Ознакомительная версия.
— Что вы можете сказать о нем как о мужчине? Сексуальной стороны.
Вопрос ее ошеломил. Она нервно стискивала руки. Наконец сказала:
— Он был милый.
— Что вы имеете в виду?
— Он… мне кажется, он очень нуждался в нежности. А я… я… я тоже.
Хотя он сидел не далее чем в полутора метрах от нее, ему пришлось напрягаться, чтобы ее расслышать.
— Вы его любили?
— Думаю, да.
— Он вас удовлетворял?
— Не знаю.
— Почему вы перестали встречаться?
— Не знаю. Просто это кончилось.
— И еще одно. Причем на этот вопрос вы должны ответить обязательно. Когда вы с ним вступали в интимную связь, инициативу каждый раз проявлял он?
— Ну… как вам сказать… скорее всего, да. Но я против этого никогда ничего не имела.
— Сколько раз вы вступали в интимную связь с ним за все это время?
— Пять раз, — прошептала она.
Мартин Бек сидел напротив и разглядывал ее. Ему еще хотелось спросить: «Он был вашим первым мужчиной? Вы каждый раз раздевались донага? Вы оставляли свет включенным? Случалось ли иногда, что…»
— До свидания, — сказал он наконец и встал. — Не сердитесь, что я вас побеспокоил.
Он сам за собой закрыл дверь. Последние ее слова были:
— Не сердитесь, но я чуточку стыдлива.
Мартин Бек ждал поезда и прохаживался по слякотной платформе, засунув руки глубоко в карманы, сгорбившись и фальшиво насвистывая. Наконец-то он знал, что нужно делать.
Хаммар слушал и рисовал на промокашке одного маленького человечка за другим. Говорили, что это хороший признак. Наконец он сказал:
— Где ты ее возьмешь?
— Возьмем кого-нибудь из наших сотрудниц.
— В таком случае нужно подыскать ее как можно быстрее.
Спустя десять минут спросил и Колльберг:
— Где ты ее возьмешь?
— Кто из нас двоих вот уже восемнадцать лет просиживает задницу на письменных столах наших женщин? Разве это я?
— Для этого дела любая не подойдет.
— Кто подходит для такого дела, не знает никто лучше тебя.
— Ну-ну. В любом случае мне нужно немножко подумать.
— Так думай.
Меландер не проявил к разговору, как казалось, ни малейшего интереса. Не повернувшись к ним и не вынув трубки изо рта, он сказал:
— Вибеке Амдал живет на Таможенной улице, ей пятьдесят девять, она вдова пивовара. Не помнит, чтобы видела Розанну Макгроу еще где-либо, кроме фотоснимка, который сделала на острове Риддархольмен. Карин Ларссон сбежала с судна в Роттердаме. Но полиция сообщает, что там ее уже нет, она, очевидно, уплыла на каком-то другом судне с фальшивыми документами.
— Как иностранка, естественно, — сказал Колльберг. — Мы найдем ее не раньше, чем через год. Или через пять лет. И все равно она ничего нам не скажет. Кафка еще но ответил?
— Нет.
Мартин Бек спустился на нижний этаж и позвонил в Муталу.
— Да, — спокойно сказал Ольберг. — Это единственная возможность. Но где ты найдешь эту девушку?
— Рассчитываю на какую-нибудь коллегу. Например, у вас.
— Нет. У нас такой нет.
Мартин Бек положил трубку. Телефон зазвонил. Это был один из тайных агентов с участка в округе Клара.
— Мы сделали точно так, как ты хотел.
— Ну и..?
— Парень выглядит самоуверенно, но ясно, что он насторожился. Напряжен, оглядывается и часто останавливается. Теперь уже будет трудно за ним следить так, чтобы он не заметил.
— Он мог обнаружить кого-либо из вас?
— Нет. Нас было трое, мы не ходили за ним, стояли месте и ждали, пока он пройдет. Кроме того, мы в этом деле специалисты. Он нас не обнаружит. Мы можем для тебя еще что-то сделать?
— Пока не нужно.
Следующий звонок был из округа Адольф-Фредерик.
— Это Хансон из пятого. Я наблюдал за ним на Броваллгатан утром и сейчас, когда он шел домой.
— Как он себя вел?
— Спокойно, но у меня такое впечатление, что он настороже.
— Он ничего не заметил?
— У него не было никаких шансов. Утром я сидел в автомобиле, а вечером везде толпы народу. Я только раз приблизился к нему, у газетного киоска на Санкт-Эриксплан, стоял в очереди за два человека от него.
— Что он покупал?
— Газеты.
— Какие?
— Разные. Четыре утренних и две вечерних сплетницы.
Меландер затюкал в дверь, как дятел, и заглянул.
— Ну так я пойду. Ты не имеешь ничего против? Иду покупать рождественские подарки, — объяснил он.
