– Отправлю Стаса искать в архивах информацию об этих девушках, – пожал плечами Гуров. – А Игорь пусть проводит дознание с той компанией, что труп нашла.
– А ты чем займешься? – хитро прищурился Крячко. – Будешь с господином генерал-лейтенантом в подкидного дурака играть?
– Не буду, – заверил друга Гуров. – Во-первых, ты будешь копаться в архиве. Так что дурака, чтобы подкидывать, у нас не будет…
– Ну, спасибо! – возмутился Станислав. – Бедного всяк норовит обидеть.
– Не воруй чужие фразы, – рассмеялся Гуров. – Стас, ты не переживай. Работы с этими девочками всем хватит. Да еще столько останется, что со стороны людей привлекать придется. А я пока на улицу Свободы прокачусь. Пошарю вокруг. Может, эксперты что-то и пропустили. Сомневаюсь, что я там хоть один незатоптанный след найду, зато время подумать в спокойной обстановке у меня будет…
– Вот и замечательно, – подвел итог Орлов. – Хватит трепаться, принимайтесь за работу. А то у меня и без вас дел невпроворот.
– Так точно, господин генерал-лейтенант, – подмигнув друг другу, гаркнули Гуров с Крячко. – Разрешите идти?
– Сгиньте! – поморщился Орлов и замахал руками. – Марш отсюда. И чтобы вечером ко мне на доклад…
Как и предполагал Гуров, место, где был обнаружен труп девушки, было основательно перепахано. Следственная группа, выезжавшая на улицу Свободы, хоть и старалась работать аккуратно, но в ее действиях сквозила небрежность. Да и оба милиционера, которые пару часов дежурили возле места трагедии, успели прогуляться по окрестностям. След одного из них Гуров отыскал прямо внутри очерченного мелом контура убитой.
Сыщик не сдержался, отматерил постовых и запретил им делать хотя бы шаг в сторону от асфальта, пока он осматривает окрестности. Собственно говоря, Гуров и не рассчитывал найти здесь что-нибудь. Желание подумать в относительной тишине и спокойствии, о котором он говорил у Орлова, также не было основной причиной его поездки на улицу Свободы. Скорее всего, сыщик просто хотел осмотреться и на месте представить себе, как убийца вытаскивал труп из машины.
Гуров вернулся к обочине и некоторое время постоял там, как раз напротив узкой тропинки, ведущей к месту, где была обнаружена убитая. А потом пошел в лес, пытаясь представить себе действия преступника.
Если предположение патологоанатома о том, что девушек пытали зажженными сигаретами верно, – а Гуров склонен был ему верить, – то преступник должен был много курить. По крайней мере, в тот момент, когда совершал убийства. Однако около тела девушки подобрали окурки, что лежали там, скорее всего, с первого пришествия Христа.
Гуров попытался представить, как убийца нес свою жертву в лес. Судя по протоколу отчета, девушка была миниатюрной: чуть больше метра шестидесяти ростом и весом едва в пятьдесят килограммов. Мало вероятно, что маньяк тащил ее в лес волоком. Скорее всего, нес ее на плече. Если учесть, что маньяк много курил, то вполне возможно, что в свободной руке у него была сигарета. И если убийца бросил ее в лесу, то лежать окурок должен в кустах.
Сыщик вспомнил, что в заключении патологоанатома говорилось, что удар по голове девушки был нанесен сзади справа. Следовательно, убийца был правшой. Значит, вытащив тело из машины, он должен был нести его на правом плече. Не раздумывая ни секунды, Гуров свернул с дорожки влево и полез в самую гущу кустов.
Его усилия оказались ненапрасными. После пары минут поисков Гуров наткнулся на свежий окурок, истлевший до самого фильтра. Сыщик достал из кармана носовой платок и аккуратно, не касаясь окурка пальцами, поднял его с земли.
Конечно, говорить о том, что эти остатки сигареты принадлежат убийце, с полной уверенностью не следовало. Окурок мог выкинуть и кто угодно из экспертной группы. Но что-то подсказывало Гурову, что он не ошибся – эту сигарету выбросил в кусты убийца. Сыщик завернул окурок в платок и вернулся к машине. Больше ему здесь делать было нечего.
В час пик центральные районы Москвы, как всегда, были перегружены транспортом всех мастей и расцветок. Преобладали, конечно, иномарки, среди которых гуровская «Пежо» не выглядела белой вороной. Но и отечественных «жигулят», «Волг» и «Газелей» вполне хватало. В общем, сквозь эту толчею сыщик добирался до Петровки гораздо дольше, чем до улицы Свободы. По дороге он связался с Гойдой и договорился, к какому времени следователь подойдет на совещание к Орлову.
