– Леша, что мне для тебя сделать?
– В смысле? – удивился он.
– Проси, чего хочешь, я все сделаю, только потрать на меня еще четверть часа.
– Замуж выйдешь за меня?
– Выйду.
– Обманщица ты, – вздохнул он. – Ладно, командуй, что еще сделать.
– Выходи в «СПРАВКУ – АНАЛИЗ» и ищи файл «АННЕКС-П».
– Нашел. Загружать?
– Загружай.
– Сделал.
– Теперь опять включай контекстный поиск и ищи фамилии.
– Какие фамилии?
– Ну те, которые ты мне только что прочел. Фамилии четырех подростков, которые убили Вакара.
– Да разве я их помню? Ты что, Аська, рехнулась?
– Орешкин Юрий, – подсказала она.
– Есть такой, – подтвердил Леша. – Тут написано: 1992 Н.
– Так я и думала, – проговорила она тихо. – Закушняк Николай.
– Есть. 1993 Н. Ася, а что это означает?
– «АННЕКС-П» – это пофамильный список потерпевших. То есть убитых. Год – это год совершения преступления. Н. означает, что убийство осталось нераскрытым. Если стоит буква Р., значит, преступление раскрыто.
– А я еще видел «АННЕКС-В». Это про кого?
– Пофамильный список виновных в убийствах. Леш, не отвлекайся, а? Ерохин Игорь.
– Такого нет.
– Пока нет, – опять пробормотала она едва слышно.
– Что ты говоришь? – переспросил Леша.
– Ничего, это я так. Габдрахманов Равиль.
– Есть. 1993 Н.
– Кошмар. Теперь давай файл 1992 года.
– Ищем Орешкина?
– Догадливый ты мой.
– У тебя ума набрался. С кем поведешься…
Она плакала во сне. Ей снилась убитая Даша Сундиева и бледный, помертвевший от горя брат Саша. Почему-то на руках у него был новорожденный ребенок, и, глядя на него, она думала: «Это я во всем виновата. Если бы не мои ошибки, Даша была бы жива». Потом пришла спасительная мысль о том, что в момент смерти Даша была только в начале беременности, и, значит, это никак не мог быть ее ребенок. А если это все-таки ее ребенок, то Даша погибла из-за чего-то другого, так как… Она не успевала во сне додумать до конца, потому что на нее нахлынуло такое отчаянное, такое болезненное горе, от которого судорогой свело все тело. Ей хотелось кричать в голос, но из горла вырывался только свистящий шепот. Она изо всех сил напрягалась, думая, что ей станет хоть немного легче, если удастся громко зарыдать. И наконец ей это удалось. Она закричала и проснулась.
Подушка была мокрой от слез. Лешина рука крепко обнимала ее.
– Что ты, Асенька? – тихонько спросил он. – Приснилось что?
Она не ответила, теснее прижавшись к нему и уткнувшись лицом в его плечо.
Сон пропал совсем. Стараясь дышать ровно и не вертеться в постели, чтобы не будить Лешу, Настя снова и снова перебирала в уме всю имеющуюся информацию и готовилась к завтрашнему разговору с Гордеевым. Ничего хорошего этот разговор не предвещал.
Она напрасно потратила столько времени, пытаясь отследить некий «главный» контакт челноков. Почему-то она была уверена, что это человек не их круга и они по каким-то причинам некоторое время избегали его. Они чуяли неведомую ей опасность и «ушли в тину», тщательно оберегая от посторонних глаз того, кто мог бы дать ей ключ к разгадке. Так, по крайней мере, она думала. И ошибалась. Потому что главным оказался Резников, тот самый Резников, который с самого начала был на виду и ни от кого не прятался. Именно к Резникову побежали все трое, когда столкнулись с тем, чего не смогли понять и объяснить. Она все делала неправильно. Все, с самого начала. Не желая обнаруживать свой интерес к «челночной» компании, она не пользовалась своими служебными полномочиями и не просила о помощи никого из своих коллег. Может быть, официальным путем она бы проще и быстрее установила истинное лицо Артема Резникова. Бокру и его команде это не удалось, что было вполне естественно, потому что глубоко копать под каждого из двух-трех десятков человек, с которыми ежедневно общались трое Дашиных наблюдателей, они просто не могли. Конечно, из этих двух-трех десятков Резников попал бы в первую тройку, потому что именно его Даша видела в метро в тот день, когда все началось. Ну и что из этого? Ну, был он в метро. Криминал-то в чем?