Мартин Бек кивнул, положил трубку и вдруг вспомнил: «О Господи, рождественские подарки!», но тут же забыл об этом.
Домой он ехал поздно, но избежать неприятной давки не удалось. Рождественская толкотня была в разгаре, и магазины закрывались позже чем обычно.
Дома жена сказала, что у него отсутствующий вид, но он ее не слушал и поэтому на замечание не отреагировал.
Утром за завтраком она спросила:
— У тебя на праздники будет выходной?
До четверти пятого ничего не происходило, как вдруг шумно ввалился Колльберг и объявил:
— Думаю, я нашел то, что нам нужно.
— У нас?
— Она работает в полицейском участке на Бергсгатан. Завтра в половине десятого придет тебе показаться. Если она подойдет, Хаммар договорится, чтобы ее к нам откомандировали.
— Как она выглядит?
— Я тебе уже говорил, немного похожа на Розанну. Фигура у нее получше, она красивее и, думаю, более ловкая.
— Что она умеет?
— Пару лет уже служит. Спокойная, здоровая и сильная.
— Ты настолько хорошо ее знаешь?
— Я почти ее не знаю.
— А она не замужем?
Колльберг вынул из нагрудного кармана лист бумаги с машинописным текстом.
— Здесь все, что тебе нужно знать. А я иду покупать рождественские подарки.
Рождественские подарки, подумал Мартин Бек и посмотрел на часы. Половина пятого. Тут же ему в голову пришла какая-то мысль, он придвинул к себе телефон и позвонил женщине в Будале.
— Ах, это вы. Послушайте…
— Я звоню не вовремя?
— Нет, дело не в этом… муж придет только без четверти шесть.
— Я хочу вас спросить еще об одной вещи. Тот мужчина, о котором мы говорили, получил от вас какой-нибудь подарок? Что-нибудь на память или просто так?
— Нет, мы никогда не дарили друг другу подарков. Понимаете, он был…
— Скупой?
— Нет, скорее экономный. Я тоже. Разве только…
Тихо. Он почти слышал, как она краснеет.
— Что вы ему дали?
— Такой… такой талисман… или медальон… очень дешевый.
— Когда это было?
— Когда мы расставались… хотел, чтобы я ему дала его… я его никогда не снимала.
— Он снял его сам?
— Но я с радостью его отдала ему. Человеку всегда приятно получить что-нибудь на память… даже если… я имею в виду воспоминания о тех временах…
— Огромное вам спасибо. До свидания.
Потом он позвонил Ольбергу.
— Я разговаривал с Ларссоном и советником. Начальник болен.
— Что они сказали?
— Одобрили. Им ясно, что другого выхода нет. Метод несколько неортодоксальный, но…
— Его уже использовали многократно, даже у нас в Швеции. Я хотел тебе предложить кое-что значительно более неортодоксальное.
— Это звучит многообещающе.
— Дай в газеты сообщение, что расследование близится к завершению.
— Сейчас?
— Да, сегодня же. Ты понимаешь мой замысел?
— Да, это был иностранец.
— Вот именно. Что-то в таком роде: мы получили сообщение, что американская полиция арестовала человека, которого уже длительное время разыскивал Интерпол в связи с убийством Розанны Макгроу.
— И мы все это время знали, что преступник находится не в Швеции?
— Что-то похожее. Главное, чтобы это было как можно быстрее.
— Ясно, понимаю.
— А лучше всего, если ты сам приедешь.
— Тоже как можно быстрее?
— Желательно.
В кабинет вошла курьерша. Мартин Бек прижал трубку к уху левым плечом и раскрыл телеграмму. Она была от Кафки.
— Что он пишет? — спросил Ольберг.
— Всего два слова: «Ставьте капкан».
Служащая уголовной полиции Соня Хансон действительно немного напоминала Розанну Макгроу. Колльберг был прав.
Она сидела у Мартина Бека в кресле для посетителей, сложив руки на коленях, и смотрела на него спокойными серыми глазами. Ее темные волосы были подстрижены под мальчика, челка чуть прикрывала левую бровь. Лицо ее было свежим и открытым, казалось, она не пользуется косметикой. Выглядела она лет на двадцать пять, но Мартин Бек знал, что ей двадцать девять.
— Во-первых, — а это самое главное — я хочу, чтобы ты поняла, что это дело добровольное, — сказал он. — Так что можешь спокойно отказаться, если тебе не захочется. Мы выбрали тебя, потому что ты больше других подходишь для выполнения этой задачи. Прежде всего благодаря тому, как ты выглядишь.
Девушка в кресле отбросила челку со лба и с любопытством посмотрела на Мартина Бека.
— Во-вторых, — продолжил он, — ты живешь в центре и у тебя нет мужа и, насколько мне известно, друга, как это сейчас называется.
Ознакомительная версия.
