Даша работала продавщицей в секции женского платья в дорогом модном магазине. Узнав, что Настя наконец-то собралась замуж за своего давнего друга и возлюбленного Алексея Чистякова, она решительно взялась за подготовку свадебного туалета своей будущей родственницы. Настя сразу же категорически отказалась покупать что бы то ни было специально к свадьбе, сославшись на скромность бюджета и прирожденное отвращение к пышности и торжественности. Дарья сперва расстроилась, потому что уже присмотрела в своем магазине несколько очень изящных и элегантных туалетов, баснословно дорогих, но зато вполне заменяющих белое свадебное платье в немыслимых оборочках и дурацких кружевах.
– Хорошо, если ты такая упрямая, я соберу тебе наряд к свадьбе из того, что висит в твоем шкафу, – заявила она Насте.
– Зачем? – удивилась та. – Достать одежду из шкафа я и сама могу.
– Ну да, ты достанешь, – фыркнула Даша. – Если я не буду стоять рядом и смотреть во все глаза, ты потащишься в загс в джинсах, кроссовках и в майке с идиотским рисунком. Анастасия, ты через год станешь подполковником, а серьезности в тебе даже на младшего сержанта не хватит.
Сегодня Дарья была явно настроена привести свою угрозу в исполнение. Пройдя в комнату, она распахнула шкаф, одним ловким движением собрала в охапку все вешалки с одеждой и швырнула на диван. Потом привстала на цыпочки и стала доставать с антресолей чемоданы. Увидев это, Настя в ужасе кинулась к ней.
– Дашка! Сумасшедшая! Отойди отсюда немедленно. Я сама достану. Ты в своем уме? Они же тяжелые!
Когда чемоданы с откинутыми крышками и дорожные сумки были положены на пол ровным строем, Даша перевела дух.
– Все. Теперь уматывай на кухню и не мешай мне, пока я не позову.
Настя с облегчением ушла из комнаты и занялась ужином. Если бы не приход Даши, она сделала бы себе пару гренок с сыром и колбасой и запила их огромной чашкой крепкого кофе. Но беременную Дашу следовало кормить совсем по-другому. Впрочем, деликатность молодой женщины была действительно беспредельной. Идя в гости к сестре будущего мужа и зная, что та ходит в магазины крайне редко, а готовить не любит совсем, Дарья принесла с собой все то, что ей можно и нужно есть: фрукты, йогурт, творог, сыр, хлеб с отрубями, два огурца и огромный краснощекий помидор для салата.
Настя как раз приступила к изготовлению десертной смеси из творога, йогурта и мелко нарезанных фруктов, когда позвонил брат Александр.
– Привет, сестренка. Моя красавица у тебя?
– У меня. Санечка, пока она меня не слышит, я задам тебе один нескромный вопрос: ты разводиться собираешься или морочишь ей голову? Ей, между прочим, рожать через три месяца, если ты не забыл.
– Ася, ты, по-моему, считаешь меня полным подонком. Нет?
– Да нет, кажется, не считаю. Но начинаю к этому склоняться.
– Так вот имей в виду: наш ребенок родится в законном браке. Все вопросы с судом я решил, имущество мы не делим, я все оставляю жене и через три недели покупаю новую квартиру и перевожу туда Дашку. С загсом я тоже договорился, учитывая беременность невесты, нас зарегистрируют без испытательного срока, прямо в день подачи заявления. Мы приедем, заполним анкеты, и через полчаса-час нам выдадут свидетельство о браке. Максимум через месяц все будет сделано.
– А почему Даша всего этого не знает? Почему ты ей не сказал то, что сейчас сказал мне?
– Ася, это трудно объяснить…
– А ты попробуй, – зло сказала Настя. Ей было стыдно за то, что она так плохо думала о брате, и она сердилась на него за то, что он своей скрытностью заставил ее так думать.
– Дай слово, что не будешь смеяться.
– Даю.
– Я хотел, чтобы было как в сказке. Ничего нет, а потом вдруг – раз! – и все сделалось. Конечно, если бы Дашка спрашивала меня, я бы ей все честно рассказывал, но она не спрашивает, и я подумал, что так даже лучше. Пусть она не знает, что на самом деле все уже почти закончено. И вот в один прекрасный день я приду к ней, посажу ее в машину и отвезу в загс, а оттуда – в новую квартиру.
– Саня, ты…
– Что?
– Я не знаю, как сказать… Но ты не прав.
– Почему?
– Потому что Даша носит твоего ребенка, и во всех отношениях лучше, если она будет находиться в радостном ожидании, в приподнятом настроении, если она будет счастлива, а не подавлена. Ведь сейчас она ничего не знает и мучится, неужели ты не понимаешь?
– Но я так хочу, чтобы получилось чудо, как в сказке, понимаешь?
– Да понимаю я все, но, Санечка, милый, чудо локального масштаба создает людям не праздник, а неудобство.
