, или потянется смотреть документы, лежащие на столе… Но она сидела спокойно.
- Ты что творишь? - Отбросив обычную невозмутимость, спросил Карташов.
- А ты чего приперся?
- Не надо со мной так. Я тебе не мальчик. Я такой же начальник отдела. Хочешь неприятностей? Ты их получишь.
- Ладно, чего хотел?
- Глобально? Чтобы ты работать наконец научился. Большинство твоих дел в суде проваливается. Тебе прессом на заводе работать надо, а не начальником отдела.
- Саня, иди-ка ты… Бабочек ловить!
- Можно бабочек. - Карташов неожиданно успокоился. - А можно и Шилова.
Арнаутов посмотрел недоверчиво:
- То есть?
- Сними с нее показания, и отпусти. - Карташов неторопливо раскурил трубку, и, пока он приминал табак, чиркал бензиновой зажигалкой и затягивался, Арнаутов терпеливо ждал. - Коля, ну ведь если он ее у себя поселил, то ведь, значит, запал на девку, правильно? Значит, может выйти с ней на контакт. Замордуешь ее к чертовой бабушке - потеряешь лишнюю наживку.
- А твой какой интерес?
- Чибиса закрыть плотно, ты это знаешь…
Арнаутов что-то прикинул, вздохнул:
- Она такого горбатого лепит.
- Имеет право, согласно 51-й статье Конституции. Ну что тебе ее показания, Коля? Ты форму гаишную нашел, ствол с убийства нашел. Вот это - реально. А показания - сегодня она их дала, завтра отказалась и жалобу написала.
Арнаутов постоял молча, подумал. Посмотрел внимательно на Карташова и так же молча ушел в кабинет.
Часом позже Карташов отвез Юлю домой.
Они ехали в его личной «Дэу-Нексия» - довольно скромной по нынешним меркам машине для начальника отдела Управления по борьбе с оргпреступностью.
Карташов говорил:
- Вот из-за таких милицию и не любят. Скажи ему про честь офицера - он даже не поймет, о чем речь. Я, конечно, тоже не ангел. И работа у нас грязная, но есть же границы.
Обсуждение Арнаутова Юлю интересовало мало. Пережила - и ладно. Бог даст, больше с ним не придется увидеться.
Она спросила:
- Скажите, что с Романом случилось? Из-за чего это все?
- Роман мне звонил. Сказал, его подставили, вот он и ушел в бега. Врагов у него хватает, это точно. Но и друзей не мало. Так что так просто мы его не отдадим. - Карташов ободряюще улыбнулся.
- Спасибо.
Они приехали. Карташов остановил машину, не заезжая во двор.
- Идите домой, успокойтесь. Отдохните. Наведите порядок. Там, наверное, все вверх дном после обыска?
- Да уж… - Юля вспомнила, как Арнаутов с компанией перетряхивал ее вещи, и невольно поежилась.
- Ну вот, живите, ни о чем не беспокойтесь. - Карташов протянул визитную карточку. - Звоните по любому поводу в любое время. От ментов отмажу, от бандитов прикрою.
- Спасибо!
- Да не за что. Роман недавно задержал бандита, за которым я гонялся несколько лет, так что я у него в долгу.
Юля подумала, что надо бы сказать что-то менее банальное, чем очередное «спасибо» и «до свидания», но ничего в голову не пришло, и она открыла дверь машины:
- До свидания.
- Счастливо!
* * *
- Роман Георгиевич, не ждал! Яичницу с колбасой будете?
Когда Шилов пришел, Миша Краснов как раз готовил себе обед и, открыв дверь, сразу скрылся на кухне.
Сняв куртку, Шилов прошел в комнату. Гитара была снята со стены и лежала поперек кровати - видимо, Миша пробовал музицировать. А кроме этого, со времени его последнего посещения вроде бы никаких изменений.
Шилов посмотрел в окно. По дороге сюда он много раз проверялся, но все-таки… Нет, подозрительных людей и машин не наблюдается. Хотя сейчас все кажутся подозрительными.
Жестяной тазик на полу был почти полон. Шилов сел перед ним на корточки, слегка стукнул по ржавому боку - по воде побежали ровные круги. Пробежали и успокоились, отразив лицо Шилова. Лицо было не слишком веселым. Роман улыбнулся - улыбка получилась кривой. Как, наверное, и положено оборотню.
Миша принес из кухни сковородку с яичницей.
- А водка есть? - спросил Шилов.
- Случилось чего?
- Да так, по мелочи. Но тебе знать полезно.
