Грузовик перевернулся еще четыре раза и замер вверх колесами.
Барский с трудом выбрался из кабины. Вокруг раздавалось завывание сирен пожарных машин и ослепительно вспыхивали аварийные огни. Он встал на ноги и решил, что, скорее всего, ничего не сломано, хотя многое определенно не в порядке. Оглядевшись, он потащился туда, где бесформенной кучей виднелось в темноте тело неудавшегося гения.
Когда Барский присел рядом с ним, Лифшиц застонал и перевернулся.
— Умираю, — прошептал он разбитым ртом.
— Ты сам сделал этот выбор, — не без участия заметил Барский. Он быстро ощупал тело Лифшица. У него возникло впечатление, что вряд ли можно говорить о чем-то более серьезном, чем синяки и ссадины. Он упал на мягкую землю и был в состоянии двигать руками и ногами.
— Мы с самого начала все знали об этом золоте. Тебе бы никогда не удалось им завладеть.
— Золото — это не цель, а средство, — пробормотал Лифшиц.
— Когда ты узнал о нем? Когда разбирал машину?
— Не совсем. Я не подозревал об этом, пока не столкнулся с требованиями банды Казиева. Они предъявили мне ультиматум — расписки в обмен на машину, и уже готовы были забрать ее, но я не успел собрать мотор. Они мне дали ночь на то, чтобы собрать его. Тогда я решил разобраться, почему они так заинтересованы в том, чтобы увести у меня эту машину, и что в ней такого особенного. Я очень долго не мог сообразить, в чем же дело. Перед этим я ведь разбирал ее до винтика. Однажды я совершенно случайно загнал ее на весы и увидел, что она слишком уж тяжела. Существовало только одно место, где могла быть скрыта причина этого избыточного веса.
— Ясно, — Барский оглянулся. — остальные сейчас будут здесь. Расскажи мне о Насосе и Игнатове.
— Почему бы и нет, — Лифшиц застонал и попытался улыбнуться. — Сейчас уже можно. У тебя есть закурить?
Барский выудил из пачки мятую сигарету, раскурил ее и передал Лифшицу. Рядом остановился автомобиль, из которого выскочил Сияпин и другие сотрудники. Взмахом руки Барский дал им понять, чтобы они не подходили.
— Давай, Фима.
— Ладно. С Насосом так получилось, скорее всего, из-за того, что я собрался в ту ночь забрать Наташу и смотаться из города. Я не стал ей звонить, потому что думал, что ФСБ меня разыскивает из-за неявки на работу. Я боялся, что они станут подслушивать телефонные разговоры.
Он глубоко затянулся.
— Я зашел к ней, но там уже вовсю орудовал Насос. Она сидела в углу, трясясь, как осиновый лист. Он принялся за меня и вложил мне так, что я вырубился. Когда я очнулся, то обнаружил, что связан. А он, похохатывая, валит Наташку на диван…
— Что?
— Все так и было. Он приставил нож к ее горлу, повалил на диван и стал расстегивать штаны… Но когда он вводил в нее член, то выпустил из рук финку, и она…
— Нет!
— … она перехватила нож и полоснула его по шее. А потом держала голову так, чтобы кровь не залила ее.
— Ты врешь… — скрипнул зубами Барский.
— Ты же осматривал место происшествия, и обратил внимание, что…
— Точно, — тряхнул головой Барский. — Штаны у него в впрямь были расстегнуты. Я — осел!
— А кроме того, удар, наверное нанесен справа налево, а ведь я, как ты можешь обратить внимание — левша.
— Верно. Я же сказал тебе, что от этого обвинения будет не сложно отмазаться, а ты мне не поверил.
— Я тебе поверил, Валер. Но ведь был еще и Игнатов. Я думаю, он в конце концов вычислил, что они тридцать лет тому назад сделали с золотом, и начал вынюхивать. Выследил меня, залез под машину и разобрался что к чему. И тут уж мое обычное везенье — как раз в этот момент я и появился. Этот гад предложил мне сдать товар, а вознаграждение поделить с ним, или он меня арестует, и все деньги пойдут только ему.
— И тогда ты прикончил его.
Лифшиц приподнялся на локтях и потряс головой.
— Мне уже получше. Нет. Все было не так. Меньше всего я хотел убивать его, в этом не было проку. Но он попытался схватить меня, а ведь ты знаешь, Валер, что он был здоровый, как бык. Началась борьба, и я всерьез решил, что он собрался убить меня. В этот момент вбежала Наташа, закричала, затем ей под руку подвернулся гаечный ключ, и она ударила его этим ключом. Ни она, ни я не хотели убивать его, но его было просто невозможно остановить — он лез напролом.
— Звучит правдоподобно, — признал Барский. — И опять удар нанесен справа налево. Хороший адвокат мог бы вывести тебя из-под удара Через год ты бы был на свободе.
— Я умираю, Барский.
