— Ирина Леонидовна, я хотела воду поставить для стирки… Ой, да у вас вся плита занята!
— Да, — ответила Ирина, стараясь казаться спокойной и одновременно с тревогой прикидывая, какие невообразимые химические процессы протекают сейчас в баке. — Не развернешься тут…
— Я вот и думаю: попрошу Аслана, чтобы печку на улице сложил. А то двум хозяйкам у одной плиты не место. А ребята, когда узнали, что вы приедете, — как дети радовались. Молодые ведь, есть сильно хотят…
— Асият, давай на «ты». Мы ж почти ровесницы.
— Нет, — улыбнулась дагестанка. — Не могу я так. Уважение надо проявлять. А вы меня можете Асей называть, как все ребята зовут… Ну, я тогда попозже воды согрею.
Ирина улыбнулась в ответ.
Едва дождавшись, пока за Асият захлопнется дверь, она метнулась к плите…
Среди столпившихся у окошка раздачи бойцов царило радостное возбуждение.
— Внимание! — громко объявил Прошкин. — Сегодня в нашем ресторане вечер итальянской кухни от шеф-повара Ирины Леонидовны!
Собравшиеся дружно зааплодировали.
— А что послал Господь? — поинтересовался кто-то. — Пиццу?
— Макароны, кажется… — осторожно заметил Уткин, стоявший ближе других к окошку раздачи.
— Темнота! — презрительно хмыкнул Пончик. — Макароны — это то, что ты нам варил. А в классической итальянской кухне это называется спагетти. Или «паста».
Уткин недоверчиво осмотрел содержимое своей миски, потом осторожно понюхал.
— Спагетти? А почему они темные, Ирина Леонидовна?
— Я их с соевым соусом варила. По специальному рецепту.
— Надо же… А пахнет почему-то ружейным маслом.
— Юрик, это у тебя от ревности обоняние нарушилось, — возразил Прошкин. — Разлучили с любимой кухней и отправили на позиции…
— На, сам попробуй!
Пончик понюхал макароны и поднял на Ирину растерянный взгляд. Очередь настороженно замолчала.
Ирина не подала вида:
— Я еще трюфелей добавила. Грибы такие…
— Знаем, — подал голос кто-то, — их со свиньями ищут.
— Ирина Леонидовна, а вы лучше сварганьте нам обычный борщ, а? — предложил Игорь Данилюк, по прозвищу Человек-желудок. — Без всяких трюфелей.
— Борщ? Так ведь овощи нужны. Свежие. И мясо.
— Да вы только скажите, какие и сколько. Мы скинемся, купим и привезем.
В «ресторанном зале» появился Новиков — похоже, он учуял признаки бунта на корабле.
— Чего митингуем?
— Степаныч, надо все же с кухней что-то решать! — Юрий протянул командиру миску. — Опять макароны с тушенкой да еще с трюфелями. Это даже не паста, это ж натуральный гуталин!
— Обещали повара нормального… — поддакнул кто-то из бойцов.
— Так, тихо! — повысил голос командир. — Вы что, дома? Или в кафе? Скажите спасибо, хоть это есть. В войну вон… сапоги варили, чтоб с голоду не подохнуть. А вам тут — пожалуйте, итальянская кухня! А с хорошим соусом и подметку от сапога сожрать можно.
— Чую, скоро и до подметок дойдет… — пробурчал себе под нос Уткин и добавил что-то нецензурное.
Ирина вышла из вагончика и присела на крыльцо, чтобы не слышать мата возмущенной общественности.
— Что, не понравилась ваша кухня, Ирина Леонидовна? — Незаметно подошедшая Асият кивнула в сторону кухни. — Ругаются?
— Да ну их… Что я, виновата? На складе только макароны, греча да тушенка. Тут не до изысков!
— А мне Пончик сказал, что вы в ресторане раньше работали. Хороший повар, он ведь и обычные макароны так приготовит, что от тарелки не оттащишь.
— Хороший повар — да…
Ирина оглянулась и наклонилась к Асият:
— Я тебе один секрет скажу, только ты меня не выдавай. — Она понизила голос: — Я действительно когда-то в ресторане работала. В итальянском. Только не поваром, а… бухгалтером. И готовить совершенно не умею. А сейчас на вещевом складе.
Она умышленно сообщила, где служит. Если наводчик в отряде, он может заподозрить, что Ирина выдает себя за другого — с кулинарией у нее действительно не зачет. И не исключено, начнет пробивать. А теперь весь отряд будет знать горькую правду. Асият поболтать любит.
А за своих, в Юрьевске, Ирина спокойна. Там, кроме Кленова, командира, и еще пары человек, никто не в курсе, что она контрснайпер. И это тоже сделано специально. Для безопасности. У убитых ею снайперов и других милых людей есть соратники и родня, готовые отомстить… Да и для новых заданий, типа нынешнего, реклама не нужна.
— Зачем же вас сюда прислали?
