Ознакомительная версия.
– Лева, ты только почитай!
Гуров выпрямился и взял газету. В сводке криминальных происшествий упоминалось об убийстве Светланы Лихачевой, совершенном на проезде Нансена пятого мая.
– Любопытно, – пробормотал Гуров. – Весьма. Стас, ты газетку-то упакуй. А заодно и всю остальную прессу. Мало ли что еще коллекционировал наш Винников…
И он снова вернулся к шкафу. Он доставал оттуда одежду и просматривал содержимое карманов. В основном они были пусты, порой попадалась какая-то несущественная мелочь – копейки, чеки из магазинов, квитанции об оплате телефона…
Гуров вытащил короткое черное пальто и привычным движением вывернул карманы. Рука его нащупала что-то твердое. Полковник достал этот предмет и стал рассматривать на свету. Крячко подошел ближе. На ладони Гурова лежала женская заколка для волос…
– Опа! – подал голос Крячко. – Это уже ближе к телу.
– Да. Нужно опросить родственников пострадавших – может быть, кто-то опознает.
Выходя из квартиры Винникова, Гуров внезапно остановился и посмотрел на замок входной двери. Потом достал лупу и осмотрел его более тщательно, после чего набрал номер главка и распорядился, чтобы в квартиру Винникова прислали эксперта.
…Заколку на следующее утро опознала мать убитой полгода назад Светланы Лихачевой, заявив, что сама подарила ее буквально накануне гибели дочери. На ноже в руке Винникова были его отпечатки пальцев, и экспертиза установила, что именно этим ножом была убита Ирина Умецкая.
Круг замыкался. Убийство Лихачевой также вписалось в череду происшествий на территории, примыкающей к фитнес-центру «Идеал». И виновником этих преступлений оказался Юрий Александрович Винников – непонятный человек с неясными мотивами.
– Вот ведь как получилось, Лева, – задумчиво проговорил Крячко, вертя в руках заколку и щелкая ее замочком. – Мы раскрыли преступление с другого конца. То есть злодей у нас уже есть, а мотивов и, как выражались вы с Петром, осмысления картины в целом нет. Не вижу я ее, эту картину. А ты?
– Я пока тоже, – покачал головой Гуров. – Нужно как можно больше узнавать о Винникове – кто он, что он, восстанавливать его психологический портрет, а где не получится – дорисовывать самим. Я вызвал Спицыну на десять часов, надеюсь, она что-то прояснит.
Да, Елизавета Спицына оставалась главным связующим звеном с Винниковым, поскольку от соседей Гуров и Крячко ничего вразумительного добиться не смогли. По их словам, Винников поселился в их доме несколько месяцев назад, образ жизни вел крайне замкнутый, в гости к себе никого не приглашал, ни к кому не ходил, и чаще всего просто проходил мимо по лестнице не здороваясь.
– Странный он какой-то, – утверждали все в один голос. – Будто не от мира сего…
На вопрос, приходили ли к нему друзья или знакомые, ответ был однозначным – никто и никогда. Женщин рядом с Винниковым тоже не видели. Каждое утро он уходил из дома, направляясь к станции метро, а возвращался поздно. Выходящим из квартиры ночью его никто не видел.
Картину во многом прояснили показания Елизаветы Спицыной, а также директора лечебно-консультационного центра «Анима» Александра Анатольевича Пригорова.
– Винников пришел ко мне в центр восемь месяцев назад, – рассказывал Пригоров, сидя в кабинете Гурова. Это был крупный импозантный мужчина слегка за пятьдесят, гладко выбритый и вообще весьма ухоженный. А на фоне своего теперь уже бывшего сотрудника Винникова он и вовсе выглядел лощеным. – Я просмотрел его документы, пообщался с ним лично и остался доволен уровнем его квалификации.
– А какое впечатление он произвел на вас как человек? – спросил Гуров.
– Вы знаете… – пространно начал Пригоров. – Ведь внешний вид человека зачастую обманчив. Порой весьма приятный человек оказывается совершенно некомпетентным в той области, в которой заявляет себя специалистом.
– Но разве для работы психолога не обязательно быть приятным, располагающим к себе человеком? – поднял брови Гуров. – Ведь от этого зависит контакт с клиентом, насколько он будет с тобой откровенным…
– А кто вам сказал, что Винников не обладал этими качествами? – развел руками Пригоров. – Да, он не расточал восторженных улыбок и не осыпал клиентов комплиментами и вообще был довольно своеобразен. Но! Ведь при этом он был профессионалом! Он знал, как грамотно вести беседу с человеком, чтобы вскрыть проблему и удалить ее как нарыв. И еще, что очень важно для психолога, – он умел слушать. Причем не просто делать вид, а именно слушать и слышать, что говорит ему человек. И из этой вереницы слов и монологов он умел вычленить самое главное, вцепиться в это главное и вырвать его из подсознания человека!
