Джон Кризи - Принц и инспектор Вест

Было очень жарко и душно.

Девушка встала и медленно прошлась по комнате. Появилась какая-то иллюзия прохлады. Вода в фонтане продолжала журчать. Она подошла к окну. Лишь одна лампа освещала двор — над арочным входом, напротив ее окна на расстоянии сорока футов. При свете ее Энн смогла различить столы, стулья и большие зонты. Там можно было пообедать, и именно там она сидела за столиком, когда Джим впервые присоединился к ней.

«Вернулся ли он?»

Джим сказал, что окно его номера тоже выходит во дворик. Она была уверена, что он пытался узнать, где ее комната, и не показывалась в окне. Потом она сама над собой смеялась. Если он действительно хотел это узнать, то сотня лир дежурному все бы мгновенно решила.

Будет ли он завтра таким же внимательным? Или с него уже хватило? Любопытно, но теперь, когда она думала, что отвадила его, он стал интересовать ее еще больше. Какие усталые ясные карие глаза!

Напротив вспыхнул свет.

Он четко высветил окно, ставни которого тоже были открыты. Очевидно, не одна Энн решила, что духота страшнее москитов. Радуясь, что появилось что-то отвлекающее ее внимание, она принялась наблюдать за окном, в глубине души надеясь, что там может быть Джим. Если так, то пришел он только что или его тоже мучила бессонница?

Прежде всего она увидела тень, а затем Джима Барнетта. Ошибки быть не могло. Высокий, с длинным лицом, горбоносый, с сигаретой в уголке рта, он находился в другом конце комнаты, двигаясь от двери, и было непонятно, зачем он подходил к окну. Но он приближался. Энн никак не могла решить: надо ли ей оставаться у окна, чтобы он ее увидел? Наконец решила, что не стоит, но задержалась немного, наблюдая за ним.

Джим зевнул.

Энн улыбнулась, глядя, как он похлопал себя по рту, отвел руку и опять глубоко зевнул. Внезапно он быстро обернулся, явно чем-то напуганный.

«Что такое?»

Энн увидела, как какой-то человек бросился на Джима, увидела блеск ножа и закричала…

Выйдя из лифта в отеле «Муччи», Джим Барнетт немного замешкался. Когда дверцы лифта автоматически закрылись, он посмотрел в сторону ярко освещенного прохода к номеру двадцать три. Его комната находилась в противоположном конце, но Энн Пеглер жила именно там, куда он смотрел.

«Интересно, как она себя чувствует?»

Он тихонько усмехнулся и покраснел. Его охватило возбуждение. Ему захотелось с кем-нибудь поговорить — не важно с кем.

Энн умела слушать. Чудесное маленькое создание, которому по собственному признанию, исполнилось двадцать три. Но он не удивился бы, если узнал, что на самом деле ей около девятнадцати. В ней были свежесть и какая-то наивность, которые напоминали ему сестру в двадцать лет. Но Гризельда давно миновала этот опасный возраст.

Может быть, он и неправ в отношении Энн. Встречаются же такие на первый взгляд робкие девицы, которые на деле столь же решительны, как их более зрелые подруги. Она сказала, что приехала одна. Подруга, с которой она собиралась в течение трех недель путешествовать по Италии, в последний момент заболела. Удивляться тому, что девушка решила отправиться одна, не приходилось: в ней чувствовалась тяга к независимости, и даже более того — упрямство. Джим надеялся, что ей не очень надоело его общество, что он не слишком назойливо проявлял свою симпатию и пожимал ей руки.

Эта мысль заставила его снова усмехнуться.

Она выглядела больной, когда ушла к себе в комнату, такой же, как тогда, когда произошло покушение. Полковник Ягуни, близкий друг и советник молодого принца Асира, умер почти мгновенно, до того, как прибыл доктор. У принца не было ни царапины. Никто не сомневался, что, заслонив принца, Ягуни спас ему жизнь.

Так говорили в Милане.

А значит, и во всем мире, поскольку в каждой газете сообщения об этом печатались под крупными заголовками.

Барнетт начал расхаживать по коридору.

Он ничего не видел и не слышал. Он чувствовал приятную усталость: ужин и вино были достойны королевского приема — и он отлично провел время. Просто чудесно. Это было как раз то, чего он хотел, а теперь он мог поспать в свое удовольствие, не заботясь ни о чем.

Стоит ли зайти к Энн? Легкий стук не разбудил бы ее, а если она не спала, то, возможно, обрадовалась бы визиту. Может быть…

«Зайти или нет…»

— Нет, — произнес он решительно и поспешил в свою комнату.