— Начальство… — презрительно фыркнула Ирина. — Раз, говорят, женщина, значит, к плите будь любезна. Или пиши заявление по собственному. Я бы, может, и написала, только где сейчас работу найдешь? Вот и поехала.
— Понятно… Хотите, я готовить буду?
— Ты ж знаешь, начальство запрещает… Слушай, а где тут черемши можно нарвать? Я, помню, в турпоходе в этих краях была, еще школьницей, и нас черемшой угощали. Вкуснотища!.. Хоть салат какой-нибудь им сделаю. Какое ни есть разнообразие, да и витамины.
— Ну, вы скажете, Ирина Леонидовна! — усмехнулась Асият. — Какая сейчас черемша? Черемшу зимой копают, из-под снега… Сейчас другие травы собирать надо. У нас тут чабрец растет, тархун растет. Халта, с ней пироги вкусные делают. Чаман даже есть. Чаман в гречку добавишь — без всякого мяса вместе с кастрюлей съедят. Хотите, я для вас наберу?
— Нет, Асенька, не надо.
— Тоже, как начальство, боитесь, что отравлю? Так хотела бы — давно б отравила.
— Нет-нет, что ты… Просто… В общем, закроют завтра ближние горы для посещения местным населением. До особого распоряжения. Из-за снайпера. Командир говорил сегодня утром на совещании… Лучше покажи, как эти травы выглядят, ладно? Я сама насобираю. А то действительно перед ребятами за стряпню свою неудобно.
* * *
Солнце палило нещадно, словно на экваторе. Ирина только десять минут как из лагеря вышла, а уже вся взмокла, футболку хоть отжимай. В такую погоду на море надо загорать, а не по горам с корзинкой шастать. Но тут уж, как говорится, кто что выбрал…
Она уже подошла к опушке леса, начинавшегося у подножия горы, как вдруг из кустов словно выросла фигура в камуфляже с винтовкой наперевес. Лицо воина было помазано черной краской, из банданы торчала пара веточек, делавших его похожим на северного оленя.
— Ручки вверх!
— Юра… — облегченно выдохнула Голикова, узнав Уткина. — Ты что, партизанишь?
— Мне-то по должности положено по лесам бегать. А вот вы куда направились, да еще и одна?
— Травок местных хочу насобирать, чтобы вас трюфелями больше не травить. Новиков велел питание улучшить. Что хочешь, говорит, делай, а чтоб не хуже, чем в Италии.
— А-а-а… Но я бы на вашем месте не рисковал. Басмачей здесь, конечно, нет, а вот на растяжку нарваться в два счета можете.
— Да я далеко не буду заходить.
— Так они далеко и не ставят. Далеко смысла нет.
Ирина окинула бойца оценивающим взглядом и кивнула на винтовку с оптическим прицелом.
— Ты что, снайпер?
— Типа того. Хочу гада выследить, а он постоянно позицию меняет.
— Зря стараешься…
— Почему это?
— У тебя оптика старая, бликует. При таком направлении солнечных лучей он тебя гораздо раньше заметит.
— А вы откуда знаете? — с подозрением посмотрел на нее доморощенный Вильгельм Телль.
— Так это каждый школьник знает. Время такое.
Кивнув на прощание, она двинулась в лес, спиной чувствуя пристальный взгляд Уткина.
Некоторое время она поднималась по склону, сверяя направление с приметами, которые описал ей Пониматкин. Лес подарил желанную прохладу, и идти здесь было легче, хоть и на подъем. Она не спешила, внимательно глядела под ноги и только минут через двадцать вышла к большому валуну, лежавшему на миниатюрном каменистом плато. Оглядевшись, заметила свежую зарубку на стволе старого дуба. Взяв по ней вектор, двинулась дальше и вскоре вышла к толстому буку, на котором также красовались две свежие зарубки — одна под другой.
Здесь она остановилась и достала из нагрудного кармана куртки небольшой приборчик. Включив его и надев наушники, она, ориентируясь по пеленгу, через три минуты вышла к низкорослой сосне с причудливо искривленным стволом — именно это дерево она видела на экранчике Володиного цифровика.
Выключив пеленгатор, Ирина отмерила от сосны три шага строго на юг. Поставив корзинку на землю, достала из нее большой нож и, несколько раз воткнув его в грунт, быстро обнаружила тайник, сделанный для нее Володей. В яме, прикрытой дерном и присыпанной прошлогодней листвой, лежал герметичный пластиковый пакет со специальным камуфляжным комбинезоном, расшитым лоскутками материи, искусственными листьями и цветами. Не розами, конечно, и не тюльпанами. Живые пришивать бессмысленно, они за день-два высохнут, и вместо маскировки выдадут стрелка по полной. Даже проходящие дети будут пальцем тыкать: «Вон снайпер! Вон снайпер!» Тут же в яме находилась дальнобойная винтовка СВ-98, привезенная в коробке из-под спагетти. Снова оглядевшись по сторонам, Ирина извлекла из корзинки упаковку с памперсами и сунула ее в тайник.
