– Что же мне теперь делать? – обеспокоенно спросил Луцкий.
– Задерживать вас оснований я не вижу, могу лишь попросить ближайшую неделю за пределы Судакова не выезжать – вы можете понадобиться, – сказал Гуров.
– А этот чертов костюм?.. Он вам как вещдок не нужен? А то давайте сниму… – предложил тренер, явно обрадованный таким поворотом дела.
– Да нет, думается, нужды в этом не будет. Носите, не стесняйтесь. Тайну его появления у вас мы сохраним, – рассмеялся Гуров.
– Все путем, Володь! – приятельски подмигнул Коповой. – Я бы и сам такой взял. Вещь стоящая!
Дойдя до конца коридора, Лев оглянулся. Луцкий стоял у окна и, глядя куда-то на облака, о чем-то напряженно думал.
– Володя! – перейдя на «ты», окликнул его Гуров. – Взбодрись, взбодрись! Перед своими ученицами ты должен появиться орлом, а не мокрой курицей.
Вымученно улыбнувшись, тот мотнул головой и, стараясь шагать уверенно, направился в спортзал. Когда Лев и Коповой вышли на улицу, капитан, немного помявшись, негромко спросил:
– Лев Иванович, а почему вы и в самом деле не взяли вещдок?
– Думаю, он нам ничего не даст… Володя костюм постирал, на нем сейчас вообще ничего не найдешь… Ерунда! Интуиция мне подсказывает, что в ближайшие дни мы и без того будем знать, кто был в доме Захарухина и как все произошло на самом деле. Да я в этом просто уверен. Кстати, как я заметил, ты из-за Володи – был момент – сильно расстроился?
– От вас ничего не скроешь! – смущенно рассмеялся Коповой. – Понимаете, нам обоим нравится одна и та же девушка. Я не хотел бы, чтобы он подумал, будто я пытаюсь какими-то недостойными способами устранить соперника.
– А-а-а… Я бы сказал, вполне резонно, – одобрил Гуров. – Ну, что? На сегодня больше эксплуатировать тебя не буду. Занимайся своими делами. Завтра увидимся. Пока!
– Счастливо, Лев Иванович! – Капитан махнул на прощание рукой и медленно зашагал по улице, доставая на ходу сотовый.
А Гуров по своему мобильнику созвонился со Стасом. Тот в этот момент уже копался в бумагах больничной канцелярии. На рынке ему удалось застать торговку, которая уже начала складывать свой товар – день не задался, с утра не продала ни одного костюма. Узнав Крячко, женщина с ходу начала жаловаться на хроническую невезуху, преследующую ее последние несколько дней. Терпеливо выслушав все эти словоизлияния, Стас повторил свою просьбу припомнить четвертого покупателя английского спортивного костюма.
– А! Как же! Вспомнила! – закивала торговка. – Парень взял, ему где-то лет двадцать семь. Может, чуть больше, может, меньше… С виду очень приглядный… Да-а!.. И по стати, и в плечах, и на лицо пригожий. Волосы светло-русые, пострижен коротко, с усами. Глаза, по-моему, синие… Я его тут уже как-то видела. Видно, холостой, раз сам ходит за покупками. А у меня сегодня – прямо беда! Ну ни одного покупателя… – вернулась она к своей больной теме.
– Теперь вам обязательно повезет, – таинственным тоном заверил Крячко. – Не спешите уходить. Уверяю – и пяти минут не пройдет, кто-нибудь да появится.
– Да будет вам… – безнадежно отмахнулась торговка.
Но подошедший в этот момент парень-каланча указал на еще не упакованные костюмы и спросил, осматривая этикетки:
– А на мой рост что-нибудь есть?
…Завершая рассказ, Стас с некоторой горделивостью добавил:
– Так что я в некотором роде сыграл роль живого талисмана. Представляешь, после этого к ней и в самом деле поперли покупатели, как рыба на нерест.
– Ага, поперли… – с долей иронии подначил Гуров. – Значит, в прошлый раз своим появлением начисто отбил у тетки удачу, а теперь, чуть у нее наладилось, расхвастался: я – талисман, я – талисман…
– Гм… Ты считаешь? – обескураженно пробормотал в трубку Крячко.
– Да шутка это, шутка… Так, говоришь, светло-русый, с усами, глаза синие… – Лев ненадолго задумался, после чего уже уверенно констатировал: – Тогда Луцкий и в самом деле не наш клиент. Волосы у него темно-русые, шевелюра объемистая, усов нет, глаза карие. А этот, ни дать ни взять, прямо наш Володя Коповой…
– Ты подозреваешь Володю? – удивился Стас.
– Ну, почему обязательно подозреваю? Просто… Отмечаю сходство Володи со словесным портретом покупателя спортивного костюма. Кстати, факт покупки еще не есть доказательство чьей-то вины. Ладно, скоро буду в ЦРБ, посмотрим, чего ты там накопал.
