Внешность Кая Сюндстрёма отвечала тому описанию, которое дали Фольке Бенгтссон и Скакке, но Мартина Бека поразило усталое, отрешенное выражение его глаз и рта.
— Я вас слушаю, — сказал он. — В чем дело?
В глазах за очками был страх.
— Вы знаете, в чем дело, — сказал Мартин Бек.
Фабрикант покачал головой, но на верхней губе и на лбу у волос выступили капельки пота.
— Сигбрит Морд… — сказал Мартин Бек.
Кай Сюндстрём повернулся, подошел к наружной двери и сказал, стоя спиной к Мартину Беку:
— Может быть, выйдем во двор? Мне не хватает воздуха.
— Пожалуйста.
Мартин Бек подождал, пока хозяин надевал дубленку. Они вышли, и Кай Сюндстрём медленно направился к калитке, сунув руки в карманы. На полпути остановился и посмотрел на небо. Там мерцали звезды. Он молчал. Мартин Бек подошел к нему.
— У нас есть доказательства, что вы ее убили. Мы были в квартире в Треллеборге. У меня в кармане ордер на арест.
Кай Сюндстрём словно окаменел. Наконец он вымолвил:
— Доказательства? Откуда доказательства?
— Например, ветошь с вашей фабрики. Почему вы ее убили?
— Я был вынужден.
Он говорил глухо, через силу.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Мартин Бек.
— Скверно.
— Может быть, вы последуете с нами в Мальмё, и мы там поговорим?
— Жена…
Он как-то жутко всхлипнул, взялся за сердце, качнулся и внезапно упал головой в розовый куст.
Мартин Бек озадаченно смотрел на него.
Подбежал Бенни Скакке, вместе они повернули Кая Сюндстрёма на спину.
— Пойду вызову «скорую помощь», — сказал Скакке и бегом вернулся к машине. Мартин Бек услышал, как он говорит что-то в микрофон передатчика.
Из дома выбежала жена хозяина, следом за ней обе дочери. Она явно видела все из окна. Решительно толкнула в сторону Мартина Бека, опустилась на колени возле мужа и велела девочкам идти в дом. Они послушались.
Через семь минут приехала «скорая помощь».
Бенни Скакке вместе с Беком не отставал от нее на своей машине и одновременно остановился перед приемным покоем больницы в Мальмё.
Мартин Бек видел, как санитары торопливо внесли носилки с больным в здание. Цецилия Сюндстрём поспешила следом, и когда дверь за ней закрылась, Скакке сказал:
— Ты не пойдешь?
— Пойду, — ответил Мартин Бек. — Но спешить некуда. Сейчас начнется реанимация — электрический шок, массаж, искусственное дыхание…
— Может быть, он скоро придет в себя и врачи разрешат мне поговорить с ним. Хорошо бы запастись магнитофоном.
Скакке повернул ключ зажигания.
— Сейчас привезу.
Мартин Бек кивнул, и Скакке уехал.
Подойдя к дверям реанимационной палаты, Мартин Бек сквозь стекло увидел жену Кая Сюндстрёма. Она неподвижно стояла у окна.
Он сел ждать в коридоре. Через некоторое время послышался стук деревянных башмаков. Женщина в белом халате и джинсах проследовала мимо него и вошла в кабинет по соседству. Надпись на дощечке гласила: «Дежурный врач». Бек постучался и открыл дверь, не дожидаясь приглашения.
Женщина вопросительно посмотрела на Мартина Бека. Он показал удостоверение, затем изложил свою просьбу.
— Сейчас ничего не могу сказать, — ответила она. — Ему делают массаж. Вы можете пока посидеть здесь, в кабинете.
Молодая, живые карие глаза, темно-русые волосы заплетены в толстую косу.
— Вас известят, — сказала она, быстро выходя из кабинета.
На стене висел какой-то маленький аппарат с экраном, по которому слева направо металась светящаяся зеленая точка. Посреди экрана точка подскакивала, и звучал короткий писк. Зеленая точка рисовала ровную кривую, писк раздавался через равные промежутки времени. Чье-то сердце билось нормально.
«Вряд ли это кардиограмма Кая Сюндстрёма», — подумал Мартин Бек.
Через четверть часа он увидел в окно, как возвращается машина Скакке. Вышел, забрал магнитофон и сказал, что тот может ехать домой.
В половине одиннадцатого в кабинет вошла женщина — дежурный врач.
Кризис миновал, Сюндстрём пришел в сознание, состояние сравнительно приличное. Он разговаривал с женой, затем та ушла. Теперь он спит, и его нельзя беспокоить.
— Приходите утром, тогда посмотрим, — заключила она.
Мартин Бек объяснил ей положение, и в конце концов она неохотно согласилась разрешить ему переговорить с Каем Сюндстрёмом, как только тот проснется. И проводила его в другой свободный кабинет.
Мартин Бек увидел лежак с зеленой клеенкой, табуретку и этажерку с тремя зачитанными религиозными журналами. Поставил магнитофон на табурет, устроился на лежаке и уставился в потолок.
