– Нет, это совсем не так. Это позор для наших людей.
Папа покачал головой. Нежно, подобно отцу, объясняющему что-то любимому сыну, положив свою руку на руку Сиксто. Затем размеренно, по-отечески, как бы оправдывая свое прозвище, похлопал его и сказал:
– Нет, Сиксто, ты не прав. Он очень большой человек.
– Папа, но он убивает люден! – произнес Сиксто, отдернув руку.
– Si. Он храбрый.
– Папа, это не...
– Он очень отважный, – настаивал Папа. – Он продырявил головы многим полицейским и...
– Он не храбрый. В нем нет ничего хорошего. Ему наплевать на тебя и на меня, он заботится только о себе. Он плохой и только портит нас.
– Нет, Сиксто, – размеренно произнес Папа. – No es verdad. De ningup modo...[21]
– He говори по-испански! Раз ты здесь, мы должны говорить по-английски. – Помолчав, добавил: – Папа, ты понимаешь, о чем я говорю?
– Si, yo comprendo. Pero...[22]
– Не говори по-испански.
– Это почему же? – удивился Папа.
– – Послушай меня. Папа, – Сиксто уже начинал терять всякую надежду. – Мы не будем убивать Альфи.
– Разумеется, нет, – подтвердил Папа, кивнув головой.
– Нет. Нет. Убив его, мы поступим скверно. Как Зип. Как Пепе.
– Зип покупал мне мороженое.
– Папа, он плохой.
– Зип? Плохой?
– Да. Да.
– А Пепе?
– И он тоже плохой.
– Нет. – Папа покачал головой. – Зип говорит, что он хороший.
Сиксто начинало трясти. Он не хотел козырять, но видел, что не убедил Папа, видел, что нужно приложить еще больше усилий.
– Папа, а как ты думаешь, я хороший?
– Si.
– Мог бы я совершить что-нибудь плохое?
– Не думаю.
– Папа...
Он затаил дыхание.
– Папа, человек, позвонивший в полицию... и рассказавший, где находится Пепе, – это я. Я навел их на след.
Воцарилась тишина. Он почувствовал, что совершил громадную ошибку, открыв то, что должно было оставаться тайной. Папа смотрел на него отсутствующим взглядом.
– Это ты настучал на Пепе? – все еще не веря, спросил он.
– Да.
– А как ты узнал, где он находится?
– Я увидел его вчера, узнав по фотографии из газеты. Я думал об этом весь день. Затем рассудил, что будет лучше, если я обо всем расскажу.
– Но... это предательство, Сиксто.
– Нет.
– Ведь ты настучал на Пепе!
– Да.
– Почему? Почему ты это сделал?
– Потому, что он плохой.
Несколько секунд Папа молчал. Затем, почесав затылок, сказал:
– Если Пепе плохой, то почему Зип говорит?..
– Просто Зипу хочется быть великим. Он думает, что если он пустит в ход кулаки, то он – уже большой человек. Но ведь у каждого – своя собственная жизнь и не надо в нее вмешиваться. Папа, послушай, пожалуйста. – Он вдруг почувствовал, как к горлу подкатил ком. Сильно сжав руку Папа, он произнес: – Если мы это совершим, то можем уже не остановиться, слышишь меня?
– Слышу. Si, si.
– Сейчас мы идем за Зипом, а кончим, как Пепе. Мы еще больше опозорим наш barrio и сделаем хуже только себе.
– Si, si, comprendo[23].
– Papa, quien anda al reves anda el camino dos veces. Если мы пойдем не по той дороге, она окажется в два раза длиннее.
– Но... Зип – плохой?
– Да, да.
Одолеваемый сомнениями, Папа произнес:
– Но он покупал мне мороженое. – Все еще озадаченный, он сморщил лоб и, немного помолчав, произнес: – А Пепе тоже плохой?
– Да.
– Сиксто, ты так думаешь один или все так думают?
– Все, Папа. Абсолютно все.
– Мне, Сиксто, хочется быть таким же, как все. Но Зип говорит...
– Папа, мы будем сильны только тогда, когда будем делать добрые дела.
Папа опять задумался. Пожав плечами, обернулся к Сиксто:
– Знаешь, мне совсем не хочется быть плохим.
– Конечно, нет.
– Я хочу быть хорошим.
– Si, si.
Он опять пожал плечами:
– Не знаю, как это правильно сказать по-английски.
– Так ты со мной, Папа?
Засияв от радости, тот ответил:
– Si, я с тобой, Сиксто. – Помолчав, добавил: – Значит, мы оба хорошие парни?
– Да, Папа, – радостно ответил Сиксто. – Мы хорошие парни.
* * *
В это время по улице шли еще двое хороших парней. Один из них – лейтенант Питер Бернс, другой – Стив Карелла в одежде священника.
Сейчас Карелла был не в своей тарелке, чувствуя себя по-дурацки. Точно так же он чувствовал себя в церкви, споря с отцом Донованом, который вполне справедливо старался доказать, что задуманный ими план есть не что иное, как издевательство над верой человека в Бога.
