Ознакомительная версия.
— Вызов поступил в четырнадцать тридцать, ближе к пятнадцати мы были на месте, в доме Натальи… Как ее там? Буланцевой, что ли? Да… Больного я осмотрел лично. Это бомж, но, по его словам, он англичанин, который приехал в Россию, однако оказался в трудном положении. Эта женщина рискнула оставить его у себя до полного выздоровления. Я установил двусторонний бронхит средней степени тяжести и прописал амбулаторное лечение. Вот, собственно говоря, и все…
— Все? — иронично улыбнулся Гуров. — А если подумать?
— Мне больше сказать нечего… — уже начиная нервничать, категорично ответил Новиков.
Лев понял, что парень изрядно напуган и настроен «уйти в полный отказ».
— Знаете, — сказал он, укоризненно покачав головой, — я вас понимаю — заявился угрозыск и задает непонятные вопросы… А вдруг пришьют какое дело? Вам ничего вменять не предполагается, вы мне нужны только как свидетель. Давайте так… Я буду рассказывать, как было дело, а вы меня, если что, поправите. Хорошо? Итак, во время осмотра, улучив момент, больной, который до этого говорил только по-английски, неожиданно сказал вам по-русски, что хотел бы пообщаться один на один. Так?
— Нет, — отрицательно мотнул головой фельдшер. — Это он сказал по-английски, поскольку хозяйка дома постоянно находилась рядом.
— Вы владеете английским? — окинул его удивленным взглядом Гуров.
— Ну хоть и в пределах школьной программы, но я его всегда сдавал лучше всех в классе. Даже собирался поступать в «универ» на факультет иностранных языков, но не прошел по конкурсу кошельков — мой оказался самым тощим, — с изрядной долей сарказма проговорил Новиков.
— Ясно… Когда у вас появилась возможность говорить без помех, он вам сообщил, что вовсе не бомж, а крупный бизнесмен, приехал к женщине, которая ему очень дорога, но не уверен — простила ли она его? Так?
— В общем-то, так… — кивнул Дмитрий. — Но он еще сказал, что у них есть сын, который служил в армии, однако сейчас находится на излечении в больнице, и он хотел бы восстановить с ней прежние отношения.
— А про сына он что-нибудь говорил?
— Ну, о том, что с ним случилось, он узнал случайно из теленовостей и сразу же поехал в госпиталь. Решил вопрос переводом парня в нормальную больницу и вспомнил об этой женщине, которую когда-то очень любил.
— Все ясно… — деловито резюмировал Лев. — Вы решили ему помочь — в этом я не вижу ничего предосудительного и сказали Наталье Буланцевой, что лучше будет, если он останется у нее?
Несколько расслабившись, фельдшер стал отвечать гораздо охотнее:
— Да. Но, я так понял, она и сама уже была настроена на это. Ну, она сказала, что он очень похож на человека, который ей когда-то был очень близок…
— Тут есть один очень важный момент. — Лев выдержал небольшую паузу. — Вы слышали, что произошло в Сиреневом два дня назад?
Новиков, словно наткнувшись на стену, сразу же помрачнел и с опаской посмотрел на Гурова:
— Ну да… Говорили про какой-то огнестрел… Неужели это тот мужик?!
— Нет, не он. Кто-то непонятным образом узнал про миллионера, закосившего под бомжа, и приехал, чтобы взять его в качестве заложника. Хозяйка дома воспротивилась, и ее за это тяжело ранили в грудь из пистолета. Кроме вас, кто-нибудь еще был рядом?
Низко свесив голову, фельдшер неохотно ответил:
— Мы были одни. Я понимаю, что вы хотите спросить. Не разболтал ли я кому-нибудь про это дело? М-м-м… Если честно, то я сказал всего лишь одному человеку — своей девушке. Но понимаете, как тут получилось? Мы говорили о любви, верности, и я — так, в общих чертах, не вдаваясь в детали, — сказал, что есть такая любовь, которую люди пронесли через года и, несмотря ни на что, все равно продолжают любить друг друга. Она поклялась, что будет молчать… Господи! Неужели это она разболтала? Неужели она такая дура?!! — почти простонал он.
— Ну, спешить с выводами не будем… — урезонивающе махнул рукой Лев. — Просто надо знать женщин. Если уж ты, мужчина, не смог сохранить тайну, то что взять со слабого пола? Слабого в том числе и на язык? Это, кстати, урок на всю оставшуюся жизнь — с женщиной надо ухо держать востро. Тайны и секреты, особенно чужие, лучше не доверяй. Теперь уже нет смысла переживать и посыпать голову пеплом, нужно действовать. Наталью, между прочим, спасли, она будет жить.
— Слава богу! — прошептал вконец расстроенный Дмитрий.
— Но ее постоялец в руках бандитов, — тут же напомнил Гуров, — которые, надо понимать, к сантиментам не склонны. И вот его-то жизнь сейчас в серьезной опасности. Нужно срочно отследить всю цепочку, по которой к негодяям ушла информация.
