Ознакомительная версия.
— Я ее и не помню почти, — пролепетала все еще не понимавшая до конца идею возлюбленного Лариса. — Только гувернантку помню и домработницу.
— Какая разница?! — взорвался Евгений. — Надеюсь, хоть на то, чтобы настоять на проживании с тобой любимой нянюшки, твоего ума хватит?
— Со мной? — глупо переспросила она.
— Именно! Вот тебе и экономка, и связная между нами в одном лице! Уж кто-кто, а моя Нинуля, — он ласково погладил Куткову по руке, — экономить умеет так, что никакой Рокфеллер носа не подточит! И овцы будут целы, и волки сыты.
Неприятная тетка при этих словах племянника буквально расцвела препротивной, как подумала Лариса, улыбкой, обнажившей желтые, подгнившие зубы. Если что и могло примирить с такой сожительницей, так разве мысль о том, что она действительно надежная связная между ней и Женькой… Уж со своей тетушкой-то он точно не прекратит отношений, а если та будет рядом, значит, и с ней, Ларой, тоже.
— Так что будь добра, хотя бы это мероприятие не сорви! Да, звать Нину так и будешь — по имени и сразу на «ты», иначе твой Сурин сразу заподозрит неладное! И вообще, будь с ней поласковей! Все же нянюшка.
Он насмешливо фыркнул и холодно поглядел на девушку, сжавшуюся почти в комок на раздолбанном Веркином диване: знакомство с Ниной состоялось все на той же «конспиративной» квартире.
«Мероприятие» Лариса не сорвала. Помогла мысль о возможности надежной, гарантированной связи с Женькой. Почему-то до нее, дуры, не дошла мысль о том, что деньги, которые Лопухин предполагал скачивать впредь с нее ежемесячно, не менее, если не более надежная гарантия будущего совместного с Лопухиным «счастья».
Что касается Вадима Вячеславовича, к неожиданному появлению любимой нянюшки он отнесся на удивление благосклонно.
— Ну и славно, девочка моя, — улыбнулся Сурин. — По крайней мере, у тебя будет рядом близкий человек: я-то, как видишь, занят целыми днями.
— Странно, что ты находил для меня время, пока шел этот чертов конкурс, — улыбнулась через силу Лариса: чем ближе была свадьба, тем труднее ей давались улыбки.
— Любовь, дорогая, превыше всего. Жаль, что нельзя предаваться ей вечно. Кстати, ты подумала, кто будет свидетелем с твоей стороны во время регистрации? Вероятно, твоя любимая подружка, к которой ты так часто ездишь?
Лариса слегка вздрогнула и посмотрела на Сурина подозрительно: до сих пор он ни разу не намекал, что ему кажется, будто она слишком часто видится с подругой. А вдруг Сурин что-то заподозрил или даже узнал правду?!
— Вера не сможет, — она с трудом взяла себя в руки, безразлично передернула плечиками, — у нее, как назло, в этот день первый показ!
Насчет первого показа она не солгала: о его дате стало известно только-только, и Беляева жутко переживала, а вдруг она сделает что-нибудь не так и контракт с ней расторгнут? За последние недели, сидя на «подножном корме», она сбросила не меньше десяти килограммов, выглядела бледной, как привидение, зато, как и положено модели, почти хрупкой, — конечно, если не считать бюста, из-за которого ее и определили на одежду для полных дам. В общем, если бы Сурину пришла в голову мысль проверить, правду ли сказала невеста, все выглядело бы вполне честно и правдоподобно.
— Значит, твоей свидетельницей будет няня? — усмехнулся Вадим. — Или, если хочешь, мой зам свою супругу предоставит. Какая разница?
— Можно, — покорно кивнула невеста. — Только учти, что у… Нины наверняка ничего подходящего из одежды нет… Зато она в хозяйстве разбирается и будет мне помогать!
— Вот и славно, — рассеянно кивнул Сурин. — Предлагаю вам обеим перебраться наконец ко мне: в городскую квартиру или за город, решай сама!
По понятным причинам Лариса выбрала тогда городской вариант: Женька был в Москве, а значит, оставалась надежда встретиться с ним до свадьбы хотя бы разочек… И уже буквально через день после вселения их с лопухинской теткой в громадные суринские апартаменты в доме, из окон и лоджии которых был виден Кремль, она поняла, как крепко просчиталась. Видимо, именно от тетки Евгений и унаследовал умение говорить слово «нет» так твердо и веско, что никакой охоты возражать у оппонента и следа не оставалось. К тому же весь предсвадебный, городской период жили они с этой цербершей в смежных комнатах: Сурин, видимо, решил выдержать роль жениха, не смеющего прикоснуться к невесте, до конца — за что Лариса была ему очень благодарна. Ну не понимала она, что для него это еще одна из всевозможных забав. Из числа тех, какими Вадим Вячеславович любил украшать свою жизнь… Что-то вроде того, когда человек, которого ждет роскошный пир, предпочитает парочку часов до застолья поголодать, дабы насладиться вкусом изысканных блюд затем в полной мере, не упустив ни единого оттенка вкуса.