— Мне доводилось видеть умирающих. Я не врач, но мне кажется, что у тебя ничего серьезного, кроме ушибов, нет. — Он выпрямился и закурил. — Ты уж лучше не умирай. Твоему ребенку будет нужен отец.
— От меня мало толку. Меня не выпустят из этой страны еще долго. Просто у него будет хорошая мать. Он родится богатым, в свободной стране. Я думаю, что сейчас они уже приземлились.
— Напрасно ты так считаешь, — грустно усмехнулся Бар-ский. — Мы задержали ее сразу же, как только ты выскочил из машины.
— Скажем так, вы думаете, что вы ее задержали.
— Что ты хочешь этим сказать? — заорал Барский. — Разве не она с тобой поехала?
— Марина вернулась, уговорила ее остаться и подождать, пока мы отъедем. А от Речного до Шереметьева полчаса езды. Билеты у туристической фирмы были куплены заранее.
— Предатели… — ошеломленный пробормотал Барский.
— Никакие мы не предатели. Просто, кроме тебя, у Марины появился еще и племянник, и она подумала о нем. Мы посовещались и решили, что он должен родиться в другой стране. Где дети не будут его дразнить и учителя не станут ставить двойки только за то он «Мойшевич». И если он будет талантливым человеком, его не станут держать взаперти. А если он угодит в историю, то ему, прежде чем арестовать, зачитают его права. И если ему станут угрожать бандиты, то он сможет смело обратиться в полицию. А если он откроет свой ресторан, то ему не потребуется «крыша». И не расстраивайся ты так. Относись ко всему этому, как к сугубо семейному делу. Все будет хорошо. Мы все по-прежнему тебя очень любим. Не вешай нос, милый — ты еще послужишь на благо родины.
Показалась «скорая помощь». Барский подошел к фээсбэшникам.
— С ним все в порядке. Лучше послать с ним кого-нибудь.
Один из агентов отделился от группы и направился туда, где медики укладывали Лифшица на носилки.
* * *
Барский сел в машину.
— Поехали, — сказал он Сияпину.
Сияпин, нахмурившись, смотрел на накрытого одеялом ученого.
— Куда?
— Надо же забрать это чертово золото.
Возле самолета уже стоял «черный ворон». Барский заглянул внутрь. Съежившись в углу, там уже сидел несчастный Резо под присмотром угрюмого омоновца в полной форме с маской на лице.
Рядом с автомобилем на земле сидели Ризван Казиев и Арнольд Гершкович. Человек в белом халате разрезал ему брюки, чтобы обработать раненую ногу. Плечо Казиева было уже забинтовано.
Один из прочных деревянных ящиков оставался в самолете, второй, полуразвалившийся, лежал на земле. Иван Красилин, прислонившись к фюзеляжу самолета, поглядывал на него. На его лице и руках кровоточили глубокие царапины, одежда была в пыли и разорвана.
— Прямо скажем, удирал ты, не мешкая, — сказал Барский.
Красилин сплюнул.
— Я чувствую себя хуже тех, кого вы подстрелили. Я было хотел поучаствовать на вашей стороне, но не был уверен, все ли меня знают. Нет никакого резона дать себя прихлопнуть по ошибке.
— Абсолютно никакого, — согласился Барский. — У тебя есть какой-нибудь ломик?
Красилин достал из ящика для инструментов массивную стальную полосу, расплющенную с одного конца. Барский сорвал несколько досок с треснувшего ящика.
— Похоже на обрезок трубы, — сказал Сияпин. — Обычный кусок согнутой трубы.
— А это и есть кусок согнутой трубы, — терпеливо ответил Барский. — А внутри у нее пятнадцать кило золота. То же самое в другом ящике.
Он достал складной нож из кармана и поковырял в трубе.
Выпрямившись, он показал им небольшой кусочек блестящего металла со следами черной краски.
— Ну, вот и все, — сказал Барский. — А теперь я поехал домой. Вы уж, ребята, сами решите между собой, кому что делать. Главное, чтобы не упоминалось мое имя.
Он огляделся, пытаясь сообразить, на чем бы ему доехать.
— Эй! — схватил его за руку Сияпин. — Все это затеял ты. Ты нам ничего не рассказывал, только отдавал приказания, а мы носились как оглашенные, выполняя твои распоряжения. Как насчет того, чтобы хоть сейчас дать нам объяснения?
— А ты спроси у Казиева. Он тебе все расскажет.
— Как же, — возразил Сияпин. — Мне расскажешь ты.
— Ладно, — Барский слегка пнул ногой трубу, набитую золотом. — Эта штука была частью рамы «хорьха». Машина принадлежала семейству Бурмашевых, и их шофер, малый не промах, помог нескольким своим родственникам гробануть золотишко в добром старом шестьдесят шестом году. За этим, как и за всем, что случалось тогда в столице, стоял Казиев. Я не знаю, кому принадлежала эта светлая идея, возможно, и Казиев уже не помнит, но они знали, что золото надо хорошенько припрятать.
