– Когда? – нажимал Босх.
– Около шести недель назад.
– Расскажите.
– Как-то вечером я остановил такси. Водила проскочил знак остановки, и я прищучил его. Эта была машина компании «Черное и белое». Парень понес какой-то бред насчет сговора, а я подумал: «Так-так, придурок, сейчас заставлю тебя попасть указательным пальцем в кончик носа». Но тут он взял и выдал: «Вы с Ирвингом-младшим наезжаете на нас». Что за чертовщина? Я врезал ему по морде и заставил выложить все до конца. Вот тогда-то и узнал, что мой друг Джордж опекает таксомоторную компанию, которая собирается отодвинуть «ЧБ».
Босх наклонился вперед оперся локтями о колено и придвинулся к Мейсону. Они подошли к самому главному.
– Что вы предприняли?
– Возмутился. Побежал к Джорджу, но оставил ему все лазейки, чтобы он разубедил меня. А в итоге оказалось, что все так и было – я понял: они с отцом использовали меня. Я вспылил, сказал, что мы больше не друзья и я не хочу его видеть.
Босх кивнул.
– И вы решили, что он поэтому покончил с собой?
Мейсон усмехнулся:
– Ну уж нет. Если он так пользовался мною, значит, я ничего не значил для него. Думаю, он покончил с собой по другим причинам. Чэд уехал, это сильно повлияло на Джорджа. Может быть, были и другие мотивы. В каждой семье свои тайны, понимаете меня?
Мейсон не знал о Маккуиллене и об отметинах на спине Джорджа Ирвинга. Босх решил, что еще не пришло время рассказать ему об этом.
– Ладно, Мейсон, что-нибудь еще добавите?
Полицейский покачал головой.
– Вы не станете проводить очную ставку по поводу всего этого с членом муниципального совета?
– Пока нет.
Гарри задумался.
– Пойдете завтра утром на похороны?
– Пока не решил. Так похороны завтра утром?
– Да.
– Пожалуй, пойду. Мы долго дружили и лишь в последнее время разошлись.
– В таком случае, может быть, встретимся там. А теперь вы свободны. Спасибо, что вы мне обо всем рассказали.
– Да что уж там…
Мейсон встал и, понурившись, направился к заднему коридору. Босх смотрел ему вслед, размышляя о капризах человеческих отношений и о работе следователя. Он приехал в голливудское отделение, собираясь обвинить продажного полицейского, перешедшего грань дозволенного, а вместо этого познакомился с очередной жертвой Ирвина Ирвинга.
А во главе списка жертв члена муниципального совета стоял его собственный сын. Мейсону не стоило тревожиться, что он схватится с отцом погибшего товарища. К Ирвину Ирвингу подбирался Босх и первым хотел предъявить обвинения.
Утром в четверг на похороны Джорджа Ирвинга пришло много людей. Но Босх не решился бы утверждать, что всех привела сюда скорбь по усопшему, а не стремление укрепить отношения с Ирвингом-старшим. Здесь была политическая элита города и люди из командного состава полицейского управления. Пришел даже соперник Ирвинга на предстоящих выборах, не имеющий ни малейшего шанса на победу. Казалось, в политической борьбе объявлено перемирие, чтобы отдать дань уважения покойному.
Босх стоял поодаль и наблюдал, как процессия, состоящая из сливок общества, направлялась выразить соболезнование Ирвину и другим членам семьи покойного. Гарри впервые увидел Чэда – представителя третьего поколения Ирвингов, очень похожего на мать. Он стоял рядом с ней, опустив голову, и почти не поднимал глаз, когда кто-то пожимал ему руку или сочувственно похлопывал по плечу. Казалось, Чэд раздавлен горем, тогда как мать держалась стойко, не проронила ни слезинки – видимо, напилась лекарств и действовала словно автоматически.
Босх, увлеченный наблюдениями за поведением членов семьи, не заметил, как от группы, где стоял начальник полиции, отделилась Киз Райдер и неслышно, будто убийца, подошла и встала слева от него.
– Гарри!
– Лейтенант Райдер, удивлен, что встретил тебя здесь.
– Приехала с шефом.
– Да, видел. Большая ошибка.
– Почему?
– Я не стал бы в данной ситуации демонстрировать поддержку Ирвину Ирвингу. Вот и все.
– Появилось что-то новое после нашего вчерашнего разговора?
– Пожалуй, да.
Босх вкратце передал ей рассказ Роберта Мейсона, из которого следовало, что Ирвин Ирвинг участвовал в попытке отобрать лицензию у таксомоторной компании «ЧБ» и передать «Риджент». Его действия, вероятно, и спровоцировали события, из-за которых погиб Джордж.
– Мейсон даст показания?