…Минут десять попутешествовав по улочкам Судакова, Гуров подошел к дому Урюпца и, заглянув через калитку во двор, увидел Лиду, поливавшую клумбу уже начавших распускаться георгин. Он постучался и окликнул девушку. Лида улыбнулась и, поставив лейку, подошла калитке, отперла засов.
– Заходите! Вы к папе?
– Как он поживает? – Гуров загляделся на яблоню, увешанную крупными розоватыми яблоками.
– Нормально! Сегодня его снова взяли на работу, на прежнее место. Утром он ходил к Хмуриченко, и тот приказал его оформить.
– Замечательная новость, – согласился Лев, садясь на лавочку под яблоней. – Но, Лида, я не к нему, а к вам. Скажите, вы спортом занимаетесь?
– Хм… – недоуменно пожала плечами девушка. – В школе играла в волейбол, а сейчас… Разленилась. Да и на работе, бывает, так набегаешься – я разношу почту, – что уже не до спорта. А почему вас это интересует?
– Ответить честно или соврать? – улыбнулся Гуров. – Скажите, вы что-нибудь слышали о «черных байкерах»?
– Да, что-то такое мне кто-то говорил… – Лида вдруг окинула своего гостя пристальным, изучающим взглядом. – Постойте, постойте! Вы, наверное, предполагаете, что я из числа этих самых «черных байкеров»? Это потому, что со мною случилось… – Она неожиданно замолчала и опустила голову.
– Лида, прошу меня простить, – развел руками Лев, – но это моя работа – чтобы выйти на единственно нужного человека, приходится проверять непричастность даже, казалось бы, самых непричастных. Я не говорю, что это могли быть именно вы. Однако, может быть, вы с кем-то из них знакомы?
– Нет, Лев Иванович, таких знакомых у меня нет. И вообще должна сказать вам откровенно: если бы и знала, ни за что не назвала их. Для вас они, может быть, и преступники, а для меня – хорошие люди. Хоть я их и не знаю, но уверена в этом на все сто! Кстати, мое личное алиби можете проверять сколько угодно, и…
– Это ни к чему. – Не дав ей договорить, Гуров поднялся с лавочки. – Мне было достаточно нашего разговора. Надо же – «если бы и знала, то не назвала бы»! Прямо Овод номер два… – приятельски улыбнувшись, добавил он.
Попрощавшись, Лев вышел на улицу и направился в сторону райбольницы. Он и впрямь, всего лишь немного поговорив с Лидой, вслушавшись в интонации ее голоса, понаблюдав за ее реакцией на те или иные его высказывания, сделал однозначный вывод: она не из «амазонок».
Еще минут через десять пешей прогулки Лев подошел к воротам, над которыми аркой изгибалась сваренная из металлического прута и окрашенная синей краской вывеска «Центральная районная больница города Судаково». За воротами высилась двухэтажка старинной постройки из толстенного темно-красного кирпича. Было заметно, что от основного корпуса в глубь территории уходят два крыла более поздней постройки.
Заглянув в будку вахтера, открывавшего ворота медицинскому транспорту, Лев спросил, указывая на больничный корпус:
– А это какое отделение?
– Хирургия… – дымя «шерлок-холмсовской» трубкой, ответил вахтер.
– А эти два открытых окна на втором этаже, это что за помещения?
– По-моему, бытовка медсестер. А вы что ищете?
– Отдел кадров, – осматривая хирургический корпус, сообщил Гуров.
– А! Так это вам надо вон к тому корпусу, налево. – Вахтер указал в сторону еще одной двухэтажки из силикатного кирпича. – Там и главврач, и кадры.
…К приходу Льва Крячко успел потрудиться на славу. Он не только выбрал сотрудниц больницы, соответствующих требованиям, заданным Гуровым, но и успел кое-что выяснить о некоторых из них. Когда Лев вошел в бытовку с платяными шкафами, которую Станиславу выделили для работы, тот как раз расспрашивал пожилую кадровичку об одной из медсестер. Недоуменно косясь в сторону еще одного незнакомого типа, тихо вошедшего в помещение, она продолжила рассказ о некой Нине Росининой.
– …Девушка она замечательная – очень отзывчивая, аккуратная, работящая, да и просто умница, – перечисляла собеседница Станислава. – Работает у нас всего год, но ее уже все узнали и полюбили. Так-то она строгая… Но не злая.
– А где она работала до этого? – спросил Лев, вклиниваясь в разговор.
– В военной медицине. Вот, в карточке у нее значится – санинструктор воинской части… Ну, что это означает, сказать не могу, а о своей службе она рассказывает не очень охотно. Да, наверное, и есть из-за чего. У нее там жених погиб. Говорят, очень хороший был парень. И, главное, что обидно-то, погиб в последние дни службы.