– Я не понял, – полувопросительно произнес Александр Каменский.
– Ну представь себе, ты приезжаешь в один прекрасный день за Дашей и везешь ее в загс. А кто будет свидетелем с ее стороны? Обычно женщины приглашают для этого близкую подругу, и вообще в загс берут с собой двух-трех близких людей. И вот ты явился, как ангел с небес, везти Дарью на регистрацию, а у нее ни свидетельницы, ни подруг, ни платья, и вообще она в этот день плохо выглядит или плохо себя чувствует и должна идти на прием к врачу. Тебе это в голову не приходило?
– Спасибо, что подсказала, – сухо сказал Саша. – Я предварительно переговорю с ее подругами и приеду уже вместе с ними. Твоя приземленность может испортить настроение даже самому оптимистичному придурку.
Настя почувствовала, как запылали щеки. Да, деликатностью ее природа явно обделила. Некрасивый и никем не любимый мальчик вырос в некрасивого и никем не любимого мужчину, жена которого вышла за него по денежному расчету. И вот ему посчастливилось встретить удивительную девушку Дашу, которая любит его преданно и бескорыстно. И разве можно преодолеть соблазн выступить в роли прекрасного принца? И можно ли его за это упрекать? Может быть, тот день, тот момент, когда он войдет к Даше, возьмет ее за руку и посадит в машину, чтобы отвезти в загс, будет его звездным часом. Может быть, это вообще лучшее, что он сумеет сделать в своей жизни…
– Извини, – виновато сказала она. – Я не хотела тебя обижать. Дашу позвать к телефону?
– Не надо. Скажи, что я заеду за ней в одиннадцать. И еще, Ася…
– Да?
– Хоть это и против твоих принципов, но я прошу тебя, не говори ей ничего.
– Конечно.
Закончив готовить ужин, Настя на цыпочках подошла к комнате и заглянула в приоткрытую дверь. Даша сосредоточенно раскладывала ее одежду: светлые и темные блузки и пиджаки – на диван, светлые и темные юбки и брюки – на одно кресло, платья – на другое, шарфы, косынки, пояса и прочие аксессуары – на письменный стол, рядом с компьютером.
– Дарья, ужин готов, – позвала Настя, отступив на несколько шагов назад к кухне.
Наскоро поужинав, они приступили с тому, что Настя ненавидела всей душой, – к примерке одежды. Благодаря безупречному вкусу Настиной матери Надежды Ростиславовны, работавшей в Швеции, присылаемые и привозимые ею вещи были элегантными, хорошо сидели на высокой худощавой фигуре и отлично сочетались друг с другом. Даше довольно быстро удалось подобрать по меньшей мере четыре туалета, в которых не стыдно было идти не только на собственную свадьбу, но и на прием в английское посольство. Особенно изысканным выглядело длинное жемчужно-серое платье с мышиного цвета шелковым пиджаком.
– К этим нарядам нужно тщательно краситься, – недовольно сказала Настя, рассматривая себя в зеркале. – Моей бесцветной физиономией можно испортить любой туалет. И волосы придется подкрашивать, чтобы не сливались с пиджаком.
– Ну что ты выдумываешь! – возмущалась Даша. – У тебя прекрасные волосы платинового цвета, ни с чем они не сливаются.
– Не платиновые, а серые, – невозмутимо поправила ее Настя. – Не надо мне льстить.
– Я не льщу, я правду говорю. И почему ты так себя не любишь?
– А за что мне себя любить? За лицо, которое невозможно запомнить, настолько оно невыразительное и неяркое? За блеклые глаза? За белесые брови и ресницы? Раскрой глаза, Дашенька! Другое дело, что у меня нет никаких комплексов по поводу собственной непривлекательности. Я знаю, что могу, затратив пару часов, превратиться в красотку супер-экстра-класса, и иногда делаю это, когда очень нужно бывает. Но вообще-то мне лень этим заниматься, мне неинтересно, как я выгляжу и нравлюсь ли мужчинам.
– А что тебе интересно?
– У, это долго рассказывать, – рассмеялась Настя. – Вот ты, например, весну любишь?
– Очень, – тряхнула головой Даша.
– Когда идешь по улице, думаешь о том, что весна, апрель, небо, подснежники и все такое?
– Конечно. Думаю об этом и радуюсь, стараюсь дышать поглубже, чтобы весну в себя вобрать. А ты?
– А я, солнышко, моральный урод. Вот иду я сегодня по улице и думаю о том, что в марте в Московской области совершены четыре убийства, и апрель начался с точно такого же убийства, и интересно мне, как наступление весны повлияет на этого загадочного убийцу. Станет ли он более агрессивным, как это случается с людьми, у которых была плохо залеченная черепно-мозговая травма, или смягчится и отвлечется на какую-нибудь любовную историю. Скажется ли перемена погодных и природных условий за городом на его преступной активности. И скажется ли та же самая перемена на наших возможностях поймать наконец эту сволочь.