– У этого человека нет никакой веры в Бога, – старался опровергнуть его Бернс. – Ему нужен священник лишь по одной причине. Он хочет воспользоваться им как прикрытием, чтобы улизнуть из квартиры.
– Откуда вам это известно?
– Я это точно знаю, – поручился Бернс. – Поверьте мне на слово. Последний раз Пепе Мирандо был в церкви, когда его крестили.
– Может, он хочет заключить мир?
– Отец, я ценю ваше расположение, поверьте мне. Я думаю, мне известно о нем больше, чем вам. А теперь я попросил бы у вас позаимствовать вот эту черную... как там она у вас называется...
– Рясу.
– Да, рясу. Или мы будем вынуждены искать точно такую же в другом месте. Это займет немало времени, и Мирандо может застрелить еще кого-нибудь. Решайте, отец, слово за вами.
– Ну а все-таки, допустим, его просьба видеть священника – законная? – спросил отец Донован.
– Тогда я быстро возвращаюсь назад, отдаю вам вашу рязу...
– Рясу.
– Рясу, и вы идете к нему сами. Думаю, это будет справедливо и в рамках законности.
– Это справедливо только на словах. – Отец Донован внимательно посмотрел на Бернса. – Кроме того, она вам не подойдет, лейтенант.
– Постараюсь как-нибудь втиснуться в нее.
Отец Донован покачал головой:
– Полагаю, у нас с вами разница где-то тридцать фунтов. Такая одежда шьется точно по фигуре.
– Отец, мы ужасно торопимся. Нельзя ли?..
– И, кроме того. Пит, – сказал Карелла, – тебе в ней нельзя показываться.
– Почему?
– До сих пор ты вел с ним переговоры. Если кто-то другой возьмет в руки мегафон, это может насторожить Мирандо. Тебе лучше, как и раньше, продолжать вести с ним переговоры.
– Пойду я, – сказал Бернс. – У меня нет никакого права посылать своих людей на такое...
– Ты не влезешь в рясу, – предупредил Карелла.
– К черту... извините, отец.
– Мирандо сразу почует, что здесь что-то не так, – продолжал Карелла.
– Мне наплевать, что...
– И все же лучше пойти мне. У нас с отцом Донованом примерно одинаковый размер.
– Стив, ты не можешь...
– Решено, – твердо сказал Карелла.
– Стив...
– Что?
– Ничего. – Помолчав, добавил: – Ведь он убийца.
– Знаю.
– Это была моя идея...
– Это была наша идея. Мы подумали об одном и том же одновременно. Вспоминаешь?
– Если тебя застрелят, глупая твоя...
– В меня стреляли не раз.
Оба пристально посмотрели друг другу в глаза.
– Ну хорошо, – вздохнул Бернс. – Отец, где ряса?
И вот сейчас, шагая по улице, Карелла чувствовал себя по-дурацки. Если Пепе Мирандо не был в церкви со дня своего крещения, то нога Кареллы не переступала порог церкви со дня конфирмации[24]. Это было давно, очень давно. И вот теперь, вышагивая в черном длинном одеянии священника, чувствуя у своего живота холодное прикосновение дула кольта 38-го калибра и стараясь изо всех сил выглядеть набожным и благочестивым, ему было не по себе. Его правую руку обвивали четки. Он быстро поменял их на левую, чтобы правая была свободна и готова к отражению удара.
– Каков будет план? – спросил он Бернса.
– Я скажу Мирандо, что привел священника. Чтобы удостовериться, он, вероятно, выглянет в окно. Затем ты поднимаешься наверх.
– А дальше?
– Если он вдруг захочет исповедоваться или что-то в этом роде, дай ему такую возможность. Действуй по обстановке. И, если он повернется к тебе спиной, сбей его с ног.
– Но ты сказал отцу Доновану...
– Да, я лгал в церкви, – признался Бернс. – Но ведь Мирандо на самом деле не собирается исповедоваться. Как только ты войдешь к нему, он постарается схватить тебя и использовать как прикрытие при отходе.
– Что я должен делать? Ждать удобного случая и затем...
– Ничего не делай. Пусть он отходит вместе с тобой. Я поставлю людей по обеим сторонам входной двери. Как только он выйдет на улицу, постарайся вывернуться и убежать, – Бернс сделал паузу. – И все-таки, Стив, было бы намного лучше, если бы мы поменялись ролями.
– Зачем? – усмехнулся Карелла. – Потому что меня могут убить? Господи, нашел, о чем волноваться.
– А тебя что, это мало волнует?
– Пит, разве ты не слышал, что сказал репортер?
– Что ты имеешь в виду?
– Жизнь – дешевая штука, – напомнил Карелла.
Они подошли к дежурной машине, и Бернс достал мегафон.
– Стив, ты готов?
– Как никогда.
– Мы откроем огонь сразу же, как только он выйдет на крыльцо. Стрелять будем ему в спину, но я не ручаюсь за этих болванов, которых вряд ли чему научили в полицейской школе. Так что, когда вы выйдете на крыльцо, постарайся сразу же спрыгнуть вниз.
