Верхушки старых тополей, очевидно высаженных одновременно со строительством микрорайона, уже достигали крыш домов. Почва в этих местах была песчаная, и хороший порыв ветра порой выкорчёвывал деревья, делая их опасными для людей и припаркованных машин. Видимо, по этой причине часть тополей спилили, а пни и остатки стволов теперь играли роль скамеек. Несколько ярких песочниц уже современного дизайна безуспешно пытались оживить этот стандартный городской пейзаж.
Я не поленился и сосчитал количество подъездов, выходящих во двор. Их оказалось ровно тридцать. Несложный анализ показал, что обитатели двора занимают, примерно, тысячу квартир. И где-то в одной из них, предположительно, мог находиться человек, знакомый с творчеством Хайяма. Найти его будет непросто, хотя Его Величество Случай ещё никто не отменял. Будем надеяться, что нам с Успенцевым, как обычно, улыбнётся судьба. Так было уже не раз.
Я бросил последний взгляд на двор и направился обратно, к родительскому дому, у которого оставил свой «Туарег». При моём появлении у перехода загорелся красный свет. На табло светофора зеленоватые цифры начали обратный отсчёт, начиная с пятидесяти.
На противоположной стороне зебры немолодая женщина со скорбным выражением лица держала за спинку инвалидную коляску, в которой сидел парень лет двадцати на вид. Очень худой, со скрюченными ногами и головой, слегка наклонённой влево. Его левая рука судорожно сжимала ручку своего транспортного средства, в правой был зажат какой-то металлический предмет. Видна была лишь небольшая его часть, оканчивающаяся плоскостью в форме геометрически правильного прямоугольника. «Бедняга, — подумал я, — ещё жизни не видел, а уже нет ни одного шанса испытать её прелести».
Вспыхнул зелёный глазок светофора, и люди с обеих сторон дороги стали пересекать переход, идя навстречу друг другу. Я прошёл мимо женщины, толкающей перед собой коляску, и на секунду случайно встретился с глазами парня, сидящего в ней. Потом долго ещё в моей памяти был его взгляд, как отражение большого ума, неожиданно скрывающегося в этом немощном теле. Я перешел через дорогу и обернулся. Мне было видно, как женщина с коляской медленно пересекла тротуар и свернула в узкий проход между домами. Там был двор, который я только что покинул.
5
Человек в инвалидной коляске отрывается от созерцания ночного города за окном и подъезжает к столу, конфигурация которого за последние шесть месяцев изменилась. Теперь у стола по бокам появились две консоли, сверху нависала третья. На их площадках расположены трансформаторы Теслы. Человек внёс некоторые изменения в конструкцию излучателей, и теперь они генерировали волны нужной частоты и длины. В своих записках Тесла лишь однажды намекнул на их параметры, но он уже так глубоко проник в исследования и особенности психологии гениального серба, что был совершенно уверен в том, что находится на правильном пути.
В настоящий момент одно лишь движение руки отделяло его от путешествия в пространство, туда, где полное одиночество, отсутствие земных проблем и манящая неизвестность. Стоит только запустить компьютерную программу. Так что же останавливает его, человека без будущего, здесь, на Земле? Возможность смерти в результате эксперимента, если всё пойдёт не так, как планируется? Но ведь он, всецело доверяя Учителю после стольких лет изучения его наследия, был совершенно уверен в том, что истинная сущность человека — его сознание — бессмертно. Так всё-таки, что же? Может быть, страх неизвестности?… Да, скорее всего, это реакция на опасность, обычный животный страх. Страх, который нужно преодолеть.
Человек протягивает руку к клавиатуре и нажимает клавишу «Enter». Его голова неподвижно закреплена в фиксаторах на спинке кресла. Генераторы волн Тесла на пришедших в движение консолях занимают определённое положение вокруг замершего тела. Низкий тихий гул и лёгкий треск электрических разрядов нарушили тишину комнаты. Вскоре вокруг человека возник и стал сгущаться зеленоватый туман. Постепенно он стал настолько плотным, что полностью скрыл сидящего в кресле. Затем туман уменьшился в объёме, достиг размеров теннисного мячика и с лёгким хлопком исчез. В кресле неподвижно застыла фигура человека без признаков жизни.
