Ознакомительная версия.
— Ну, во-первых, я одна и никакого Игоря поблизости нет. И сегодня не будет. А во-вторых…
— Я уже понял. Задачка нетрудная. Вероятно, ты, как заботливая… мамаша или мачеха… как у вас принято?
— Просто Лера.
— Ага, как просто Лера, решила поделиться со мной как со следователем Генеральной прокуратуры своими соображениями по поводу того, где следует искать исчезнувшую девочку?
— Если ты желаешь ставить вопрос именно в такой плоскости, я совсем не возражаю. Нет, — отбросив игривость, сухим тоном сказала она, — поговорить мне с тобой действительно надо. Но, понимая, что у тебя еще могут быть сегодня какие-то служебные проблемы, я не собираюсь настаивать. Ты можешь выбрать любое другое удобное для тебя время.
— Но я даже адреса этого вашего московского не знаю. А насчет дел…
— Не придумывай. Адрес я тебе продиктую. А ты где сейчас находишься территориально?
— По-моему, уже в районе Люберец.
— Ах, так ты в Москву едешь? И что ж так поздно? У нас засиделись?
— Куда там! И вообще, я был с коллегой, таким же следователем, как и сам. Но он очень серьезный человек, почти сухарь. Уж, во всяком случае, не такой легкомысленный, каким бываю я. А мы всего и сделали-то, что похлебали супчику да пожевали куриные котлетки. Даже твоего изумительного кофе с той субботы так нигде и не пил! Увы, увы, увы!
— И поделом, нечего было сбегать по-воровски. Получил бы все тебе обещанное.
Это прозвучало весьма двусмысленно. И Турецкий громко хмыкнул.
— В чем дело? — тут же отозвалась она. — Ты, возможно, подумал о чем-то непристойном?
— А что ты, дорогая, называешь непристойным? Хотелось бы знать.
— Ну-у…
— Вот только без «ну», пожалуйста! И еще прошу заметить, что наш с тобой, мягко выражаясь, фривольный диалог может завести очень далеко! Мы ведь, кажется, уже однажды обсуждали эту тему? Не помнишь? В застолье у вас. Так хорошо ли это? Подумай.
— Уже. Записывай адрес…
Этот звонок вмиг изменил все благочестивые вечерние планы государственного советника юстиции третьего класса. Александр подумал, что сильная встряска именно сейчас никак бы ему не помешала. Потому что впечатления от беседы со Щетинкиным все еще тягостно давили на него, а что касается вечера, как такового, то, по большому счету, как пел великий бард, «и прав был капитан, еще не вечер»…
Турецкого ждали. Стальная сейфовая дверь открылась на миг раньше, чем его палец ткнулся в кнопку звонка.
— Только ты, пожалуйста, не вбивай в свою башку, будто я так уж совсем без тебя и жить не могу.
Ни здравствуй, ни до свиданья, ни просто чисто формального поцелуйчика. Молча открыла дверь, так же молча пропустила в прихожую, захлопнула, после чего произнесла эту заранее выученную фразу. Но голосом явно охрипшим и потому напряженно низким. Слишком уж гладкая у нее получилась фраза, вот что.
Турецкий усмехнулся и сказал, о чем подумал. Валерия же, положив указательный палец на оттопыренную нижнюю губу, будто обиженная девочка, смотрела на него снизу вверх, чуть склонив к плечу голову, и казалась совсем маленькой.
Сразу и не сообразил: ну конечно же, она ведь не на каблуках! Босиком! Однако обнаженная круглая коленка была привлекательно выставлена из-под полы короткого атласного халатика. Для страстного созерцания, надо полагать.
— Ну что, сам или как?
— Что сам?
— Целовать! — почти заорала она. — Ты, наконец, мужик или нет?
— А что, если мужик, то, значит, хватай чужую жену в охапку и волоки прямо в койку?
— А ты как думал?! — с угрозой воскликнула она и вдруг кошкой прыгнула к нему на грудь. При этом халат распахнулся, а ее голые ноги и руки сжали его словно тисками. Ну спортсменка!
Вон оно как у нас! А мы-то, оказывается, совсем готовенькие! Ух какие мы уже возбужденные! Прямо до невозможности!
Оставалось лишь запустить обе руки под ее халат, подхватить покрепче упругие ягодицы и действительно страстно стиснуть их пальцами.
— Туда! — оторвав левую руку от его шеи, властно показала Валерия, даже и не помышляя теперь слезать на пол.
Понес.
И рухнул вместе с ней прямо на цветастый луг разостланной постели.
Остальное было делом техники…
Ее, между прочим, техники, которую она с неподдельным удовольствием и даже азартом начала немедленно демонстрировать Александру Борисовичу.