Он думал о Кае Сюндстрёме и его жене. Сильная женщина. Сильный характер. Потом он подумал о Фольке Бенгтссоне, потом о Рее и наконец уснул.
Дежурный врач разбудила его в половине шестого.
— Он проснулся, — сообщила она. — Постарайтесь не утомлять его чрезмерно.
Кай Сюндстрём лежал на спине, глядя на дверь.
На полке над изголовьем стоял такой же аппарат, какой Мартин Бек видел в кабинете дежурного.
Тремя проводами разного цвета он соединялся с маленькими круглыми электродами, прикрепленными пластырем к груди Кая Сюндстрёма. Зеленая точка плыла по экрану, но писк звучал совсем слабо.
— Как самочувствие? — спросил Мартин Бек.
Кай Сюндстрём теребил простыню.
— Ничего. Не знаю толком. Я не помню, что произошло.
Без очков лицо его казалось моложе и мягче.
— А меня помните?
— Помню, что вы приехали и мы вышли во двор. Больше ничего.
Мартин Бек вытащил из-под кровати длинную скамеечку, поставил на нее магнитофон, прицепил микрофон на краю постели. Пододвинул стул и сел.
— Вы припоминаете, о чем мы говорили?
Кай Сюндстрём кивнул.
— Сигбрит Морд, — продолжал Мартин Бек. — Почему вы ее убили?
Больной полежал с закрытыми глазами, потом открыл их и заговорил:
— Я болен. Мне не хочется об этом говорить.
— Как познакомились с ней?
— В кондитерской, где она работала. В то время я, бывало, заходил туда выпить чашку кофе.
— Когда это было?
— Три-четыре года назад.
— Так, дальше.
— Один раз я увидел ее на улице и предложил подвезти. Она согласилась, объяснив, что оставила свою машину в мастерской. Я отвез ее домой. Потом она рассказала, что нарочно все придумала, потому что хотела узнать меня ближе.
— Вы отвезли ее и вошли в дом? — спросил Мартин Бек.
— Да, и тогда же началась наша близость. Вас ведь это интересует?
Кай Сюндстрём посмотрел на Мартина Бека, потом отвернулся к окну.
— Вы продолжали встречаться у нее дома?
— Несколько раз. Но это было слишком рискованно. Я женат, а она хоть и разведена, но ведь от сплетен спасу нет. Я нашел небольшую квартирку в Треллеборге, где мы могли встречаться.
— Вы ее любили?
Кай Сюндстрём фыркнул.
— Какая там любовь. Просто влечение. Жена-то давно остыла. И никогда особым жаром не отличалась. Я чувствовал себя вправе завести любовницу. Но если бы жена об этом узнала — взбесилась бы. Потребовала бы развод.
— А Сигбрит Морд вас любила?
— Наверно. Сначала я решил, что у нее просто влечение, как у меня, но потом она начала говорить о том, чтобы я переехал к ней.
— Когда она начала об этом говорить?
— Весной. Все шло хорошо, мы встречались раз в неделю на квартире, которую я снял. Вдруг она стала говорить, что нам надо пожениться, она хочет ребенка. Ее не смущало, что я женат, что у меня дети. Мол, разводись, и все тут.
— А вы не хотели разводиться?
— Ни в коем случае. Во-первых, мы с женой и детьми неплохо ладим. А во-вторых, взять развод для меня означало разориться. Дом, где я живу, принадлежит жене, фабрика тоже, хотя все дела веду я. Развестись — значит остаться без денег и без работы. А мне пятьдесят два года. Я трудился как вол на этой фабрике. Неужели я стал бы бросать все ради Сигбрит. К тому же она рассчитывала на мои деньги. — Кай Сюндстрём порозовел, и глаза его немного ожили. — Да и поднадоела она мне. Я еще зимой начал подумывать, как бы покончить с этим делом, чтобы ее не обидеть.
«И придумал способ…» — сказал себе Мартин Бек.
— А что случилось? — спросил он. — Она вела себя назойливо?
— Угрожать начала! Сказала, что пойдет к моей жене. Пришлось обещать, что я сам поговорю о разводе. На самом-то деле у меня ничего такого в мыслях не было. А как поступить? Ночами не спал, все думал…
Он смолк, закрыл глаза рукой.
— А рассказать жене?
— Исключено. Она мне никогда не простила бы. Она за строгую мораль, в таких делах от своих принципов ни на шаг не отступит. К тому же страшно боится людской молвы, дорожит приличиями. Нет, у меня был… никакого выхода не было.
Мартин Бек помолчал, потом сказал:
— Все же вы придумали выход. Правда, не очень хороший.
— Я думал, думал, чуть с ума не сошел. Наконец дошел до точки. Хотел только избавиться от нее, от всего этого нытья и угроз. Все способы перебрал. Потом узнал, что сосед ее — сексуальный маньяк. И решил подстроить убийство так, чтобы на него подумали. — Он быстро глянул на Мартина Бека и добавил чуть ли не с торжеством: — Вы ведь так и подумали?