– Он владел гипнозом? – прямо спросил Гуров.
Пригоров внимательно посмотрел на него и кивнул:
– Да, владел. И поверьте мне, специалистов такого уровня в Москве не так уж много. Он сразу же, при первой встрече продемонстрировал мне свои навыки и знания, показал результаты предыдущей работы, и этого оказалось достаточно, чтобы я оценил степень его профессионализма и взял к себе.
– То есть он был способен что-либо внушить человеку под гипнозом? – уточнил Гуров. – Ну, например, чтобы тот что-то вспомнил или, наоборот, забыл?
Пригоров пристально посмотрел на собеседника.
– Если вы думаете, что он мог воспользоваться своими способностями для чего-то неблаговидного, забудьте об этом. Винников профессионал, а не мошенник. Да его, кроме работы, ничего, по сути, и не интересовало! Кстати, жалоб от клиентов на него никогда не поступало.
– Вы принесли мне список клиентов Винникова? Я просил всех с момента поступления его к вам на работу.
– Да, вот, пожалуйста, – Пригоров положил перед Гуровым листки с отпечатанным текстом.
Полковник задумчиво пробежал их глазами, пытаясь найти знакомые фамилии, однако ничего похожего не обнаружил.
– Скажите, – вновь обратился он к собеседнику, – а где работал Винников до вашего центра?
Пригоров наморщил лоб:
– Он жил в другом месте. Приехал, кажется, из Зеленограда.
– Из Зеленограда? – ухватился Гуров за эту информацию – данные о биографии Винникова еще не были готовы. – А почему он уехал оттуда?
Пригоров пожал плечами:
– Ну… Почему все рвутся в Москву? Считают, что в столице жить лучше. Хотя это спорный вопрос. Вот, например, был у меня клиент…
Но Гуров нетерпеливо прервал его, не вступая в обсуждения перспектив жизни в столице:
– А где и кем он работал в Зеленограде?
Пригоров закатил глаза, припоминая:
– Он занимался там частной практикой. Была своя фирма, названия я не помню…
– Но ведь оно должно быть у вас где-то записано!
– Да, где-то записано, – подтвердил Пригоров.
– Я же просил вас принести все документы, касающиеся Винникова! – сердито сказал Гуров.
Пригоров развел руками, словно давая понять, что не думал, насколько это важно.
– Это же давно было, – заметил он.
«Как сказать, – подумал Гуров. – Убийство Светланы Лихачевой тоже произошло давно, если сравнивать со смертью Ирины Умецкой, – разница в полгода. А Винников приехал в Москву восемь месяцев назад. Во всяком случае, когда он пришел к Пригорову. Нужно обязательно выяснить, когда он уехал из Зеленограда и почему».
Ситуацию несколько прояснила Елизавета Спицына, с которой Винникову приходилось сталкиваться чаще, чем с Пригоровым, поскольку она все время находилась в холле и периодически заводила разговор с выходившими покурить сотрудниками.
По ее словам, Винников уехал из Зеленограда незадолго до того, как пришел работать в «Аниму». Причин его отъезда она не знала.
– Юрий Александрович не любил об этом вспоминать, – поведала она. – Было видно, что ему неприятны расспросы на эту тему, ну я и прекратила расспрашивать.
Зато Елизавета, в отличие от Пригорова, хорошо помнила, что фирма, которую возглавлял Винников в Зеленограде, носила звучное название «Харизма».
– А почему он так назвал свое заведение? – полюбопытствовал Гуров.
– Не знаю. Наверное, в честь себя, – усмехнулась Елизавета. – Ведь Юрий Александрович был очень харизматичен. У него было самое большее количество клиентов. Хотя, глядя на него со стороны и не зная близко, можно было подумать, что он недотепа-неудачник. Но это совсем не так! Стоило ему заговорить, приступить к работе, он совершенно преображался. И никто уже не замечал, что у него мятый костюм, а галстук съехал набок. Он был очень хорошим специалистом и… несчастным человеком.
– Почему вы так решили? – удивился Гуров.
– Ну как… – пожала плечами Елизавета. – Человеку далеко за сорок, а у него ни семьи, ни друзей… Живет один, кроме работы, по сути, ничего не имеет. У него даже машины не было, он на метро домой добирался. Он мне говорил, что машина у него была, но он ее продал при переезде из Зеленограда, чтобы хватило денег на квартиру здесь. Добавлять ведь немало пришлось. А он, хотя и зарабатывал прилично, на себя мало тратил. Купил себе дорогой костюм, фирменные ботинки, японские часы, и так и ходил в этом изо дня в день.
Ознакомительная версия.
