– И еще, – продолжила она, – все женщины, за исключением одной, были незамужними.
– Это не обязательно что-то означает. Раз они Молоды, меньше шансов, что они уже успели выйти замуж. – Бредли посмотрел на часы. – А что эта единственная?
– Она старше остальных и первая в нашем списке. Джулия Вайл.
Бредли снова уставился на часы.
– Вы обедали?
– Еще нет, инспектор.
– Я тоже не обедал, – сказал Бредли. – И это следующий номер моей программы.
Когда Уиллоус и Паркер вернулись из кабинета Бредли, Эдди Оруэлл встал из-за стола, взял с него потрепанную картонную коробку и протянул Джеку.
– Что это, Эдди?
– Подарок, Джек. – Оруэлл слегка потряс коробку. – Раз он не хочет, может, ты возьмешь? – обратился он к Паркер.
– А что в ней?
– Рубашка, старая изношенная рубашка.
– Пока, Эдди.
– А в рубашке завернут браунинг девять-ноль с зарядом в дуле и еще двумя в магазине.
Оруэлл поставил коробку на стол Уиллоуса. Уиллоус быстро ее открыл.
– Представляешь, бродяга, копаясь в мусорном ящике около квартала пятьсот Альберни, находит пистолет, завернутый в рубашку, кладет его в коробку и останавливает патруль.
Паркер посмотрела на него с интересом.
– Только подумайте, – продолжал Оруэлл. – Парень роется в мусорке, ищет, что бы он мог съесть или продать. Браунинг стоит не меньше ста баксов, а ему приходится отдать его бесплатно. – Оруэлл хитро засмеялся. – Он спросил: а как же вознаграждение? Что я мог ему ответить? Извини, приятель. В другой раз.
– А как ты туда попал? – спросил Уиллоус.
– Счастливый случай. Уличный полицейский заметил, что курок взведен. Он понюхал порох, почесал в затылке и решил, что речь идет о самоубийстве.
– Когда это было?
– Пару часов назад. – Он поставил коробку обратно на стол. – Я вспомнил, что Мендес убит именно из девять-ноль. Гордон разрядил пистолет и положил пулю под микроскоп рядом с той, которую извлекли из тела. Господи!
– А где тот парень, который нашел пистолет?
– Где-то гуляет. – Оруэлл пожал плечами.
– Ты его отпустил?
– А что ты хочешь, чтобы я сделал? Чудак околачивается у мусорки в поисках пропитания. Его вселенная – стальная коробка четыре на десять. Он мог что-то учуять, но он, безусловно, ничего не видел. Господи, он сказал мне, что родился здесь, в городе, а сам с трудом говорит по-английски. Вот жизнь, даже в удачный день ему приходится трудно.
– На пистолете были отпечатки пальцев?
– Да, один получился отличный. Голдстайн думает, что это большой палец.
– Эдди, ты взял отпечатки пальцев у свидетеля? – спросила Паркер.
– Зачем? – спросил Оруэлл, и вдруг мгновенно побледнел. – Но записал его имя. Он сказал, что его зовут Тим.
– Значит – Тим?
– Это человек, который не может позволить себе даже оплату тележки для торговли. Парень без определенного местожительства.
– Суди сам, – сказал Уиллоус. – Предположим, мы поймали нашего преступника и собрали достаточно доказательств для возбуждения дела. Что скажет суд присяжных, если мы не сможем объяснить отпечаток пальца постороннего лица на орудии убийства?
– Господи, да откуда же я знал? – воскликнул Оруэлл. Он уставился на коробку с таким видом, словно сам хотел влезть в нее и скрыться от этих вопросов. – Так что мне теперь делать?
– Отправиться добровольцем патрулировать помойки, – предложила Паркер. – Ты потерял его, ты и найди. Организуй беседу с людьми, ходи из двери в дверь в этом районе. Может, кто-то видел, как преступник выбрасывал оружие.
– У Джудит прием сегодня вечером. Я должен сидеть с ребенком. И еще мне нужно прийти пораньше, чтобы она успела все приготовить.
– Прием? – Уиллоус похлопал Оруэлла по спине. – Это другое дело, Эдди. Почему ты сразу об этом не сказал?
Оруэлл уже с облегчением вздохнул, но тут заметил, как смотрит на него Паркер.
– Если Бредли узнает, как ты провалил такую возможность, тебе придется остаток своей карьеры провести за чисткой конюшни для конного патруля. Если тебе повезет, – сказал Уиллоус.
Паркер выехала из аллеи, повернула влево на Хастингс и быстро свернула вправо, на Мэйн-стрит. Небо затянули тяжелые тучи, и было так холодно, что на просторных гранитных ступенях Библиотеки Карнеги не было ни души, кроме местного добровольца, который, не сильно напрягаясь, работал метлой.
– Почему Эдди так невероятно туп?
