У Ребекки созрел план. Она отправила эсэмэску Томми Рантакюрё, попросив его задержаться на работе. Тот не стал задавать вопросов. Сказал, что ничего не имеет против, поскольку все равно будет занят сортировкой и сканированием документов в архиве.
* * *
Карл фон Пост ушел с работы после обеда. Он собирался в Риксгренсен с семьей на выходные, кататься на лыжах.
«Теперь можешь выслать рапорт о вскрытии Хенри Пеккари», – написала Ребекка Похьянену в эсэмэске. Эксперт переслал рапорт, и Ребекка стояла рядом с Томми, пока тот готовил запрос об убийстве и направлял в прокуратуру в электронном виде. После чего Ребекка пошла в прокуратуру и инициировала предварительное расследование.
Она подстроила так, что дело оказалось в ее отделе. Теперь это ее убийство! В понедельник Чуму хватит удар, так что оно того стоило. Ребекка прищурилась на желтую бумажку. «Ругайся со мной, – мысленно обратилась она к фон Посту, – тебе же дороже выйдет».
Ребекка злорадствовала. Фон Пост свалил на нее всю черную работу. А потом еще и слушания. И соврал вдобавок, что должен быть на встрече с шефом по тяжким преступлениям. Заставил ее бежать в тинг сломя голову и заикаться, как какой-нибудь перепуганный помощник прокурора.
Ребекка прекрасно представляла себе, что он говорит за ее спиной. Что озадачен и озабочен, что Бьёрнфут озадачен не меньше и жалеет, что взял Ребекку на работу. Намекает, что Ребекка слишком много пьет. И упускает из виду некоторые вещи, напрямую связанные с работой. Она так и не прошла курс терапии после самоубийства Майи Ларссон. И вообще, эмоционально неустойчива и неуживчива. Не умеет работать в группе. И в личных отношениях… что у нее там с Кристером?
В результате Ребекка пришла к тому же выводу, что и тысячи раз до того. Что в «Мейер и Дитцингер» могла бы зарабатывать в пять раз больше фон Поста. Что же она делает в этой заштатной прокуратуре и чего ради терпит издевательства этого ничтожества? Бедная-бедная глупышка… Как же так получается, что Бьёрнфут каждый раз позволяет этому случиться? Почему Ребекка снова и снова наступает на эти грабли? Почему? Почему?
«Со мной и в самом деле что-то не так, – решила она. – Здесь фон Пост прав».
Зато теперь у нее самое настоящее убийство! Как это здорово – работать с полицейскими, вести предварительное расследование, все туже затягивать петлю на шее виновного… «И это не какое-нибудь там убийство по пьяни, – добавила Ребекка. – Иначе как бы оказались эти матрасы на втором этаже и длинные светлые волосы в сливе в душевой?»
Вечер пятницы она полностью посвятила Хенри Пеккари. Набросала, с кем и для чего нужно встретиться на острове, не забыв и о найденном в морозильнике трупе Раймо Коскелы. Приняла решение об оцеплении и обыске. Написала электронное письмо криминалистам из Лулео, где сделала распоряжения насчет осмотра как самого Хенри Пеккари, так и его жилища.
Приняла решение о прослушивании телефона Хенри Пеккари, чтобы отследить входящие и исходящие звонки. Придется запросить выписку у мобильного оператора, какие из этих номеров локализованы в Палоссари и окрестностях на момент убийства. Да! И Похьянен должен предоставить информацию о времени наступления смерти.
Еще Мерви Юханссон… Она говорила о каком-то снегоходе, который видела на острове недели три тому назад, в ночь на субботу, то есть на девятое апреля. Ребекка набрала Мерви, чтобы та подтвердила дату, но ответа не дождалась. Наверное, Мерви уже легла.
Ребекка посмотрела на часы – восемь. Вечер пятницы. В отделении полиции никого, кроме нее. Она позвонила Сиввингу, который, как всегда, был рад ее слышать.
Еды хватит, и на нее тоже.
Он даже не вспомнил ни о техосмотре, ни о прохудившейся крыше.
Суббота, 30 апреля
– Мне все равно, – сказала Анна-Мария.
Хотя это и в самом деле выглядело крайне неприятно.
Семья завтракала. Петер с такой ожесточенностью вычерпывал йогурт с мюсли, как будто шел на мировой рекорд. Йенни, пялясь в телефон, при помощи миксера перерабатывала капусту, спирулину, банан и семена чили в однородную коричневую жижу.
– Ммм… – Больше Петеру на реплику матери ответить было нечего. – Он повернулся к сестре. – Не забудь вымыть за собой посуду.
– Ну почему Похьянен не попросил и меня помочь ему с трупом из морозильника? – продолжала Мелла. – Странно все-таки, что Ребекка и Свен-Эрик работают вместе. Свен-Эрик даже не заглянул ко мне, когда был в городе. И потом…
Мелла вонзила зубы в бутерброд и поморщилась, будто от боли. Далее продолжала жаловаться с набитым ртом:
– …И потом, я все еще не могу смириться, что она не довела мое расследование до суда. Сейчас такое время, что любую репутацию, даже если она создавалась на протяжении двадцати лет, можно разрушить за три минуты. Достаточно одной записи в «Фейсбуке», и все узнáют, что это я, даже если мое имя не будет упомянуто. А потом весь город будет говорить о том, что я не могу даже сделать приличную фотографию для следственного эксперимента и что это из-за меня грабители и подонки разгуливают на свободе.
– Ты не преувеличиваешь? – спросил Роберт, не отрывая глаз от телефона.
– Но почему она сама мне этого не сказала?
– Так спроси ее об этом. Вы ведь, кажется, подруги.
– Я тоже так думала.
Анна-Мария перевела глаза на младшего сына Густава, который мрачно смотрел на свой бутерброд и стакан сока.
– Ешь! У тебя сегодня матч.
– Не могу, – ответил Густав. – У меня депрессия.
Анна-Мария поставил на стол чашку с кофе.
– Ах, какие слова! – воскликнула она. – Говори прямо, что случилось?
Мелла встретила его грустный взгляд, и желудок сжался от страха. Современные дети жестоки, а Густав так беззащитен… Неужели над ним опять издеваются? У него уже были проблемы, и Анна-Мария долго ничего не замечала. Потому что много работала. Может, несчастная любовь? Мелла была готова собственными руками придушить маленькую соблазнительницу, кем бы та ни была.
– Ты ведь помнишь, что на прошлой неделе меня пригласили на сервер «Майнкрафта»? – спросил Густав.
– Ну да, – соврала Мелла.
– Я заходил туда вчера вечером, и должен был построить себе дом. У меня не было времени рубить все
