Ознакомительная версия.
Не так давно Анатолий Малкин, уже будучи квалифицированным психологом, вычитал в специальной литературе необычный случай: больная аутизмом женщина, которая только в тридцать лет после длительного лечения научилась общаться с окружающими, читать и писать, в рекордные сроки выучила три иностранных языка и написала десять книг. Что-то похожее, правда, в менее резкой форме, произошло с самим Малкиным. Там же, в больнице, не теряя времени, он начал наверстывать то, что ему по возрасту полагалось. Начал с художественной литературы, но и «Каштанка», и «Три мушкетера», и даже «Преступление и наказание» были слишком далеки от того, что заставляло его страдать. Тогда он приучился следить за сюжетом, одолевать даже толстые книги, но почему люди восторгаются художественной литературой, на том первоначальном этапе так и не понял. Это сейчас он мертвой хваткой вцепляется в Чехова, Тургенева, находя на их страницах больше психологических открытий, чем в трудах Берна и Фрейда… Несколько больше его увлекло чтение популярных брошюр, которые, каждая на свой манер, обычно противореча другим, объясняла, что делать и как жить. Идеи брошюр показались ему малоперспективными, но в самом намерении помочь человеку, который (вроде него!) оказался в сложной ситуации, из которой не знает, как выкарабкаться, было что-то правильное. Если эти рекомендации ему не подходят, значит, должны быть где-то и настоящие, другие! Эх, пойти бы учиться на… это… как называются такие люди, которые помогают людям, оказавшимся в сложной ситуации? Психологи? Ну, значит, на психолога…
К сожалению, с его знаниями, точнее, их полным отсутствием нечего было даже мечтать о психологическом образовании. Пришлось заполнять пробелы, готовиться к поступлению, даже проучиться в течение года в коммерческом учебном заведении за свой счет — благо, чемпионские деньги еще не до конца растратил, хотя из осторожности приходилось постоянно себя урезать. Жить было трудно, жизнь была не блестящей. Но он жил! Он создал себе новые ценности взамен прежних и благодаря им сумел держаться на плаву. Кстати, если чем-то его спорт по-настоящему и наградил, то не известностью (чемпион мира в тройном прыжке никогда не достигал того уровня известности, какой пользуются футболисты, теннисисты и гимнасты) и не деньгами (они растворились без остатка), а именно вот этим фанатическим трудолюбием и умением добиваться поставленных целей.
— Только видите ли, какая штука, — доверительно произнес Малкин, наклоняясь к Денису через стол, — в психологии есть закон внимания: нельзя держать в фокусе одновременно и цель и средства. Когда человек хочет всеми правдами и неправдами выиграть — вот хотя бы выиграть деньги, — то он теряет контроль над средствами достижения. Это и произошло со многими русскими спортсменами.
— Это обвинение в адрес тех, кто принимает допинг, насколько я понимаю?
— Да нет, Денис Андреевич, кого и в чем здесь обвинять? Психолог — не прокурор. И неужели я, который преодолел, можно сказать, попытку самоубийства, рискну выступать как обвинитель? Речь сейчас не о том. Речь скорее о том, что, возвращаясь к высказыванию Пьера де Кубертена, можно считать спорт целым миром. При одном условии: этот малый, замкнутый мир не должен порывать связи с большим миром человеческих ценностей. В противном случае замкнутый мир спорта становится ужасен. В нем властвует один принцип: победа, победа любой ценой. В конечном счете, победа ценой человека, который таким образом оказывается мнимым победителем. Как вы понимаете, при такой цели годятся любые средства. Запрещенные — пожалуйста…
— Как вы интересно рассуждаете, — подивился Денис. — В вашем изображении психология спортсмена, который хочет добиться победы любой ценой, похожа на психологию преступника. Ведь преступник тоже не считается с общепринятыми моральными ценностями, тоже пользуется запрещенными средствами!
— Пожалуй, да. — Видимо, разговор был все-таки болезненным для психолога: он растерял всю свою защитную броню, растерянно потер лоб над стеклянной мисочкой, в которой растекалось мороженое. — Когда я вспоминаю годы борьбы за чемпионский титул, то прихожу к выводу, что, наверное, был отчасти похож на преступника. Пирата или солдата удачи. Засыпал и просыпался с одним императивом: «Добыть „золото“ любой ценой!» Но будьте снисходительны, господин частный сыщик: все не совсем так, как вам показалось. Если преступник причиняет вред другим людям, то такой спортсмен, которого я вам описал, — только себе. Даже если он завоевывает «золото», в чем-то более важном он обязательно проигрывает.