…Город, рассечённый надвое широкой рекой, лежал перед ним как на ладони. Он знал, что при желании может оказаться в любой его точке, стоит только слегка напрячь силу воли. Над городом висит прозрачная дымка, сотканная из разноцветных искорок сознания живущих в нём людей. Лёгкий шепот голосов, доносящихся отовсюду. Они невнятны, их не разобрать, но можно выделить среди них те, что резонируют с его волновым пакетом. Эти искорки ярче, их сравнительно немного, и с ними, скорее всего, можно вступить в контакт. Он понимает, что делать это нужно осторожно. Не стоит пугать владельца голоса, вдруг обнаружившего, что в его сознании, кроме привычного себя, находится кто-то ещё.
Город огромен, но ему не представляет труда пересечь его во всех направлениях, увидеть то, о чем даже не мечтал ещё совсем недавно. Парки, улицы, заполненные автомобилями, люди, спешащие по своим делам. Сказочные ощущения, но мелодичная трель предупреждает, что компьютерная программа сейчас снова вернёт его назад, туда, где «на серой занавеске — проходят тени в призрачной игре».
У кресла в воздухе возникает яркий зеленоватый шар. Он быстро увеличивается в размерах, превращается в туман и вскоре рассеивается. В кресле у стола по-прежнему сидит человек. Его глаза закрыты, но на губах блуждает улыбка. Он крепко спит: сказалось напряжение последних дней.
Осторожно человек начал выходить в пространство несколько раз в день по десять-пятнадцать минут. Всё шло так, как он и предполагал. Оказалась несложной и попытка прикоснуться к чужому сознанию. Для этого человек выбирал только те искорки, что были ярче других среди огромного мерцающего облака. Он отчётливо слышал мысли контактёра, порой обычные, ничего не значащие, порой настолько личные, что ему становилось неловко. Сам он не вмешивался в чужую жизнь, хотя ему и очень хотелось подать знак тому человеку о собственном существовании.
Те, чьё сознание было открыто ему, были по его разумению разными людьми: хорошими, безликими, плохими и очень плохими. Последние раздражали человека. Ему было совершенно непонятно, зачем они живут, и почему эти люди имеют полноценное тело, а ему судьба отказала в этом. И однажды он не выдержал. Одному из таких контактёров, отравлявшего себя алкоголем, а окружающих — своим присутствием, он, руководствуясь непонятно чем, продиктовал так полюбившееся ему четверостишие Хайяма. Неожиданной была реакция этого окончательно опустившегося человека. Он был смертельно испуган, стал пить ещё больше, а потом вдруг его звёздочка исчезла.
Так было и с двумя другими контактёрами, которым он присвоил знак «минус». Один из них был наркоманом, другой — такой же тварью, но ко всему ещё и переполненной злобой к окружающему миру. Сознания обоих погасли вскоре после того, как он прошептал им своё рубаи.
Из книг, Интернета и собственных неясных ощущений человек знал, что в обществе существуют особые отношения между мужчиной и женщиной. Это называлось любовью, сексом. Он понимал, что в его состоянии ему никогда не суждено будет испытать эти чувства. Сейчас же он имел возможность проникнуть в мир женских ощущений, хотя и понимал, что в этом есть нечто предосудительное, как если бы он подглядывал через окно спальни. Но в двадцать пять лет трудно избежать такого соблазна, и человек не стал исключением.
Однажды он вошёл в сознание одной искорки, которая давно привлекала его внимание необычным голубым свечением. Она принадлежала молодой женщине, мысли которой, по сравнению с предыдущими контактёрами, оказались чисты и заняты, в основном, работой. Ирина, так звали девушку, много читала, размышляя над текстом. Человеку импонировала подборка книг. Ему было знакомо практически всё, что так нравилось девушке. Отношение к прочитанному у них совпадало не всегда, что было вполне оправдано: мужские логика и система ценностей отличались от женских.