Нужно отдать Сурину должное: их первая постель оказалась вовсе не столь ужасной для Ларисы, как она ожидала. Вадим, к ее удивлению, оказался, несмотря на возраст, прекрасным любовником! После того как они, уже под утро, уснули — вернее, уснул один Сурин, а она только собиралась задремать, если получится, — девушка вдруг поняла, что в качестве любовника ее пожилой супруг, пожалуй, даст сто очков вперед Женьке.
Сама по себе мысль эта показалась ей чуть ли не чудовищной. Но от фактов никуда не денешься: Лариса Дроздова, ставшая накануне Суриной, и не подозревала, что любовью можно заниматься столь изощренно, как продемонстрировал ей это в их первую ночь Вадим. Неужели все дело в том, что Вадик ее действительно любит, а Женя… Женя… Нет, любит, конечно, но не так, как муж.
Допустить мысль о том, что Лопухин ее не любит вовсе, Лариса тогда и думать не могла!
Покосившись на спящего рядом с ней супруга, она тихонько выскользнула из-под легкого, как пух, одеяла и прокралась к выходу из спальни. Сразу после бракосочетания и весьма скромного застолья в ресторане Сурин отвез жену за город. «Нянюшка» была отправлена туда раньше, еще утром, и, словно в насмешку, встретила молодых по старому русскому обычаю, хлебом и солью — с самым невозмутимым выражением на физиономии, не обращая ни малейшего внимания на едва сдерживающих смех, сгрудившихся возле особняка охранников.
Ларисе была стыдно так, словно Нина и впрямь была ей почти родней, а Сурин, напротив, разыграл полный восторг, очевидно здорово на самом деле позабавившись. Слава богу, что хоть за стол с ними, накрытый по распоряжению хозяина непосредственно в спальне, сесть отказалась: сообразила, что хозяин дома предложил ей это в шутку… Ну или в издевку! Тем более что стол можно было считать накрытым чисто условно: кроме двух бутылок шампанского, торчавших из серебряных ведерок со льдом, огромной вазы с конфетами и такой же с фруктами, на нем не было ничего.
Сейчас, соскользнув с супружеского ложа, Лариса едва не упала, налетев на этот столик, и на несколько секунд замерла, проверяя, не проснулся ли Вадим от произведенного ею шума. Но Сурин спал крепко и даже не шелохнулся.
Девушка, стараясь ступать как можно бесшумнее, вышла из спальни и огляделась в тускло освещенном двумя бра маленьком холле: в доме она пока не ориентировалась и даже представить не могла, куда ведут выходившие в холл двери.
Поколебавшись, она двинулась к одной из двух лестниц — полукруглых, ведущих и наверх, и вниз: ей нужен был телефон, вдруг остро захотелось позвонить Вере. Куда дела свой мобильный, Лара понятия не имела…
Нижний пролет, как выяснилось, упирался в дверь, которую она нашла на ощупь: на последнем пролете было темно, как в угольной шахте. Толкнув ее, Лариса увидела перед собой тоже слабо освещенную, но все-таки освещенную, красноватую комнату с баром, на стойке которого виднелся телефонный аппарат.
Подойдя к нему, она подняла трубку и вздрогнула от неожиданности, услышав голос охранника: «Дежурный слушает!..» Лара едва не бросила трубку, но вовремя опомнилась и, вежливо поздоровавшись, чем, кажется, немало удивила этого невидимого дежурного, сказала, что вообще-то хотела позвонить в город.
— Назовите номер, я вас соединю, — тоже вежливо отозвалась трубка. Лариса, секунду поколебавшись, назвала номер Вериного мобильного, хотя подруги заранее договорились, что в целях экономии созваниваться по мобильным номерам будут только с сотовых… Через пару гудков, прозвучавших довольно быстро, в ухо Ларисе ворвался какой-то, как ей показалось, оглушительный шум веселья — явно застолья в заключительной стадии — и Верин голос, возбужденный и несомненно радостный:
— Да!.. Кто это?.. Я слушаю!..
— Ой, Верочка… — растерянно пролепетала Лариса. — Это я… Я! Ты… как?..
Глупый вопрос, могла бы с учетом фона и не спрашивать как, без этого все ясно…
— Ларка, ты, что ли?.. Ух ты!.. Ларусик, у меня все классно!.. А у тебя… Ты-то, ты-то как?.. Ой, Сашенька, ну погоди, дай словечко подружке сказать… Хи-хи-хи… Ну погоди, она ж сегодня замуж вышла!.. Ларка, ты меня слышишь?!..
Ознакомительная версия.