Осторожно, стараясь не разбудить Лешу, она выскользнула из постели, набросила на плечи теплый махровый халат и прокралась на кухню, плотно прикрыв за собой дверь. Включила газ и поставила на огонь чайник. Было начало четвертого, но она понимала, что все равно не уснет. Она стояла у окна и тупо вглядывалась в свое отражение, на какое-то время даже забыв, о чем, собственно, должна думать.
Чайник закипел, Настя налила себе чашку растворимого кофе, бросила в него сахар и толстый кусок лимона, закурила. Так прошло еще минут двадцать, пока ей не удалось взять себя в руки и преодолеть ту вязкую черную тоску, с которой она проснулась и которая словно сковывала ее, пудовыми гирями повиснув на руках и могильной плитой придавив душу.
Она убрала со стола все лишнее, разложила чистые листы бумаги и принялась работать. Листы постепенно покрывались закорючками, кружочками, стрелками, короткими фразами, вопросительными и восклицательными знаками…
Да, Вакар – ее последняя надежда. Если он давно следит за Ерохиным, то мог видеть то, чего не видели и не знают Бокр и компания. И если Ерохин причастен к убийству милиционера Кости Малушкина, то Вакар может об этом знать. Он мог просто это видеть. Но если верно другое ее подозрение и Вакар имеет отношение к смерти трех друзей детства Игоря Ерохина, то он ни за что не даст показания против него, потому что это было бы равносильно признанию в намерении убить Ерохина. А это, в свою очередь, означало бы для него признание в убийстве тех троих. Вакар будет молчать, даже если что-то знает. И убийство Малушкина не раскроют никогда, если только сам Ерохин не явится с повинной. А он не явится, в этом можно не сомневаться.
Пожалуй, Вакар – это все-таки безнадежно. Если он совершил три убийства и не попался, то ей не взять его голыми руками. Надо придумать что-то хитроумное, чтобы обвести его вокруг пальца. А если он не имеет отношения к этим убийствам? Тогда есть шанс, хоть и слабенький. Настя по привычке просчитывала все возможные варианты, ибо таково было ее непреложное правило, но в глубине души она не верила в удачу. Если те трое погибли не от руки Вакара, то для чего он сейчас следит за Игорем?
Она искренне позавидовала «золотому мальчику» Бокру, для которого не существовало слова «безнадежно». Ей бы такую уверенность.
Сурен Удунян и Виктор Костыря вышли из машины за квартал от дома, где жила Даша, и дальше пошли пешком. Перед нужным им домом стоял автобус, а рядом – небольшая группа людей. Женщины были в черных платках, у некоторых в руках – красные гвоздики.
– Похоже, похороны, – негромко заметил Костыря. – Вон и хахаль ее стоит, видишь?
Сурик молча кивнул. Артем послал их проверить, что случилось с Дашей. Для начала они хотели заглянуть в магазин «Орион», но, подойдя к входу, увидели подозрительного парня, с демонстративно ленивым и равнодушным видом разглядывавшего всех входящих. Он был очень похож на опера, который поджидает людей, интересующихся пропавшей продавщицей, поэтому заходить и наводить справки они не решились и поехали к ее дому.
Они встали возле автобуса, напрягая слух и пытаясь разобрать, о чем говорят стоящие группой люди в трауре.
– Родители совсем сдали…
– Венок… от сокурсников…
– Почему такое случается с молодыми…
– А что милиция? Разве они что-нибудь могут?
– Дашенька… Боже мой, Боже мой…
Внезапно один из мужчин обернулся и в упор поглядел на Сурика и Костырю, потом решительно подошел к ним.
– Ребята, вы на похороны? Вы откуда? Из университета? – требовательно спросил он.
– Да нет, – промямлил Сурик, распахивая невинные глаза и делая удивленное лицо, – мы просто прохожие. Остановились вот перекурить. Извините. А кто у вас умер?
– Умерла молодая девушка. Но вообще-то чужая смерть – не повод для любопытства. Шли бы вы отсюда. Сейчас родители выйдут, а вы тут курите, глазеете… Нехорошо, – зло сказал мужчина.
– Конечно, конечно, – быстро произнес Виктор, делая шаг в сторону и увлекая за собой Сурика. – Вы извините нас.
Они быстро двинулись обратно к машине. Торопливо открывая дверцы и усаживаясь, они не обратили внимания на человека, который сидел на скамейке рядом с машиной. В руках у него был отстегнутый поводок, а неподалеку мелко суетился забавный персиковый пуделек карманного размера. Когда машина отъехала, хозяин пуделя достал миниатюрное переговорное устройство и произнес:
– Уехали. Контрольное время – пятнадцать минут.
Через пятнадцать минут группа людей в черном погрузилась в автобус.