Доставая телефон, Дмитрий молча кивнул. Он набрал чей-то номер и, дождавшись ответа, спросил, морща лоб и кривя губы:
— Оля, ты никому не рассказывала про того человека, которого я видел в Сиреневом? — Выслушав ответ, он еще больше помрачнел и уже жестко отчеканил: — Оля! Или ты говоришь мне правду, или между нами все кончено. Что?! Да ты знаешь, кто ты такая после этого? Ты… У, черт! Отключила связь…
— Спокойнее, спокойнее! — постучал пальцем по столу Гуров. — Не надо так нервничать! Не надо ломать дров! Зачем так грубо? Я думаю, если вы с ней дружили и у вас складывались хорошие отношения, они же образовались не на пустом месте? Зачем же все так сразу перечеркивать? Набери снова ее номер и передай трубку мне.
Новиков, нажав на кнопки, протянул телефон Льву. Однако почти сразу же гудок вызова оборвался. Лишь с пятой попытки Гуров услышал в телефоне плачущий девичий голос:
— Ну, чего тебе еще?!!
— Оля, здравствуйте! Прошу вас, не отключайтесь. Это сотрудник угрозыска из Москвы, меня зовут Лев Иванович. Я…
— Вы приехали арестовать Диму?! — уже совсем другим голосом воскликнула Ольга. — За что? Что он плохого сделал?!!
Сокрушенно вздохнув, Гуров терпеливо пояснил:
— Никто никого не арестовывает. Оля, человек, о котором вам рассказал Дима, сейчас в большой опасности. Скажите, кто от вас мог о нем узнать?
Шмыгнув носом и явно смущаясь, девушка неохотно заговорила:
— Знаете, у меня есть подруга, мы вместе с ней учились в педагогическом техникуме. Ее зовут Аделина. Ну, и, как это бывает между девчонками, мы с ней, случается, секретничаем. Друг друга утешаем… Она мне пожаловалась, что никто ее замуж не берет, что на свете нет любви — все это глупые сказки… Вот я… Лев Иванович, если случится что-то серьезное, то Диму, пожалуйста, не наказывайте. Это целиком моя вина…
— Вот народ! — коротко рассмеялся Лев. — То готовы друг друга возненавидеть, то кидаются друг друга выгораживать… Одно слово — зелень! Оля, надо срочно выяснить, кому передала Аделина услышанное от вас. Сможете?
— Да, Лев Иванович! — обрадовалась Ольга. — Я с ней прямо сейчас созвонюсь и перезвоню вам. Лев Иванович, а Дима на меня все еще злится?
Теперь уже Гуров рассмеялся от души.
— Мне кажется, на самого себя он злится гораздо больше, потому что дал маху, поделившись чужим секретом с вами. А ведь женщинам секретов доверять нельзя. Вы со мной согласны?
— Ну, получается, что так… — конфузливо согласилась девушка и поспешила добавить: — Правда, как и мужчинам.
Когда Лев отложил трубку, Новиков, которого сжигало любопытство, с деланым равнодушием поинтересовался:
— Что там она? Ну… Что спрашивала?
— Берет всю полноту вины на себя и согласна понести за это самую суровую кару… — с утрированной торжественностью изрек Гуров.
— Гм… Ешкин кот! — не выдержав, фыркнул Дмитрий. — Зря я, конечно, на нее напер… Сам же во всем виноват! Спасибо вам, Лев Иванович! Будь кто другой на вашем месте, мы бы с ней сегодня точно разбежались бы.
Зазвонил телефон, и он, взглядом спросив разрешения, схватил его со стола и с ходу выпалил:
— Оль, извини, я был не прав… Да! И я тебя тоже! Очень-очень! Что? Она не отвечает? Оль, а ты не знаешь, где бы она сейчас могла быть? Слушай… А что, если мы сейчас к тебе подъедем, а? Покажешь? Ну, и отлично! Лев Иванович, сейчас едем к Оле, и она нас проводит к дому Аделины. Вообще-то, насколько я знаю, эта особа уже года два подрабатывает в Москве проституцией. Да и здесь обслуживает весь крупный криминал. Но Оле об этом я не говорил — не хотел расстраивать. А зря!..
На кое-где помятой, зато до блеска вымытой «шестерке» Дмитрия они отправились в другой конец городка и, полавировав по чисто сельским улицам, оказались у ухоженного, блистающего свежими красками здания детсада, во дворе которого шумела деятельная мелюзга. К ним из калитки вышла крупненькая девушка в джинсах и куртке, с косынкой на голове. Может быть, и не красавица, но очень жизнерадостная и обаятельная. Глядя на нее через лобовое стекло машины, Лев вполголоса прокомментировал:
— Девчонка — супер! Смотри не упусти!
— Правда? — обрадовался Новиков. — Нет, ну, она и в самом деле необыкновенная…
Ознакомительная версия.