Гарри пожал плечами:
– Не спрашивал его, но ему известен расклад. Он полицейский и любит свою работу – настолько, что порвал с Джорджем Ирвингом, узнав, что его использовали. Мейсон понимает, что если его попросят дать свидетельские показания и он откажется, его карьера будет окончена. Думаю, он выступит свидетелем. Меня удивляет, что Мейсон не пришел сегодня на похороны. Я-то ожидал, что здесь начнется недурная разборка.
Райдер окинула взглядом толпу. Панихида завершилась, и люди, направляясь к машинам, растекались между могил.
– Здесь не место для разборок. Увидишь его – уведи.
– Похороны кончились. Он не придет.
– Какое твое следующее действие?
– Сегодня большой день. Собираюсь вызвать для разговора Маккуиллена.
– У тебя недостаточно улик, чтобы выдвинуть против него обвинение.
– Может, и так, но я послал бригаду экспертов с напарником в отель. Они сейчас прочесывают там все по второму разу. Если нам удастся найти свидетельства того, что Маккуиллен побывал в номере Джорджа или на пожарной лестнице, дело сделано.
– Вот именно – «если».
– Еще и вероятность того, что форма его часов совпадет со ссадинами на спине жертвы.
Райдер кивнула.
– Что ж, это может сработать. Но как ты сам сказал мне до этого – доказательство не решающее. Наши эксперты заявят, что ссадины совпадают с формой часов. Его – ответят, что ничего подобного.
– Все верно. Слушай, лейтенант, мне надо кое с кем пообщаться. Так что, будь добра, избавь меня от своего общества.
Райдер поглядела на редеющую толпу.
– С кем?
– За мной тайком наблюдает Ирвинг. Наверное, хочет подойти и ждет, когда я останусь один.
– Ладно, ухожу. Удачи, Гарри.
– Не помешала бы. Увидимся, Киз.
– Не пропадай.
– Принято.
Райдер направилась к группе людей, окружающих начальника полиции. И почти сразу, воспользовавшись тем, что рядом с Босхом никого нет, к нему подошел Ирвинг. Гарри не успел даже поздороваться, когда Ирвинг выложил то, что было у него на уме:
– Как ужасно опускать сына в землю, даже не зная, почему его у тебя отняли.
Босх сдержался, решив, что сейчас не время для перепалки с Ирвингом. Предстоит еще многое сделать. Сперва Маккуиллен, а Ирвинг потом.
– Понимаю, – сказал он. – Надеюсь, у меня появятся для вас новости. Через день или два.
– Так не пойдет, детектив: вы меня совершенно не информируете. А то, что я слышал о вас, нисколько не утешает. Кроме смерти моего сына, вы ведете другое расследование.
– Сэр, у меня много незаконченных дел, и работа не завершается только потому, что некий политик потянул за веревочки и на меня навалили еще одно. Вы должны знать одно: я занимаюсь расследованием и до конца недели сообщу вам новости.
– Мне недостаточно новостей. Я хочу знать, что произошло и кто это сделал с моим сыном. Ясно?
– Конечно, ясно. А теперь я хотел бы несколько минут поговорить с вашим внуком. Не могли бы вы…
– Неподходящее время.
– Подходящего времени не будет, господин член муниципального совета. Но, требуя от меня результатов, не мешайте забрасывать сеть. Мне необходимо побеседовать с сыном жертвы. Вот он как раз глядит в нашу сторону. Махните ему рукой, чтобы подошел.
Ирвинг обернулся к могиле, увидел стоящего в одиночестве внука и дал знак приблизиться. Молодой человек послушался, и Ирвинг представил их друг другу.
– Не возражаете, если мы несколько минут поговорим с Чэдом наедине?
У Ирвинга было выражение лица человека, которого предали, но он не выказал эмоций при внуке.
– Разумеется. Буду ждать в машине. Чэд, мы скоро поедем. А вы, детектив… жду от вас сообщений.
– Вы получите их, сэр.
Босх взял Чэда за локоть и увел от деда. Они направились к купе деревьев в центре кладбища, где была тень и где никто не мог потревожить их.
– Чэд, – начал Гарри, – сочувствую вашему горю. Я занимаюсь этим делом и надеюсь вскоре выяснить, что произошло.
– Хорошо.
– Очень не хотелось беспокоить вас в это нелегкое время. Но мне необходимо задать вам несколько вопросов, после чего я вас отпущу.
– Задавайте. Только я ничего не знаю.
– Понимаю. Но мы беседуем со всеми членами семьи. Это обычная практика. Когда вы в последний раз разговаривали с отцом? Помните?
– Да. В воскресенье вечером.
– Обсуждали что-то конкретное?
– Да нет. Он позвонил, и мы немного поболтали – об университете, о том, о сем. Только он выбрал неподходящее время – мне надо было бежать. Поэтому мы быстро закончили.