Бедные банкиры… Эта мысль мелькнула и как-то сама и погасла. Потому что каждый выбирает по себе… что там? Коня, женщину, рубашку? Жизнь окружающую, если коротко. Ну а где не угадал, кого винить?..
Девушка, видать, изголодалась. Но по мере ее насыщения вдруг стал показывать свой наглый остренький носик пошленький и банальный постельный цинизм. Валерия принялась настойчиво допытываться, кто Александру показался лучше — Верка или она? Вот уж воистину глупый вопрос! Конечно она! А кто бы посмел сказать иначе?
Позже, сделав очередной маленький перерыв, она заявила, что не собирается его ни у кого отнимать. Логично. Но только и он не мыслил никого бросать. В смысле свою семью. Это чтоб потом не было недомолвок и неясностей. Оказалось, он не о том подумал. Она у любовниц, которых у него наверняка несчетно, отнимать его не хочет. И не поверила, что он таковых вообще не имеет. Нет, ну, случается иногда, но обсуждать эту слишком уж личную тему как-то…
А вот Валерию ничто не смущало. Она и про Игоревы игрища с Веркой все доподлинно знает и не ревнует совершенно. И про Ольгины похождения — тоже. Та ведь уже клеилась к Александру? Ну, понятно, когда жена рядом… Но в принципе одно совершенно не мешает другому. В Солнечном живут свободные люди, и отношения там, может быть, кому-то покажутся не совсем обычными, но так уж устроен их мир. Им нравится.
Турецкий понял, что получил чуть ли не официальное приглашение. И на предмет дальнейших взаимоотношений с самой Валерией, и, если появится охота, с ее подругами. Свободные люди!.. Только что ж она такая голодная, эта пикантная хозяйка целого замка, если у них все так просто до примитива? Может, поэтому и к пропавшей девочке отношение столь же элементарное, как и к утолению собственных желаний? Быть свободным до такой степени — это представляется несколько бесчеловечным. Хотя, с другой стороны…
Но он не отказался от своего вопроса. Правда, вернулся к нему только тогда, когда утомленная Валерия заявила наконец, что сегодня, так уж и быть, готова отпустить его. Но пусть не обольщается, все главное еще впереди. Просто она сейчас немного не в форме.
А что касается этой Светки… Да ну, навыдумывали себе всяческих напастей и никак не успокоятся теперь. Своенравная, грубая девчонка. Переломный возраст. Жажда полной самостоятельности, которую до сих пор активно в ней подогревал ее отец. А в этой связи и тревоги Игоря не стоит брать в голову, все само собой образуется. Ну, в конце концов, натворит девчонка немного каких-нибудь известных глупостей, вернется, и все потечет по прежнему руслу. Пока она не повзрослеет… Валерия ведь тоже по молодости едва не наделала беды, но вовремя умные люди подсказали. Помогли…
Можно себе представить, что за люди. Во всяком случае, техника у Валерии была отменная. Тут либо гениальный учитель, либо собственный, прирожденный талант, помноженный на постоянную практику.
— Я знаю теперь, как тебя добыть, — сказала она на прощание. — Но надоедать не буду, терпеть не могу никакой зависимости. Зато уверяю тебя, ты сам вскоре сюда попросишься, вот увидишь! — И она насмешливо кивнула на скомканные цветастые простыни.
Садясь за руль, Турецкий выключил мобильник, чтобы уже без помех добраться до дома. И добрался. Но уже в дверях его встретила встревоженная Ирина.
— Шурик, почему у тебя телефон отключен?
— Надоели! Уже дышать от звонков не могу. Затрахали! А что случилось?
— Тебе Игорь звонил. Ну тот, приятель твой, у которого мы были в гостях. И за женой которого ты откровенно приударял! В присутствии собственной супруги! Правильно говорят, что все мужики…
Ирина, конечно же, усаживаясь на своего конька, не могла обойтись без язвы, но Турецкий перебил ее:
— Когда он звонил? Мы же виделись с ним сегодня днем! Мы с Платоном, следователем из областной прокуратуры, заезжали к нему в поселок. Светка у него — помнишь ее? — сбежала куда-то. Вот он и жаловался…
— Я не в курсе ваших дел, но он звонил полчаса назад. И слезно умолял, чтоб ты перезвонил ему. Он сказал, ты знаешь. А что же там могло случиться? Голос у него и правда был какой-то… — Ирина сжала руками плечи и зябко вздрогнула.
— Не дай бог, если это…
— Что? — Ирина, готовая услышать нечто ужасно-кошмарное, заранее округлила глаза, но, шумно потянув носом, уставилась на мужа со странным выражением. — Слушай-ка, а чем это от тебя пахнет, друг любезный? И где ты вообще шляешься так поздно? Ночь же на дворе!
Ознакомительная версия.