Черпая ложечкой мороженое, которое на данной стадии растаивания скорее стоило бы пить, Малкин усмехнулся:
— Как психолог, я помогаю спортсменам, особенно бывшим спортсменам, преодолеть трудности и снова обрести себя. Им я даю четкие рекомендации, опробованные на десятках пациентов… Но если бы меня попросили дать рекомендации современному спорту в целом — честно говоря, только руками бы развел. Что тут предложишь? Ну что я предложил бы своему тренеру, если бы я, взрослый, советовал бы ему, как растить меня, ребенка? Формировать из маленьких спортсменов, когда их психика еще только развивается, гармонично развитых личностей, чтобы у них были другие интересы, помимо победы? Звучит красиво, но на практике, если не нацелить малявок фанатично на победу, они не смогут преодолевать все трудности и боли тренировок. В идеале, скорее всего, в спорт должны были бы приходить уже более или менее сложившиеся личности, но тогда резко упадет уровень рекордов, потому что чем раньше тренер захватывает растущий организм, тем лучше для спорта. Каков из этого выход? Не знаю, не знаю… Возможно, спорт достиг уже определенного… барьера, что ли. Барьера, который нужно перескочить, чтобы все стало по-новому…
Оставив на стеклянном дне мутную желтоватую лужицу мороженого, Анатолий взглянул на часы и резко поднялся:
— Извините, Денис, что-то заболтался я тут с вами. Боюсь, мне пора торопиться к клиенту.
Он исчез в сиянии дня, приближаясь к гипсовым статуям, — в своей черной рубашке с длинными рукавами, теперь заметно наклоненный вправо, довольно-таки трагичный. Денис как-то упустил из внимания, заплатил ли психолог за свой обед. Возможно, как постоянный посетитель кафе, он пользовался льготами? Или умением воздействовать на психику официанток?
Когда в кабинет Турецкого вошел Денис Грязнов, все такой же рыжий, как раньше, но несравненно более обеспокоенный, Александр Борисович почти не удивился. Отчасти он загрустил. И почти сразу же — обрадовался.
— Здравствуйте, дядя Саня. А я к вам по такому делу… Тут, в общем, такое дело загрузное, что в двух словах не расскажешь…
— Погоди, Дениска, ничего не говори. Если ты не можешь рассказать, то хочешь, я попробую выразить твое дело двумя словами?
— Вы что, дядя Саня, следили за мной?
— Нет, экстрасенсом заделался. Вот гляжу на тебя и стараюсь угадать: какая у тебя проблема… Стараюсь, стараюсь, концентрирую волю… Получилось! Ну как, говорить свои два слова?
Денис молча кивнул, поражаясь такому приступу веселости.
— Вот тебе два моих слова: анаболики и спорт.
— Дядя Са-аня! — Веснушчатое лицо Дениса вспыхнуло таким изумлением, что Александр Борисович не сумел удержаться от довольной ухмылки. — Вы что, и правда теперь всех насквозь видите?
— Да нет, Дениска, не пугайся, — успокоил его Турецкий, — я не рентгеновский аппарат и не колдун. Если в происходящем есть какая-то мистика, то я к ней не причастен. Что тут задействовано, мистика или статистика, не моего следовательского ума дело, но так уж сложилось, что в одно и то же время я и Юрий Петрович Гордеев, мой старый друг, который и тебе отлично знаком, стали заниматься делом об убийствах, которое вывело нас на распространение анаболиков среди спортсменов…
— Ну надо же! — подивился Денис. — А что вам удалось узнать по этому делу?
— Сначала, — весомо осадил его прыть Турецкий, — мне хотелось бы узнать, что известно тебе.
И Денис вкратце, но с живописными деталями изложил все, что составляло содержание последних недель его жизни, начиная от визита великолепной Аллы Лайнер и кончая сведениями, которые сыщики «Глории» получили попутно, не отвлекаясь от своего основного занятия.
— Если выражаться официальным языком, — посерьезнел Денис в конце своей речи, — то в процессе наблюдения за спортсменами, употребляющими запрещенные стимуляторы, а также за их тренерами, врачами, массажистами, администраторами и менеджерами, наши сотрудники обратили внимание на преступные контакты некоторых из этих лиц с дилерами, широко распространяющими анаболики. Эти дилеры как минимум в течение нескольких месяцев снабжают любительские гимнастические залы, а также и тренеров, врачей и профессиональных российских спортсменов, в том числе и олимпийцев, большим количеством запрещенных средств допинга. Формально эти дилеры представлялись сотрудниками официальной фирмы «Фармакология-1», которая якобы специализируется в области фармакологической поддержки бодибилдинга. Люди эти, дядя Саня, скорее всего, из международной банды, — снова снизил Денис свой деловой тон.
Ознакомительная версия.