Генерал едва не подпрыгивал от нетерпения, ожидая, когда Гуров со товарищи явятся с докладом. Одного взгляда на старого друга и начальника хватило сыщику для того, чтобы догадаться о звонках сверху, донимавших Орлова по крайней мере последние полчаса.
– Что нарыли, сыскари? – спросил генерал, едва Гуров переступил порог.
– Пару бутылок пива и бычок на закуску, – усмехнулся Гуров. – Если хочешь, сейчас гонца за водочкой зашлем.
– Лева, если ты считаешь, что тут цирк, то надень на себя клоунский колпак, – обиделся Орлов. – А то роли не соответствуешь.
– Завтра же будет исполнено, господин генерал, – продолжал ерничать Гуров.
– Не будет, – фыркнул Крячко. – Его Мария в таком виде не только на порог не пустит, но еще и поспособствует транспортировке вышеупомянутого клоуна в соответствующее заведение с решетками на окнах и непременным присутствием Наполеона в каждой камере.
– Да что вы, как дети, мать вашу… – вспылил генерал, – по существу говорить не можете?
– Можем и по существу, Петр, – в этот раз серьезно проговорил Гуров. – Только сам ведь знаешь, что сказать мне тебе особо нечего.
– Ты докладывай, а об остальном решать я буду, – проворчал Орлов. – Развелось вас, умников, хоть на Москве-реке плотину строй.
Пожав плечами, Гуров опустился на свое место. Гойда и Крячко последовали его примеру, усаживаясь за приставной стол. Вопреки всем ожиданиям, разговор получился долгим, и Мария вечером после спектакля так и не дождалась мужа, который твердо обещал ее встретить и отвезти домой…
Обычно Мария спокойно относилась к задержкам Гурова. Однако вчера, прождав мужа почти час и уехав из театра на такси, Строева устроила сыщику дома настоящий разнос. Гуров был настолько удивлен ее реакцией, что даже не нашел, что сказать в свое оправдание.
Сегодня утром, направляясь в главк, сыщик вспоминал вчерашний разговор. И не согласиться с тем, что жена была права, было нельзя. Действительно, ничего не мешало Гурову позвонить в театр и предупредить, что, возможно, он задержится допоздна.
Единственное, чего сыщик никак не мог понять, так это то, почему Мария устроила ему скандал именно в этот день, ведь Гуров не впервые, обещая, не заезжал за женой. И Мария, хоть и волновалась не меньше, чем вчера, никогда не говорила ему ни слова упрека.
Раздумывая над этим, Гуров пришел к выводу, что у Марии не все хорошо в театре. Обычно именно из-за закулисных проблем Строева становилась раздражительной и обижалась на мужа по любому поводу. Если бы не данное однажды жене слово не вмешиваться в ее отношения с руководством театра, Гуров непременно бы попытался выяснить причину вероятного конфликта. А теперь ему оставалось только терпеть придирки жены и ждать, пока она сама расскажет о своих проблемах.
«Что ж, потерпим!» – подумал Гуров и улыбнулся.
Со своей будущей женой он познакомился совершенно случайно, когда скучал на одной из вечеринок, куда его затащил известный телеведущий. Этому человеку сыщик однажды здорово помог, и ведущий пытался отплатить ему той же монетой, стараясь стереть из сердца сыщика боль от расставания с первой женой – Ритой.
Вот на одной из светских попоек, куда телеведущий повадился таскать Гурова для поисков тому новой спутницы жизни, сыщик и встретил Марию. У нее были какие-то проблемы, и Гуров помог их решить, не думая, что встретится со Строевой еще раз. Однако взаимная симпатия оказалась сильнее. Хотя в том, что они стали жить вместе, больше заслуги Марии, чем Гурова. Это она в буквальном смысле этого слова вцепилась в сыщика обеими руками и решила пойти на все, лишь бы быть с ним.
Гуров любил свою жену. Любил так, как уже и не думал когда-нибудь полюбить. Он без раздумий отдал бы за нее жизнь, работу, свое честное имя. И это отчасти мешало его службе. Начиная каждое дело, сыщик всегда должен был думать о том, как эффективно вести следствие и не подвергнуть опасности жизнь своей жены.
До сих пор это удавалось, и Гуров готов был приложить все усилия, чтобы ситуация не менялась и впредь. Может, именно из-за глубины переполнявших его чувств сыщик принимал близко к сердцу упреки жены. Но в этот раз вчерашняя ссора с Марией вызывала у него только улыбку. «Милые бранятся – только тешатся», – размышлял он.
Гуров приехал на работу раньше, чем обычно. Сыщик хотел еще раз в тишине кабинета просмотреть бумаги по делу «Курильщика», как условно решили называть убийцу с легкой руки Станислава.