– Генетика, – предположил Уиллоус.
Она улыбнулась и сделала поворот южнее Мэйн-стрит в сторону путепровода воздушной дороги. Слева осталась старая станция. Паркер подумала, как было бы приятно ехать куда-нибудь далеко-далеко, свернуться клубочком в спальном вагоне и мили и мили подряд смотреть в окно на пустынный канадский пейзаж – и пусть он проносится мимо. Но вместо этого, если она повернет шею, то за головой Уиллоуса увидит грязно-черные воды Фоле-Крик да замусоренный пустырь, оставшийся от бывшей территории выставки «Экспо-86». Паркер нажала на газ, перестроилась на крайнюю полосу и выключила левый поворот.
Уиллоус недоуменно спросил:
– Почему не поехать прямо в сторону Великого Северного пути? Свернула налево на улицу Кларк, и ты уже там.
– А зачем?
– Экономия времени.
– Хочешь порулить?
– Я люблю водить автомобиль. – Он пожал плечами.
– Великий Северный путь самая скучная улица в городе. А вот авеню Терминал – славная.
Уиллоус насмешливо посмотрел на нее.
– Это нужно объяснять? – удивилась она. – Кирпичные склады. Над головой грохочут поезда. Все время пытаешься обогнать большую тень, которая маячит над тобой… Приятно.
Серебристый «БМВ» с женщиной средних лет за рулем быстро промчался мимо них по крайней полосе.
– Вот она, – пробормотал Уиллоус.
– Кто?
– Мать, которая убегает от своих детей.
Паркер повернула по авеню Терминал в направлении Кларк, потом налево и по Кларк доехала до улицы Короля Эдуарда, сделала правый поворот и через два квартала въехала на стоянку Банка Монреаля. Они с Уиллоусом вышли из автомобиля, закрыли его, пересекли асфальтированную стоянку и вошли в банк.
Паркер подошла к стойке, назвала себя женщине в черном кожаном костюме и сказала, что пришла поговорить с Джулией Вайл.
Восемнадцать месяцев назад, когда ее ограбил преступник, Джулия Вайл работала кассиршей, но теперь она была главной служащей по займам, водила новенький «вольво», делала покупки за границей, в Нордстроме в Сиэтле. В ее кабинете с паркетным полом было достаточно места для небольших комнатных растений.
Высокая, стройная, тридцатичетырехлетняя, если ее данные в файле соответствовали действительности, она отлично держалась, носила темно-синюю юбку и серый кардиган поверх простой белой блузки. Модного покроя темно-синий жакет висел на вешалке позади двери кабинета. Удачная стрижка придавала ее каштановым волосам характер одновременно и молодежный, и консервативный.
Они представились, и Паркер сказала:
– Мы очень ценим, что вы уделяете нам время. У нас вопросов много, но мы займем как можно меньше времени.
– В момент ограбления вы были замужем – правильно? – начал Уиллоус.
– Да.
– А теперь нет?
– Я получила развод в прошлом месяце. Казалось, никогда не получу, да мой адвокат сказал, что, если бы муж опротестовал развод, я ходила бы в кандалах до конца своих дней.
– Вы, должны быть, удивляетесь, почему мы хотим поговорить с вами, по прошествии стольких месяцев? – спросила Паркер.
– Да, разумеется. – Джулия Вайл кивнула.
– Когда происходит серия подобных преступлений – таких, как ограбление банка, – совершаемых одним преступником, первым делом мы ищем шаблон. Естественно, чем длиннее нить преступлений, тем больше шансов, что он есть. В этом деле мы обнаружили единственный шаблон – из тринадцати жертв в момент совершения преступления двенадцать были незамужними.
– Все, кроме меня.
– Правильно.
Джулия Вайл с минуту изучала настольный календарь, затем улыбнулась и сказала:
– Вы, должно быть, знаете детективов Уиндфельда и О'Нила.
Паркер кивнула.
– Тогда вы хорошо понимаете, почему мне трудно обсуждать определенные аспекты своей личной жизни с ними…
– Я прекрасно понимаю. – Паркер быстро взглянула на Уиллоуса. Тот встал.
– Пожалуй, выпью чашку кофе. Где-нибудь поблизости есть ресторан, мисс Вайл?
– В конце следующего квартала, «У Вэлли». – Она мило улыбнулась Уиллоусу. – Когда выйдете на улицу, поверните налево – и сразу увидите вывеску.
Джулия Вайл подождала, пока за Уиллоусом закроется дверь, и сказала:
– Он и сам прошел через это, да?
– Прошел через что? – спросила Паркер.
– Через развод.
– Как вы наблюдательны.
– Он, кажется, довольно мил, но Уиндфельд и О'Нил навсегда восстановили меня против полицейских. Я имею в виду мужчин.
– Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, – усмехнулась Паркер.