Вставляя ключ, он не думал, что в комнате кто-то есть. Свет не горел, тишину нарушало только легкое журчание фонтана. На темной стене четко выделялось открытое окно. Джим включил свет и прошел к окну. Он знал, что окно комнаты Энн находится почти напротив, но не был уверен, что девушка знает, где его окно. Говорят: «в тихом омуте…». Если она расположена к нему и достаточно уступчива, можно было бы провести два-три чудесных дня. Потом она вернется назад в Англию, а он, вероятно, поедет дальше в Рим.

В какой-то момент ему показалось, что он видит в окне напротив очертания девичьей фигуры. Позевывая и похлопывая себя по рту, он притворился, что ничего не заметил и подошел ближе. В сорок два это, конечно, было смешно, но сердце билось чаще. Если она стояла там, надеясь его увидеть…

«Дурак!»

Сделав еще шаг, он услышал позади какой-то звук и резко обернулся.

То, что он увидел, заставило его мгновенно забыть о девушке: молодой парень приближался к нему, зажав в поднятой руке блестящий нож. Джим уже видел его раньше, и тогда этот человек вел себя так же, как сейчас. Он не был

готов к нападению и, неловко размахнувшись, потерял равновесие.

Парень пригнулся и ударил Барнетта ножом.

Барнетт сразу понял, что все кончено. Его агония началась еще до того, как он почувствовал раскаленную боль, проникшую в его тело вместе с лезвием. Он беспомощно застонал и начал падать, дико, но бесполезно размахивая кулаками. Он попытался удержаться, зажав руками рану, из которой теплым потоком текла кровь. Последнего удара — между ребер, оборвавшего его жизнь, он не почувствовал.

Роджер Вест быстро шагал по бульвару Мадлен, хотя день был слишком жарким, чтобы вообще что-либо делать быстро. Все вокруг выглядело каким-то резким. Резкими были цвета журнальных и газетных киосков, голубая форма дорожных полицейских и их дубинок, нестерпимо яркими казались столы и стулья под стеклянными навесами кафе. Листья казались более зелеными, чем обычно, а красные, голубые, желтые и коричневые автомашины сверкали сумасшедшими расцветками.

Этот высокий, хорошо сложенный мужчина, по-видимому, нравился маленьким парижанкам, которые бросали на него быстрые взгляды из-под изящно очерченных бровей. Справедливости ради следует сказать, что он не замечал никого из них, кроме элегантной женщины, которая смотрела прямо перед собой.

«Джанет сказала бы, что это американка, — подумал Роджер Вест, — и, возможно, была бы права». Он увидел, как женщина подошла к киоску, и последовал за ней.

Она взяла «Нью-Йорк геральд трибюн» и, сложив, сунула под мышку. «Пятерка Джанет», — подумал Роджер, подошел к киоску и купил «Ла Матэн». Он просмотрел заголовки: переводил он не очень тщательно и опускал незнакомые слова — позже они с Джанет займутся этим более серьезно.

На улице Скриба Роджер замедлил шаг.

— Привет, — сказал он. — А дела-то обстоят неважно.

Человек в широкополой шляпе и ботинках на толстой подошве сердито посмотрел на него и посторонился, однако Роджер не обратил на него внимания: его привлек заголовок: «Покушение на принца Асира» — и далее внизу: «Полковник Ягуни убит».

— Черт возьми, — пробормотал Роджер, сложил газету и направился в гостиницу. Его хорошее настроение пропало, и потребуется, очевидно, немало усилий, чтобы его вернуть.

Причин для этого было много.

Прежде всего: полковник Ягуни. Колоритная фигура, до свидетельству газет, и, как всегда, они были правы. Совсем недавно он провел две недели в Лондоне. Он прибыл туда якобы для изучения методов работы британской полиции, и с этой точки зрения Скотленд-Ярд мог считаться для него своеобразной Меккой. На самом же деле он хотел проверить разработанные полицией планы обеспечения безопасности принца Асира во время его визита в Лондон. До сих пор старшему инспектору Весту из Скотленд-Ярда не приходилось иметь дело с арабами, но он достаточно хорошо уяснил старое утверждение: люди — это только люди. Полковник Ягуни вызывал у него глубокое уважение, истинную любовь и искреннее восхищение. Из своих собственных конфиденциальных источников он знал, что полковник не только обеспечивал безопасность Асира, но и был его верным советником. Он никогда не надеялся на случай, он удивлял сотрудников Скотленд-Ярда, имевших огромный опыт в разработке мер безопасности, своими вопросами и предложениями.

Ягуни составил список известных сторонников Братства Зары в Лондоне. С тех пор Роджер не спускал с них глаз: он старался сделать так, чтобы к приезду принца каждый из них находился под надзором. Для жителя Лондона, привыкшего к сдержанной в проявлении эмоций городской толпе, возможность покушения во время прохождения процессии казалась весьма нереальной, но для полковника Ягуни все обстояло не так.