Нашлась почти целая бутылка перцовки. Под выпивку и закуску яичница оказалась вполне приличной, Шилов рассказал Мише то, что можно было рассказывать.
- Да, попадалово, - оценил Миша. Сказать, что он испугался или хотя бы сильно приуныл, было нельзя - видимо, Краснов начал уже привыкать к тому, что жизнь постоянно меняется.
- Да ладно, образуется все. Кроме меня и ребят никто про эту квартиру не знает. Ну, а повяжут меня, так мужики что-нибудь придумают.
- Я-то тут… Я-то чего? Я-то не о себе, я о вас!
- Ладно, давай на «ты» и по последней, - Шилов кивнул на пустые рюмки, и Миша взялся за бутылку, в которой оставалось уже меньше ста граммов.
Наливая, сказал:
- Только не по последней, а по крайней.
Чокнулись, выпили. Шилов перебрался со стула на кровать. Взял гитару, попробовал струны. Толком играть он не умел. Так, баловался немного в школьные годы, когда увлекался рок-музыкой, да в армии выучил несколько простых песен.
Миша посмотрел с интересом, ожидая, наверное, что Роман сейчас выдаст что-нибудь эдакое - или «Мурку» и «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла.», или наоборот, «Прорвемся, опера!» Но Роман только перебрал струны, взяв несколько несложных аккордов, и заговорил о делах:
- Я вот что думаю: уехать тебе надо. На Камчатку. У меня там ребята хорошие есть. Оленинки поешь, тюленя бить научишься.
- А дело, суд, показания мои?
- Не знаю. Пока не знаю, Миша. Может, и не будет ничего. Может, оправдают всех, а тебя посадят. Может, наоборот. Может, вместе сидеть будем. Уехать тебе надо.
- Можно сигаретку?
- Да, бери, конечно.
Краснов закурил. Сделав несколько глубоких затяжек, сказал:
- Да не поеду я! Все равно поймают. Лучше с вами.
- Миш, ты никому ничего не должен.
- Должен. Себе.
- То же мне, народоволец нашелся. Грохнут тебя или посадят.
- Слушай, - Миша усмехнулся, - между прочим, из нас двоих я - не в розыске. Давай, я тебя спрячу? На севере много укромных мест.
Шилов покачал головой:
- На север я всегда успею. Правду надо узнать.
* * *
Напротив окна девяносто седьмой камеры, уже за территорией четвертого изолятора, находился большой недостроенный дом, в который приходили друзья и родственники заключенных, чтобы «покричать» своим. Иногда их оттуда сгоняли, но обычно общение шло беспрепятственно, главное, чтобы «свой» услышал и подошел к окну камеры.
- Э-э-й, триста двадцать шестой!
- Ты посылку получил?!
- Саша, я тебя люблю!!!
На стене дома большими кривыми буквами было написано: «Мелкий, мы с тобой!», и этот лозунг точно характеризовал положение дел: в дом приходили кричать кореша и подруги всякой мелюзги, влетевший за угоны, гоп-стопы и квартирные кражи, а люди серьезные имели другие возможности передать инструкции оставшимся на воле сообщникам или скорректировать показания с арестованными подельниками.
- Жи-и-и-рный, как дела?!
- Юра, Иванов! Все нор-маль-но! Светка аборт сде-ла-ла-а-а!!!
Лежа на нижнем ярусе шконки, Чибис разговаривал по сотовому телефону:
- Это у меня за окном дом-кричалка. Хоть мегафоны покупай и в аренду сдавай. Да… Да-да, слышал-слышал. Горе-то какое! Как же мы теперь без Моцарта?.. А по второму вопросу? А я тебе говорил, валить его надо. Таких, как Шилов, просто пугать нельзя. Слушай, ты, Фельдмаршал, ты изобретай, что хочешь, но один я не сяду… У меня твоих записей на целый диск хватит. - Чибис хихикнул. - А ты как думал? Да, конечно. Все твои указания по всем делюгам. Ну, миленький мой, я же не первый день на свете живу. Подстраховался! Хорошо, только не надо орать на меня. Мы же друзья!
Чибис выключил трубку.
Шилов приехал в бильярдную, где его хорошо знали. Прежде, чем зайти внутрь, повертелся на улице, присматриваясь, нет ли засады. Нет… Как бы ни старались Арнаутов и Виноградов, а перекрыть все места, где может объявиться Роман, они не в состоянии. Будут ждать в тех, которые, с их точки зрения, наиболее перспективны. Пускай ждут: он там не появится.
